В центре гостиной, среди хаоса, возвышается диван — бордовый, изрезанный по всей поверхности. Подлокотники распороты, из них торчат клочья поролона.
Карина явно не просто злилась, а вымещала ярость, полосуя ткань ножом.
Вокруг - соседи. Человек пять или шесть, кто-то в халате, кто-то в рабочей одежде. Лица напряжённые, злые, некоторые орут во весь голос.
- И кому это оплачивать? - гаркает мужчина в полинявшей футболке. Его лицо покраснело, руки дрожат от гнева. - Вы хоть понимаете, сколько ущерба нанесли?
- Я не буду платить за чужие проблемы! - восклицает женщина в халате, обмахиваясь мокрым полотенцем. - У меня кухня залита, вся мебель пропала!
- Нам ремонт делать заново! - подхватывает другой голос.
Все чего-то требуют, кричат.
Я смотрю на Таисию.
Она стоит посреди этого кошмара — бледная, как простыня, пальцы сжаты в замок.
- Давайте спокойно разберёмся… - начинает, но её тут же перебивают новым потоком претензий.
Чувствую, как по позвоночнику ползёт что-то мерзкое, липкое.
И тут меня замечает Тая.
Её взгляд цепляется за моё лицо. На мгновение жена застывает, будто не верит, что я здесь. В глазах вспыхивает злость. Она быстро отворачивается — словно моё присутствие ей противно.
Как будто это я во всём виноват.
Я в шоке. В полном, блядь, ахуе.
Это что, Карина всё устроила?
Она совсем сбрендила?
- А что это за розы у двери? - орёт кто-то из толпы.
Все на секунду замолкают, а потом начинается новая волна шума.
- Там минимум тысяча штук! - возмущается женщина с полотенцем. - Это что, к памятнику нашим ремонтам возложили?
Огромная груда алых роз заваливает весь проход. Лепестки рассыпались по полу, некоторые уже темнеют, впитывая грязную воду. Тот самый презент, который я отправил жене, гниет на глазах.
Долбанный театр абсурда.
Молча достаю телефон. Пальцы трясутся от бешенства, но я быстро набираю номер. Гудки.
Один.
Второй.
Вызываю полицию.
- Все заткнулись!
Гул обрывается. Люди ошарашенно замолкают.
- Квартиру вскрыли, виновница будет наказана! Отвалите от хозяйки. Не смейте на неё наезжать, ясно? - наступаю.
Никто не отвечает: только тяжёлое дыхание и раздражённые лица.
- И хватит орать! - добавляю жёстко. - Я оплачу всем ремонт.
Кто-то качает головой, кто-то фыркает. Присутствующие переглядываются, будто решая, стоит ли устраивать новый скандал.
Супруга всё ещё бледная, смотрит на меня, как на врага.
Тая медленно приближается, но в каждом её движении — ледяная решимость. Взгляд колючий, без капли благодарности.
Она не просто злится — в её глазах чистая ненависть.
- Слушай сюда, престарелый мачо, - чеканит фразы холодно, отчётливо, будто оглашая приговор. - Ты и твоя любовница за неделю полностью отремонтируете мою квартиру. Заплатите соседям за весь ущерб.
Голос ровный, но в нём сталь. Не крик, не истерика — хуже.
Полное презрение.
Открываю рот, чтобы ответить, но она продолжает, не позволяя вставить ни слова, будто я — пустое место.
- Заодно займись образованием любимой Карины, - тон, как ядовитая насмешка, - ты же квартиру ей собирался дарить за диплом, а она, бедняжка, из института вылетает. После ваших случек там решили, что деточка недостойна быть студенткой.
Меня прошибает холодный пот. Что, блядь?
Таисия говорит, как ни в чём не бывало, добивая меня с хладнокровием хирурга:
- И напоследок, имей в виду, я еду подавать документы на развод.
Мир вокруг словно на секунду глохнет.
Уже?
- Жду ключи от квартиры с ремонтом через семь дней, - это последнее, что она произносит, прежде чем отправиться к выходу.
Всё это время тёща молит, наблюдая за сценой с каменным лицом.
Но теперь, когда Тая уходит, бабулька довольно хмыкает, будто именно такого итога и ждала. Затем, идёт вслед за дочерью, даже не взглянув в мою сторону.
Я остаюсь стоять среди затопленной разрухи, под гул чужого раздражённого дыхания, равнодушных взглядов людей, которым только что пообещал оплатить ремонт.
Мобильник оживает.
"Где ты, чёрт возьми? У нас собрание! Забыл? Ты был ключевым звеном в решении вопроса по "Реверс", а теперь всё пошло наперекосяк!"
Глава 27. Таисия
После визита к адвокату, на душе становится действительно спокойнее.
Несмотря на то, что внутри зияет черная дыра – решение принято.
Развод. Только развод.
Меня радует уверенность, которая поселилась внутри: ни грамма сомнений, сожалений и попыток оправдать Костю и Карину. Знаю, что это нормально.
Возможно, некоторые женщины готовы проглотить предательство, цепляться за умирающий брак, превращаясь в тень самой себя — это их выбор. Я же счастлива, что мне даже в голову не пришло встать в очередь мучениц, не возникло соблазна наблюдать, как муж слезно выклянчивает прощение.
Константин, разумеется, рассчитывает, что я куплюсь на его жалкие подачки. Но здесь он просчитался.
Тянуть с официальным расторжением брака — бессмысленно. Беру быка за рога.
Ничего лишнего не требую: по закону разделить все пополам. На этом все.
