— Значит, в интернете сидишь и читаешь о бывших?
— Да, — опять вздыхаю. — Ты сам сейчас ходишь к мозгоправу?
— Поменял, — Виктор закрывает глаза. — И в очередной раз таблетки тоже сменили.
Воцаряется молчание на несколько минут, и Виктор усмехается:
— Да, Маш, я сидел на колесах.
— И до нашего развода?
— Да.
Я опять молчу. Мне почему-то зябко становится.
— Тоже не раз меняли. Дозировку, таблетки, — разминает шею и хрустит позвонками.
— Ты сейчас не врешь, чтобы набить себе цену?
Открывает глаза и устало на меня смотрит:
— Нет, не вру. Я набиваю себе цену то вулканами, то мордобоем, то ручками, на которых тащу жену в травматологию.
— Почему не сказал?
— Мы опять пойдем по кругу, Маш, — тихо цыкает, — но я сейчас с тобой соглашусь, что нас накрыло. Сильно накрыло. Я готов тебя тащить в ЗАГС даже против воли, но… дотянем ли мы до совместной старости?
— Ты все-таки хочешь сойтись? — хмыкаю я. — А сколько была разговоров.
— А ты?
— Что я?
— Не думала о втором шансе для мужа? — смотрит на меня спокойно и прямо. — Для бывшего мужа?
— Конечно, думала, — честно отвечаю я.
Толку-то сейчас играть гордую и независимую после громких откровений.
— И?
— В том ключе, в котором я думала, Вить, второй шанс обречен на провал с треском, — пожимаю плечами. — Много злости, желания себе доказать, что ты меня еще любишь, много страха за будущее в одиночестве, глупых мыслей о том, что надо ради дочерей вновь попробовать. Куча воспоминаний о прошлом, каким ты и я были. Давай будем честными, это шаткий фундамент для второго шанса. Мы опять разойдемся, Вить. Либо из упрямства дотащим чемодан без ручки до совместной старости. Я так не хочу. И знаешь, и жить, как мы жили, я тоже теперь не хочу. Не хочу возвращаться в прошлое.
— Я тоже, — Виктор медленно кивает.
— Я не хочу ни о чем сожалеть, Вить, — взгляда не отвожу. — Прыгнем и утонем.
— Я люблю тебя.
И это признание не в страсти, не в невозможности жить без меня, не в учащенном пульсе и не в черных пятнах перед глазами. Эта любовь, что родилась и вызрела за двадцать четыре года. И ничего ее не отменит. Ни развод, ни скандалы, ни другие люди на нашем пути.
Она останется с нами до конца. Мы родные, близкие и нам от этого не избавиться. Сопротивляясь, мы творим глупости, которые можем принять за желание второго шанса для наших отношений.
— Я тебя тоже люблю, Вить, — слабо улыбаюсь. — Слушай, тебе сейчас не надо быть для меня нянькой, но я попрошу тебя заняться моей студией. Зря я купила это помещение. Я туда больше не зайду, поэтому надо продать.
— Я займусь этим вопросом, но… — переводит взгляд на мою перебинтованную ногу.
— У нас три дочери, — растекаюсь по креслу. — Они за мной поухаживают. Я вокруг них побегала, пусть теперь они бегают.
Встает. Смотрит на меня, а затем подходит. Протягивает руку, и я вкладываю свою ладонь в его. Мягко сжимает пальцы, вглядываясь в глаза.
— Спасибо, что ты у меня была, — улыбается. — Есть и будешь.
Глава 45. Ты хорошо выглядишь
Три недели спустя.
— Привет, — Виктор наклоняется ко мне и невесомо целует в щеку.
От него веет снегом и древесным парфюмом.
— Привет, — отвечаю я.
На его пальто влажные пятнышки, а на волосах тают снежинки в крохотные капельки. Он стягивает шарф:
— На улице снег.
После того разговора он ушел, и вместе с ним надрыв из души. Больше нет злости, ревности и сожаления о прошлом.
Встречи и разговоры с ним не причиняют мне больше боли, но и равнодушия нет. Я сейчас воспринимаю Виктора не как бывшего мужа, а как мужчину, с которым нас больше не связывает штамп в паспорте. У него есть своя жизнь, и сейчас отчасти для меня незнакомец.
Я, наверное, для него тоже незнакомка, потому что взгляд у него сейчас иной. В нем есть любопытство.
— А мы с твоей мамой успели, — мило улыбаюсь я, — и под снег не попали. Только забежали, и он начался.
Приглаживает волосы:
— Повезло. А маму где потеряла?
— В уборной.
— Понял.
Снимает пальто. Вокруг нас — родители и родственники других девчонок и ребят, которые сегодня выйдут на сцену.
— Хорошо выглядишь, — перекидывает пальто через руку.
— Спасибо. Ты тоже.
— Я старался, — улыбается и шагает к стойке гардеробной.
Твидовый серый костюм-тройка и бордовый галстук, завязанный не тем узлом, которым я годами украшала Виктора.
И надо же, выглядит мой бывший муж хорошо и аристократично.
Наблюдаю, как гардеробщица забирает его пальто с шарфом и протягивает номерок.
— Ну, ты посмотри на него, — ко мне подплывает Валентина и скрещивает руки на груди, дожидаясь, когда Виктор подойдет к нам неторопливым шагом. — Как красуется. Ну, прямо на подиуме.
— И я тебя рад видеть, мам.
А он правда хорош среди потока уставших мужчин и женщин, и смотреть на него приятно.
