Хочется стукнуть его и стукнуть так сильно, чтобы у него все в голове перевернулось, но у меня при всем желании не хватит сил. Я сейчас в шоке, а не в ярости. Вот если б была непомерно зла, тогда был бы шанс и то ничтожно маленький, а так…
— Что мне сделать, Игорь? Что нам всем сделать, чтобы ты отстал от нас? Что нам сделать, чтобы ты отпустил нас, исчез из нашей жизни, что, Игорь? Я прошу тебя, скажи!
— Ни ты, никто-то другой ничего не сделает, потому что я люблю тебя, глупенькая, и сделаю все, чтобы наша семья сохранилась. Даже если ты категорически против, порой кто-то должен быть взрослым и принимать взрослые решения, кто-то должен сохранять трезвую голову и продолжать бороться. Ты сдалась, а я нет. Хочешь узнать, что нужно сделать, чтобы вернулся прежний я?
С легкой издевкой, но в то же время с нотками предвкушения, спрашивает у меня.
Киваю, киваю и жду, что же он скажет, но он молчит, чего ждет, чтобы я спросила словами. Похоже на то, потому что его взгляд начинает скучать, пока я молчу.
— И чего же ты ждешь от меня, что я должна сделать, чего ты хочешь?
— Удиви, догадайся, вернись, — три слова, всего три слова.
Непонятных.
Жестоких.
И странных.
— И что это значит? — переспрашиваю ее, а он с теплой улыбкой на губах, качает головой.
— А это пункт «догадайся», любимая, — щелкнув по носу, он целует меня в щеку и уходит, оставляя наедине с собственными мыслями.
Глава 32
Лиля
— Лилия Алексеевна, как же мы рады вас видеть.
— Да, правда, Лилия Алексеевна, вы давно к нам не заглядывали.
— Лилия Алексеевна, ну как же так? Мы успели начать переживать.
Приветствуют меня девочки за стойкой администрации. Это точно, я раньше сюда постоянно заходила: пару раз в неделю обязательно, а то и три, просто навещала, иногда поболтать с Регинкой, иногда себя в порядок привести, по-разному бывало, но вот так надолго я еще никогда не пропадала.
В общем и целом, они не видели меня где-то три недели, а это довольно внушительный срок. Да, для них это действительно внушительный срок, когда видишь человека несколько раз в неделю.
— Да, так получилось, девочки. Рада вас видеть. Скажите, а есть окошки? Хочу преобразиться.
И глядя на лица девочек, понимаю, что окошки есть, хотя я на них не рассчитывала, все же у нас обычно плотная запись, очень плотная, если и бывают окошки, то это одно-два в неделю, а тут вот так… удивительно.
— Представляете, у нас сегодня девочки договорились с моделью на окрашивание, маникюр, а она взяла и не пришла. В итоге у нас у всех мастеров простой из-за нее. Нет, мы, конечно, часть клиентов перенесли, но у нас вот сейчас, например, на окрашивание свободно. Через три часа еще маникюр и педикюр освободятся. Кошмар какой-то.
Начинают причитать девчонки, и я с одной стороны, разделяю их недовольство, потому что вот такое поведение у людей мне не нравится, просто передумала, не захотела, я так понимаю, была именно эта отговорка, потому что, если бы, действительно случилось что-то серьезное, они бы не промолчали, но другая часть меня радуется этим окошкам.
Утром проснулась со спонтанным желанием все преобразить в себе. Не знаю откуда во мне это глупое желание, но почему-то кажется, что, если сменю цвет волос, обновлю маникюр, что-то в моей жизни может поменяться, причем поменяться в лучшую сторону. Да, это глупость, большая глупость, но вот так.
— Ну, в любом случае, я заполню сейчас эти окошки, а вы в следующий раз с этой девочкой…
— Да, разумеется, мы больше не позовем ее моделью. Нет, нам самим это не нравится. Поверьте, Лилия Алексеевна.
— Ну хватит вам, не переживайте так, — слышу, как дрожат их голоса и хочется как-то успокоить, заставить снова улыбаться, и поэтому делаю единственное, что могу в этой ситуации, сама улыбаюсь им самой широкой и теплой улыбкой, на какую только способна в нынешней ситуации.
А дальше начинается самая настоящая вакханалия. Меня сажают в кресло к Диане, которая очень давно хотела поэкспериментировать с моими волосами, и сегодня наконец то получила на это добро. Ну как добро, мы остановились на золотисто-каштановом окрашивании в какой-то новой технике.
Я, честно говоря, не слежу за этими названиями, просто не успеваю. Это Регина знает все эти нецензурные слова, ну как нецензурные, для меня нецензурные, а я по старинке: покрасьте меня, сделайте прядки, и все. Девчонки уже смирились с этим, поэтому тихо смеются.
Диана, согласовав со мной все изменения в цвете, отворачивает меня от зеркала и начинает колдовать, причем к ней еще присоединяется Вероника. В четыре руки у них получается намного быстрее, потому что время у нас все же ограничено.
Пока они меня окрашивают, мы болтаем обо всем. Я расспрашиваю их о том, как им работается, чтобы они хотели изменить, может быть, что-то беспокоит. Регина держит руку на пульсе, и в этом плане, но хочется и у самой узнать.
У нас довольно демократичная обстановка, никто ничего не боится, и поэтому не знаю, мне кажется, у нас еще такая хорошая репутация. Мы создали для девочек комфортные условия для работы, а они в ответ идеально выполняют свои должностные обязанности.