Подъезжая к дому, думаю о том, что сегодня обязательно должен произойти разговор с Кристиной.
Мама уже посвятила меня в детали: дочь винит себя, жалеет об опрометчивом выборе в пользу Кости, предлагает переждать в её квартире, пока буря уляжется, пока я выдохну.
Но как быть со школой? Репетиторами?
Вариант того, что Кристина будет жить с отцом – практически нереален.
После вечеринки она резко отвернулась от папы и знать его не желает. По крайней мере, так говорит мать. Но мне нужно услышать это от дочери лично. Понять, как теперь выстраивать наши отношения.
Припарковав машину, замечаю фигуру на крыльце.
Не верю своим глазам. Карина собственной персоной.
В висках тут же начинает пульсировать.
Бросаю взгляд в зеркало дальнего вида, поправляю макияж и выхожу.
- Что ты здесь делаешь? - холодно бросаю, оказавшись в нескольких шагах от мерзавки.
- Мама, меня выгнали из института. Вернее…порекомендовали взять академический отпуск, - говорит так, будто между нами не было кошмарного скандала. Будничным тоном.
- Ты взрослая девушка, разберись с этим вопросом самостоятельно, - равнодушно отвечаю.
- И долго ты будешь мстить? Скажи честно, нажаловаться преподам – твоя идея?
- Оригинально, - хмыкаю. - Судишь по себе? Мне, знаешь ли, не доставляет удовольствия гадить людям. Есть дела и поважнее. Но у тебя, вижу, нашлось время, чтобы изуродовать квартиру, которая, к слову, стоит немалых денег. Полегчало? - прищуриваюсь.
Карина краснеет.
- Я была зла.
- А-а-а… то есть это повод? Значит, можно громить чужое жильё. Миленько. Может, пояснишь, откуда ко мне столько ненависти? С Константином в постель по этой же причине прыгнула? От обиды и ярости?
Глаза дочери вспыхивают.
- Нет! Я люблю его! - топает ногой.
- Любишь? Боже, какая прелесть. Двадцать три года, взрослая девушка, а ведешь себя, как избалованный ребенок. Дико наблюдать за тем, что вытворяешь. Признаться, даже сейчас гадаю: не плеснет ли Карина в лицо кислоту? А, может, пырнет ножом? Хотя… возможно, просто придушит. Представляешь? Я всерьез считаю, что моя дочь, девочка, которую я родила, желает сжить свою мать со свету, и это, поверь, самое страшное в жизни.
- Давай войдем в дом, поговорим, - глухо произносит.
Я качаю головой.
- Нет. Ты не будешь здесь жить.
- И где мне быть? - визгливо ощетинивается.
- Обратись к тому, на кого меня променяла. Спешу порадовать: я подала на развод. Теперь у вас с Костей больше нет преград на пути к счастью.
Она вздрагивает.
- Отчим не хочет быть вместе, не желает давать деньги, не готов на сожительство. Я в полном отчаянии. Еще и стипендии лишили, - смахивает несуществующую слезу.
- Актриса из тебя так себе. Беру слова обратно, - усмехаюсь. - Уходи, меня ваши проблемы не касаются, - указываю в сторону ворот.
- Выгоняешь собственную дочь? - шипит.
- Именно.
Карина заходится криком:
- Монстр! Самый настоящий! Ты заслужила все то, что происходит! Заслужила!
- Ну вот, наконец-то истинное лицо. Скажи, как тебе удавалось его прятать столько лет? - вскидываю бровь.
Из последних сил я стараюсь не сорваться, не перейти на крик, не расплакаться.
Карина ужасна. Она предательница. Но все-таки моя плоть и кровь. И дьявольски трудно оставаться каменной.
- Ты никогда меня не любила. Никогда, - грубо выплевывает. - Всегда считала обузой, соперницей. Завидовала молодости и красоте.
Я моргаю, не сразу осознавая смысл сказанного.
- Что?
- Признайся, что ревновала к мужу. Боялась, что уведу твоего успешного красавца. Давай, скажи правду хотя бы раз, - голос сочится ядом. - Годами мечтала от меня избавиться, потому что я была лишней. Папа говорил, что вы с Костиком скооперируетесь и рано или поздно – вышвырнете из дома. Он не ошибся!
Делаю шаг вперед.
- Не неси бред. Я любила тебя — слышишь? Ни секунды не считала обузой. Откуда эта чушь? Я не пустила бы в свою жизнь ни одного мужчину, если бы он хотя бы словом тебя обидел. Всегда думала о вас с Кристиной, о вашем комфорте. Какая, к черту, ревность? Окончательно рехнулась? В самом страшном сне я не могла представить, что дочь способна позариться на моего супруга.
- Ну, вот, нет твоего Костика. В чем проблема? Устранили. Почему не впускаешь в дом, для чего от меня отказываешься?
- У тебя в голове манная каша. То, что ты сделала, непростительно. Не трать мое время и не трепи нервы. Бери свой трофей. Пользуйся. Но заставить Константина жить с тобой, любить — не в моих силах. Когда-нибудь поймешь, - продолжаю, глядя прямо в глаза, - что мужчины приходят и уходят. А самое главное в жизни — семья. Надеюсь, свою ты построишь с чистой головой. Без этих опилок, которые неизвестно каким образом заполнили мозг. Я не чувствую за собой вины, Карина. Нет. Как мать — любила тебя всей душой, доверяла, гордилась… и не сделала ничего, чтобы заслужить удар в спину, - заканчиваю.