— Например?
Он отпускает мое запястье, выставляет локоть, чтобы я за него взялась. Я так и делаю.
— Я не понял роль кота в борьбе доброй принцессы со злой ведьмой. Он просто сидел в разных местах и мяукал. За кого он был?
Я смеюсь, потому что я тоже не поняла.
— Но зато с какой экспрессией был сыгран кот.
— Тут не буду спорить.
Мы неторопливо спускаемся по лестнице, и я говорю, подняв лицо под снежинки:
— Хорошая погода.
— Если есть желание, то можем прогуляться, — отвечает Виктор, — до ближайшего кафе…
Я перевожу на него взгляд и приподнимаю бровь.
— Выпьем чая и обсудим продажу твоей студии, — невозмутимо отвечает Виктор. — Я нашел покупателей.
— Да?
— Да.
И загадочно замолкает.
— Продолжай, — возмущенно шепчу я.
— За чашкой чая все расскажу.
— Это наглая манипуляция.
— Определенно. И есть примета, что не стоит обсуждать дела под снегопадом.
— Нет такой приметы.
— Теперь есть, — смотрит на меня и улыбается. — Ничего не могу поделать. Сейчас скажу, и сделка сорвется, а если выпьем чая, то…
— Это нечестно.
— Это примета. Другое дело, что твоя нога не располагает к прогулке.
— Располагает, — вздыхаю я. — Врач сказал, что можно и нужно ее расхаживать, — цокаю, — слово такое дурацкое. Расхаживать.
Плывем через снегопад в уютном молчании, и я пытаюсь вспомнить, когда мы вот так прогуливались и никуда не торопились.
Не бежали завоевывать мир, а шли и наслаждались тихим потоком зимнего вечера. И нам сейчас неважно что-то обсуждать.
У нас все хорошо.
И было бы хорошо, если бы сейчас разъехались каждый в свою сторону, но мы решили вместе пройтись по мягкому раннему снегу.
Потому что вместе может быть лучше.
Никто из нас сейчас не стремится откусить, вырвать симпатию, заботу и подтверждение нашей ценности друг для друга. И нам ничего не надо друг другу доказывать.
Мы приняли истину, что мы отдельные люди и что жизнь продолжается, но можно вместе нырнуть в ее поток, чтобы выпить чая, обсудить некоторые вопросы и посмотреть друг на друга. Без надрыва, без юношеского максимализма, гормональных взрывов.
Изменились мы, изменилась жизнь, изменилось отношение к миру.
— Вить… — обескураженно шепчу я.
— Что? — он обеспокоенно смотрит на меня.
— Я могу торжественно заявить, что я повзрослела.
— Да?
— Представляешь? — улыбаюсь я.
— И сколько тебе сейчас?
— Почти сорок, — смеюсь и пожимаю плечами. — И надо же… Я не боюсь этой цифры. Мне почти сорок, — смотрю на Виктора.
— И мне, — Виктор издает короткий смешок. — Представляешь?
— И какие мы классные в сорок лет-то, — взволнованно шепчу. — Вить, ну классные же. Да мы бы с тобой в восемнадцать лет не узнали бы себя. Придурочные, громкие… Пробежали бы и ничего не поняли. Тогда мы тоже прикольные были, а сейчас прикольные, но иначе.
Выдыхаю клубы пара, поправляю ворот пальто и вновь беру Виктора под локоть.
— Знаешь, похоже, я тоже отказывался взрослеть, Маш, — тихо отзывается он.
— Всем однажды приходится взрослеть, — встряхиваю волосами. — А потом стареть.
— Давай пока остановимся на взрослеть, — Виктор смеется.
— Давай, — соглашаюсь я. — Насладимся сорокетом.
Опять молчим. Мы уже шагаем по тротуару мимо жилого дома. Впереди на парковочную полосу заезжает белый внедорожник. Из него выскакивает крепенький низкорослый мужичок, счастливый обегает машину, чуть ли не пританцовывая, и галантно распахивает дверь.
Я аж останавливаюсь и открываю рот, когда из машины показывается горделивой королевой Лариса в белой норковой шубке.
— Вить…
— Нога? — Виктор разворачивается ко мне. — Все? Прогулка окончена? Идем на ручки?
— Там твоя любовная любовь, — шепчу я и киваю в сторону Ларисы, которая игриво улыбается мужичку, а тот, кажется, сейчас стартанет от восторга на луну.
— Чего?
— Там Лариса, — шепчу я еще тише. — С каким-то мужиком. И знаешь, это опять очередная случайность?
— Да, точно, это Лариса, — Виктор кивает, и я жду ревности.
Тут и Лариса нас замечает.
И кошмар, как мне неловко сейчас. Лариса переводит взгляд с Виктора на меня и обратно. Вскидывает бровь. Мужичок что-то у нее спрашивает, с подозрением поглядывая на нас. И вижу, что он готов за свою “самочку” в норковой шубке кинуться в бой. Он ее приобнимает и торопливо уводит в сторону третьего подъезда.
— Утащил, — подытоживаю я. — Слушай, — вновь смотрю на Виктора, в котором так и не вижу ревности, — да ты у нее был не один прекрасный принц.
— Похоже, что так, — флегматично кивает он. — И, возможно, у нее есть еще несколько вариантов.
Глава 47. Постепенно
— Маш, — Виктор тяжело вздыхает.
— А чо я? — хлопаю глазками. — Я ничо.
А сама все смотрю и смотрю на Виктора в ожидании запоздавшей ревности по поводу Ларисы. Или разочарования в себе.
