— Вить, что за игры?
— Видимо, у меня новый этап в жизни, — откидываю галстук на комод. — Я достиг той зрелости, когда я даже в галстуке с утятами буду до усрачки пугать подчиненных. И ведь нет жены, которая бы остановила меня.
— Ты блефуешь.
— Нет.
Шагаю к шкафу, из которого выхватываю пиджак:
— Я не тот человек, который блефует. И в моей жизни не хватает красочных желтых утят.
— Вить, я тебе все равно не верю.
— И, кстати, сегодня закрываем сделку с продажей твоей студии, — перехожу на официальный тон, — не забыла?
— И ты на нее придешь в галстуке с желтыми утятами? — настороженно спрашивает Маша.
Я улыбаюсь. Мне нравится дразнить бывшую жену всякими глупостями. Представляю ее недоуменное, возмущенное и пунцовое лицо.
— Может быть, — неопределенно отвечаю я. — Но кто я тебе? Только бывший муж, а за бывших мужей не краснеют. Их принимают такими, какие они есть, и галстуки им не выбирают.
— Как ты ловко все перевернул, — тихо охает Маша. — Вить… ты не станешь…
— Ладно, не буду тебя отвлекать, — выхожу из спальни в твердом решении найти галстук с утятами. — Тебе еще девочек в школу везти.
Глава 50. Утята
Невозмутимое лицо и галстук с ярко-желтыми утятами.
Виктор все-таки нашел и купил его, а у меня, кажется, дергается глаз, потому что эта жуткая дешевая фигня никак не гармонирует со строгим костюмом из серой шерсти.
Я хочу встать, обойти стол и сорвать этот стремный галстук с криками “такое недопустимо!”, но я молчу и и не могу отвести взгляда от веселых и ехидных утят.
Я даже сжимаю кулаки на коленях.
— Маш, ты в порядке? — спрашивает Виктор. — Ты что-то бледная.
Поднимаю взгляд, и он улыбается:
— Водички плеснуть?
Тянется к бутылке с водой.
Нотариус тем временем выкладывает передо мной и бородатым Ивановым Василием, который покупает у меня студию, договора о купле-продаже.
— Какой у вас, надо сказать, — задумчиво замечает Василий, — интересный галстук.
— Мне тоже нравится, — Виктор открывает бутылку. — Он еще на резиночке. Очень удобно.
У меня сейчас точно крышечку сорвет, и я тихо переспрашиваю:
— На резиночке?
— Да, — Виктор кивает и наливает воды в стакан.
Отставляет бутылку и, вглядываясь в мои глаза, оттягивает галстук, демонстрируя резинку.
— Я тоже люблю необычные галстуки, — Василий внезапно с большой тоской вздыхает. — Но жена ругается каждый раз.
— Мне повезло, я в разводе, — Виктор переводит на меня многозначительный взгляд.
— Прошу прощения, — Василий смотрит на меня. — Виктор же с вами в разводе, Мария. Я не хотел.
— О, не переживайте, мы с ним пришли к миру и согласию, — отвечаю я, а у самой голос дрожит от перенапряжения и гнева. — И да, я тоже считаю, что галстуки должны сочетается со всем образом, но… мы же в разводе.
— Именно, — подтверждает Виктор.
Устраиваем дуэль на взглядах. Вслух я не могу сказать, что он ведет себя, как упрямый дурак, которого стоит хорошенько стукнуть по голове.
— Водички, — Виктор придвигает ко мне стакан. — Или окно открыть? Тебе, может, душно?
— Ознакомьтесь, — нотариус прерывает наше молчаливое напряжение и садится в кресло. — Это те же договора, что я присылал на почту, но все перепроверьте.
— Соглашусь, что надо все перепроверить, — Василий подхватывает свою копию договора. — Тут с моими знакомыми такая история некрасивая случилась. Их бабушку мошенники оставили без квартиры. Представляете? Бабушка переехала к ним, и через пару месяцев они разводятся, — замолкает и шепчет. — Что же это я опять о разводе.
— Не беспокойтесь, — Виктор заправляет галстук под пиджак. — У нас острая фаза прошла.
— Да, прошла, — я тянусь к договору, не отрывая взгляда от галстука, как зачарованная.
Затем я встряхиваю волосами, делаю вдох-выдох и обращаю взор на договор:
— Мне нет никакого дела до этих утят…
Замолкаю, когда понимаю, что высказала свое недовольство вслух.
— Я могу снять, если они тебя отвлекают, — тихо отвечает Виктор и слегка на меня прищуривается.
— Ой, не стоит, — отмахиваюсь я. — Все в порядке
Нотариус сидит, сцепив руки на столе в замок, и молча за нами наблюдает. По его лицу не понять, за кого он.
За утят или против?
Хотя, наверное, за утят. Что-то мне сейчас подсказывает, что и у нотариуса есть несколько нелепых, но любимых галстуков, которые выбешивают его жену до трясучки.
Мужчины в некоторых моментах друг на друга похожи.
И женщины тоже. Не знаю ни одной, которая бы писалась кипятком от аляпистых галстуков с сомнительными принтами.
Да к черту.
— Извините, — откладываю договор и встаю.
Через пару секунд я уже напротив Виктора, который в кресле разворачивается ко мне:
— Что случилось?
Я молча стягиваю с его шеи галстук с утятами, складываю его под пронизывающим и острым взглядом и прячу в сумку.
Также молча возвращаюсь на свое место.