Как говорится, довольный мастер, довольный клиент. Мы с Регинкой придерживаемся этого правила и пока оно нас еще ни разу не подвело.
Спустя два с половиной часа меня поворачивают к зеркалу, и я ахаю, потому что мне действительно нравится результат, он шикарен, бесподобен, цвет глубокий, переливается, а волосы кажутся более здоровыми и шелковистыми. Да и на ощупь тоже они стали куда более мягкими. Вот что значит за мной еще поухаживали.
— Девочки, браво. Шикарный результат, я всем довольна, вы молодцы, — хвалю их от чистого сердца.
— Лилия Алексеевна, да вы красавица, мы просто подчеркнули вашу естественную красоту.
— Я сама на себя не похожа. Вы мне лет десять сбросили. Спасибо.
После окрашивания сажусь в зоне ожидания. На маникюр меня позовут минут через пятнадцать, и поэтому я позволяю себе чашку чая. Пить, и правда хочется, а чай девочки делают очень вкусный.
Время пролетает незаметно. Я понимаю, что сейчас сяду к мастеру и даже не знаю, чего хочу. Какой-то спокойный, легкий маникюр и короткий, не хочу длину. Пару раз пробовала делать, мешают, а сейчас, когда приходится много стучать по клавиатуре, это вообще боль. Все так отдает, когда попадаю именно ногтями по клавише. Б-ррр, нет, не мое.
— Лилия Алексеевна, пойдемте, — Вика приглашает меня к мастеру, и я только хочу встать, как начинает звонить телефон. Это Игорь.
Киваю администратору, и она понятливо уходит. Принимаю вызов и делаю глубокий вдох.
— Лиля, какого черта? Как ты могла уехать без предупреждения, без согласования со мной? Где ты, черт тебя дери, где? Отвечай немедленно!
— Игорь, пожалуйста, — но он договорить не успеваю, он перебивает меня.
— Что, пожалуйста? Быстро сказала, где ты. Я сейчас приеду и заберу тебя. Совсем уже страх потеряла.
— А знаешь, что, если я нужна тебе, ищи, — психую, сбрасываю вызов и выключаю телефон, а у самой сердце начинает бешено колотиться от неслыханной дерзости.
Глава 33
Лиля
На маникюре сижу злая, напряженная, раздраженная, и с не самым довольным видом. Тамара, наша мастер по маникюру, тоже начинает нервничать, ей кажется, словно я недовольна ее работой.
С трудом удается убедить ее, что она совершенно не причем. Ну, правда, не при чем ее вины в этом нет. Я ведь не могу сказать девушке: «Простите, муж сошел с ума, и поэтому я не в настроении». Если скажу так, начнутся ненужные вопросы. Лучше молчать.
Правда, где-то на пятом ногте, Тома не выдерживает и начинает рассказывать о себе, что у нее нового, как ей все надоело, как она хочет в отпуск, но при этом совершенно не хочет отдыхать, рассказывала о своих внутренних метаниях.
Даже выяснилось, что парень сделал ей предложение, но не так, как она хотела, и поэтому она ему отказала. Я спросила почему, в этом ведь нет ничего страшного, так она мне что заявила, один раз дашь мужику поблажку, оставшуюся жизнь, все время будешь мучиться от его ошибок, будешь вынуждена снижать планку и его желание бороться.
Какая интересная мысль, я ее крутила практически до конца нашего сеанса. Не знаю, может быть меня это зацепило тем, что я не ставила перед Игорем каких-то целей, планок, а просто довольствовалась тем, что он давал.
Нет, ну правда, может быть, я сама привела нас к тому, что мы сейчас имеем, расслабила его, и ему просто стало скучно? Все, может быть, я уже ничему не удивлюсь. Этот мир сошел с ума, просто взял и сошел с ума, а я вместе с ним.
Хочется успокоиться, остановиться, посмотреть на все со стороны, но у меня не получается, а ее слова как раз-таки немного, но помогают прояснить ситуацию.
Игорь ведь часто спрашивал у меня, если покопаться в памяти, точно ли меня все устраивает, не замалчиваю ли я что-нибудь. Может быть, он такими вопросами хотел показать мне, что ему важно преодолевать какие-то препятствия? Не знаю, не понимаю я пока.
Об этом надо будет подумать дома, когда буду спокойна, сосредоточена и одна, а то я и о маникюре, думаю, и о ссоре с мужем думаю, и о том, как выкрутиться из всей этой ситуации тоже. Слишком много посторонних мыслей, которые то и дело переключают на себя внимание.
— Да что вы за мастер такой? Вы посмотрите на это качество. Это вообще ужасное качество. Да как вы вообще можете делать людям ногти? Вы понимаете, что я блогер? Я вам сейчас такой пиар устрою, что к вам даже бомжи не придут.
Слышу резкий крик сбоку, поворачиваюсь на него, и делаю это не только я, но и добрая часть салона. И как хорошо, что мой маникюр уже полностью закончен. Мы как раз сидели с Томой и обсуждали, как хорошо получился эффект кошачьего глаза, на который я впервые решилась.
Сейчас достается Кристине. Она может быть и молодой мастер, может быть, у нее нет огромного опыта, но я была у нее, она хорошо работает. И отзывов на нее я плохих не слышала. Но слова «я блогер», заставляют о многом задуматься.