Хотя мой бывший муж не из таких. Он в себе очень уверен, и то, что любовь любовная нашла утешение в другом мужике, его совсем не поцарапает.
Хотя, наверное, Ларисе бы хотелось, чтобы Виктор сейчас почувствовал себя униженным.
Черта с два.
Сидит и чай пьет.
— Маш.
— Как ты думаешь, кто это был? — откидываюсь назад. — Машинка не из дешевых.
— А ты машинку успела заценить? — Виктор вскидывает бровь, и тут его глаза темнеют. — Что еще заценила?
— Ну, серьезно, не бедный мужичок, а еще у него… часики.
— Часики?
— Ага.
— Как ты смогла увидеть часики с такого расстояния?
— У меня хорошее зрение.
Молчание, и я шепчу:
— Интересно, женат?
Виктор смотрит на меня и задумчиво поглаживает подбородок:
— Хочешь вступить в борьбу за статусного самца? — щурится.
— Лариса у меня мужа увела, а у нее пузанчика с часами в стоимость квартиры, — пожимаю плечами и взгляда от Виктора не отвожу. Я опять дергаю его за усы, но мне нравится эта игра. — Как думаешь, у меня получится?
— Какая же ты стерва, Машуль, — Виктор хмыкает и не моргает. — Но я думаю, получится… Однако, — делает паузу и продолжает, — мне заранее жаль этого пузанчика.
— Почему?
— Ты же его изведешь, что ему надо худеть. И сдохнет он у тебя на беговой дорожке, — мягко ухмыляется.
— Ну… — печально вздыхаю. — От пуза бы ему надо избавиться. И такое пузико — признак лени. И низкого тестостерона.
— Да?
— Да, — веду плечом. Молчу и говорю, — блин, я бы его точно довела до смерти на беговой дорожке.
— А я вот продолжаю бегать по утрам, — Виктор проводит пальцем по краю чашки, — в спортзал хожу. Держу в норме свой тестостерон.
Как-то жарко становится, и я сглатываю. Это не ускользает от внимания Виктора, который приподнимает бровь.
— Прекрати.
— Что именно?
Он подхватывает чашку, подносит ее к губам, на которые я опускаю взгляд, и делает медленный глоток.
Он чашечку с синими васильками на бочках, можно сказать, бессовестно целует.
— Ладно, — сдуваю локон со лба, — давай ближе к телу… — пауза и тихо поправляюсь, — к делу.
— Какая оговорочка, Маша.
— Блин, Вить, — я поджимаю пальцы в сапожках, чтобы немного отрезвить себя. — Харе тут на меня своим тестостероном дышать.
— Ты на меня тоже чем-то дышишь.
За окном, у которого мы сидим, продолжает падать снег. Мимо проходит официантка с меню, за соседним столиком смеются девочки-студентки, а мы с Виктором продолжаем смотреть друг другу в глаза.
И дышать друг на друга напряжением, которое вырывается из нас с каждым ударом сердца.
— Вить, — я под столом касаюсь его ноги носком сапога. — Ты еще тут?
И только после я понимаю, что у меня вышла довольно интимная провокация. Необдуманная, спонтанная и естественная.
Виктор в ответ называет цифру, которую я не сразу воспринимаю.
— За столько готовы купить твою студию, — тихо и хрипло поясняет Виктор.
— Это… — прячу ноги под стул, — на… сорок процентов выше, чем я ее купила.
И удивленно замолкаю. Я была готова ее отдать за бесценок, лишь бы избавиться, но в итоге окажусь даже в серьезном плюсе.
— Как тебе удалось? — спрашиваю я Виктора.
— Ну, — он пожимает плечами, — тебе просто придется смириться с тем, что я умею делать деньги.
— Красуешься? — смеюсь я.
— Да, — невозмутимо отвечает Виктор.
— Я даже вижу твой павлиний хвост, который ты сейчас распушил.
— И как он тебе?
— Я восхищена, — охаю я.
— Мне нравится, как ты восхищаешься. Я чувствую себя тут самым самцовым самцом, — вновь отставляет чашку и подается в мою сторону с улыбкой, — продашь студию, и я готов помочь в покупке новой.
— Правда? — я тоже наклоняюсь к нему. — А если я хочу студию там, где я не могу себе позволить даже с той разницей, которую мне принесет продажа старой?
— Уже есть что-то на примете?
— Да.
— Подробности будут? Я только и жду возможности распушить хвост еще сильнее.
— Оформим продажу, а потом я попрошу у тебя помощи в оценке рентабельности новой покупки, — шепчу я. — Постепенно, Вить, — кладу руку на стол, — шаг за шагом.
Он накрывает мою ладонь своей и спрашивает:
— А если помещение купят?
Рука плавится под его ладонью.
— Значит, не мое, — тихо отзываюсь я. — Мое меня дождется.
Глава 48. На свою жену смотри
— Вик, ты ли это? — с ухмылкой спрашивает Юра. — Ты откуда такой румяный, довольный… От бабы, что ли?
— От бывшей жены, — Отвечаю я.
— Ну, ясно, — цыкает Юра. — Я тебя тут сижу и жду с нардами, а ты с бывшей женой…
— Я, вообще, о тебе забыл.
— Конечно, — тянет недовольно. — К черту друга, когда бывшая жена на горизонте хвостиком помахала.
— Не нуди. Давай свои нарды.
— Не хочу теперь нарды, — Юра фыркает. — Хочу подробностей.
— Мы посидели на странной театральной постановке с мяукающим котом, отправили дочерей к бабушке…