Красивый зрелый мужик в отличной форме, с правильной осанкой и плавным хищным шагом.
— Хороший костюмчик, — Валентина одобрительно похлопывает его по груди. — На директора школы похож. Такого, знаешь, дотошного и вредного.
— Спасибо, мам.
— Всегда пожалуйста, — Валентина широко улыбается и берет меня под локоть. — Какие у нас места и ряд?
— Второй ряд, шестой, седьмой и восьмой места, — отвечает по другую сторону от нее Виктор.
Идем мы неторопливо, и я немного прихрамываю. Под сапожками — тугой эластичный бинт.
— Как так получилось, что одна — ведьма, вторая — принцесса, а третья — снеговик? — задумчиво спрашивает Валентина. — Ладно ведьма и принцесса, но снеговик?
— И при чем Лиза сама захотела быть снеговиком, — флегматично отвечаю я. — Она яростно добивалась этой роли. Ей предлагали фею, но она уперлась, что будет снеговиком.
— Дети, конечно, умеют удивлять, — Валентина косится на Виктора. — Хоть стой, хоть падай.
— Они втроем вынудили дать Лизе снеговика, а иначе они отказались бы от своих ролей, — смеюсь я.
— И мальчик, который должен был быть снеговиком, стал котом, — Виктор вздыхает. — А кота, внимание, в сценарии не было.
— Вот это страсти, — качает Валентина головой.
Мы поднимаемся на второй этаж и шагаем к актовому залу, попутно здороваясь с другими родителями.
— Вы тут самые красивые, — шепчет на ухо Валентина. — Прям аж неловко.
Валентина первой идет между рядами, занимает шестое место, и тут я понимаю, с чего вдруг так она рванула вперед.
Чтобы я и Виктор сели рядом, а не с двух сторон от нее. Хитрит. На мой взгляд, которым я ей говорю, что я раскусила ее план, она мило улыбается.
— Вы в своем репертуаре, — наклоняюсь к ней, когда сажусь.
— О чем речь? — с наигранным удивлением спрашивает она.
— О чем шепчетесь? — Виктор опускается на сиденье, откинув полы пиджака, и смотрит на меня. — Очередные секретики?
Я ловлю себя на мысли, что хочу поправить Виктору галстук. Он немного съехал вправо.
Я аж дыхание задерживаю и закусываю нижнюю губу, а затем мои руки сами тянутся к галстуку. Поправляю узел, приглаживаю галстук и поднимаю взгляд.
Вокруг толпа людей, шум суеты, голоса, а я на несколько секунд выпадаю из реальности под учащенным сердцебиением.
— У тебя… галстук немного… — убираю руки с его груди. — Ну, ты понял…
— Спасибо, — улавливаю в голосе Виктора тихую хрипотцу, и я отворачиваюсь к сцене.
— Конфетку будешь? — Валентина протягивает мне карамельку в красной обертке. — Что у вас там стряслось?
— Галстук, — сипло отвечаю я и надеюсь, что моего румянца не видно под тусклым искусственным светом. — Галстук поправила.
— Ясно, — тянет Валентина и повышает голос. — Вить, конфетку будешь?
— Нет, мам, спасибо, — глухо отвечает он.
— Чего это с ним? — Валентина переводит на меня взгляд. — Такой сурьезный стал.
Выдыхаю, когда свет тухнет.
— А вон наш снеговик, — шепчет на ухо Виктор.
Я замираю перед его выдохом, что прокатывается по шее влажным теплом и медленно перевожу взгляд на Лизу, которая выглядывает из-за портьеры в костюме снеговика из окрашенного в белый цвет поролона. Валентина машет рукой, но снеговичок прячется.
— Ты сменила парфюм? — едва слышно спрашивает Виктор.
— Да, — сдавленно шепчу я.
— Я думал, показалось, — отвечает Виктор в темноте.
— И как тебе? — задаю я смелый вопрос и немного приподнимаю подбородок.
— Мне нравится, — его дыхание вновь обжигает меня и он отстраняется.
Сердце ухает в груди, и я медленно выдыхаю. Сжимаю вспотевшие ладони на коленях, и по мне проходит волна жаркой слабости.
Это не волнение юности. Эта дрожь поднялась из глубины, мягко окатила меня и затихла в ожидании нового шепота или выдоха у лица.
— Кстати, я сегодня девочек забираю к себе, — ко мне наклоняется Валентина. — Ты же помнишь, да? У нас планы. Тортик, фильмы и пижамная вечеринка.
— Разве сегодня? Разве не на следующие выходные?
— Да, — уверенно говорит Валентина. — Ничего не знаю, я тортик сегодня испекла.
Глава 46. Повзрослели
— Все, пока!
— Пока!
— Пока-пока!
Девочки машут нам с Виктором руками, и Валентина уводит их в сторону парковки. Падает крупными хлопьями снег и оседает на наших плечах.
— А мне надо такси вызвать, — выуживаю телефон из кармана.
Я еще не решаюсь садиться за руль. Не хочу рисковать, потому что я не уверена в своей ноге.
— Я тебя подвезу, — Виктор мягко перехватывает мое запястье.
Мы опять молчим и смотрим друг на друга под медленным снегопадом.
— Тебе в другую сторону, если ты, конечно, едешь домой, — говорю я, а по руке от пальцев Виктора растекается по коже тепло. — Не хочу тебя напрягать.
— У меня есть желание обсудить постановку, которую мы сегодня лицезрели, — спокойно отвечает Виктор, а зрачки у него расширяются. — Некоторые моменты я не понял.