— Даже развод не спасет мужчину от женской непримиримости, — Василий перелистывает договор.
— Все, а теперь вернемся к нашим баранам, — беру договор и убираю локон за ухо.
Замечаю боковым зрением взгляд Виктора, который внимательно наблюдает за каждым моим движением, как хищник из тени.
Касаюсь серьги и углубляюсь в чтение.
Я тут все же за тем, чтобы продать студию.
Однако через минуту чтения, я торопливо пролистываю договор, бегло пробегаюсь по строчкам и протягиваю договор Виктору:
— Слушай, ты тоже перепроверь.
И хлопаю ресницами, прикидываясь немного дурочкой, которой я никогда не была. Я ведь читать умею, но вот это “я все сама умею” сыграло со мной злую шутку, а Виктору нравится быть сильным и умным павлином с красивым пышным хвостом.
Виктор приосанивается, медленно вытягивает из моих пальцев договор и говорит:
— Конечно, я его изучу.
И, боже, сколько в его голосе глубины сейчас и мужского эго. Я надавила на его эрогенную точку, и он, наверное, сейчас готов сотни договоров изучить и перепроверить.
Почему я только к сорока понимаю, что важно мужчину не только направлять, воспитывать, но и стоит пройтись ласковой ладонью по его эго?
Виктор забрасывает ногу на ногу, откидывается назад и опускает цепкий взгляд на договор.
— А я выпью водички, — подхватываю стакан и мило улыбаюсь нотариусу, — пока бывший муж занят делом.
Глава 51. Мы оба этого хотим
— Галстук верните, Мария, — говорит мне в спину Виктор, неторопливо следуя за мной к стеклянным дверям. — Это грабеж.
Ловлю себя на мысли, что мне нравится это шутливое и немного ленивое преследование из-за дурацкого галстука, который я, конечно же, не верну.
Я его забираю в качестве компенсации за разорванную футболку с попугаем. Да, я злопамятная женщина.
— Постой, — мягко хватает меня за плечо, вынуждая остановиться у двери.
— Я не отдам тебе галстук.
— Подожди, галстук отложим в сторону, — с джентльменской улыбкой распахивает передо мной дверь. — То, что мы в разводе не отменяет того, что я мужчина, а ты женщина.
— А руку при встрече ты мне не целуешь, если говорить о манерах, — капризно веду плечом, накидываю на голову шарф и выплываю на крыльцо.
Внизу у лестницы дворник сгребает снег в грязную кучу.
— Опять ты меня уела, — вздыхает Виктор.
— Ты в этом галстуке и в офис явился? — беру его под локоть. — Или пришел только меня позлить?
С каким остервенением я избегала с ним встреч и с какой легкостью я сейчас спускаюсь с ним по ступенькам бок о бок.
Я, конечно, думала, что рано или поздно мне надоест страдать, но это должно было произойти без Виктора.
Вышло так, что мне спокойно рядом с ним.
— Я тут на неделе читал умную книжку…
— Да ты что?
— Мальчики, конечно, глупые, — он кивает, — но иногда на них накатывает желание быть умными.
— Ладно, — хмурюсь.
— Так вот… Книжка была не просто для мальчиков, а для мальчиков-боссов, — Виктор вздыхает. — Такая ерунда скучная, ужас, но там автор советовал, что надо разряжать обстановку среди подчиненных. Вот я и разрядил.
— Чего? — недоуменно спрашиваю я.
— У нас теперь раз в месяц будет день смешных галстуков, — Виктор пожимает плечами. — Я перестарался с утятами, Маш. Ты бы видела их лица, вот мне и пришлось выкручиваться.
— Вить, ты… это… — едва сдерживаю смех, — босс-самодур. Вот.
А потом в голос смеюсь.
Я знаю, что Виктора побаиваются с толикой восхищения. Он всегда одет с иголочки, и появляется в офисе он строгий, мрачный и идеальный даже до платка в нагрудном кармане.
Но сегодня он вышел к подчиненным в галстуке с утятами.
Я прямо вижу эти вытянутые лица, панику в глазах и страх, что босс с катушек слетел.
— Шоковая терапия, — подытоживает Виктор.
Я аж хрюкаю от смеха ему в плечо, и шепчу:
— Ой не могу… Вить, ты такой дурак…
Он останавливается, разворачивается ко мне и молча на меня смотрит.
Обиделся, что ли?
Ну, мужики в разводе очень ранимые становятся.
— Ты очень давно мне этого не говорила, — выдыхает пар.
— Чего?
— Какой я дурак.
— Да?
— Да, — он поправляет на моей голове шарф. — Очень давно я не слышал этого, а ты, надо сказать, часто говорила, какой я дурак.
Я пребываю в растерянности, потому что не могу понять, что сейчас происходит. Это очередная порция претензий к бывшей жене или ностальгия?
— Вроде дураком называла, а я себя таким не чувствовал.
Я, наконец, понимаю, о чем он ведет речь.
Все эти мои “дурак ты, Воронин” я всегда говорила в веселых и беззаботных моментах, в которых было много привязанности, смущения и тепла.
— Неожиданно, да? — Виктор переходит шепот. — Дураком для тебя перестал быть. Вроде как, радоваться надо.
— Ты вообще не из тех людей, которые легко радуются жизни.
— А ты? — вскидывает бровь.
— И я, — закатываю глаза. — Тут и спорить не буду. Ладно, — похлопываю его по плечу, — я пойду.