Развод. Вторая жизнь для попаданкиЕкатерина Гераскина
Глава 1
— Собаки взяли след!
— Не уйдёт!
— Вон она!
Все это слышалось как в тумане. Тело трясло от озноба и страха. Внутри сердце заходилось бешеным ритмом. У меня тахикардия — определила бы я сразу…
А потом — какая, к чёрту, тахикардия? У меня же сердце остановилось в моем мире, и я умерла… В окружении троих детей и троих внуков, в возрасте семидесяти двух лет. Ушла из жизни с улыбкой на губах, с надеждой встретиться со своим генералом, который оставил меня десять лет назад.
Мой Борис…
— Вижу её! Взять её!
Ногу разорвало болью. Я не владела своим телом — увидела, как чёрная псина, похожая на переростка-волка, вцепилась в мою конечность.
Из горла даже не вырвался крик. Связки были сорваны, да и сил не было.
Что тут происходит?
Боже мой… Это что, я в аду?
Псина рвала мою ногу, а я пыталась оттолкнуть её… но тело не слушалось. Я мысленно звала Сашу и Лёшу, своих старших сыновей, чтобы помогли.
Но их не было.
А я вообще была… в лесу. Тут темно и холодно. Шёл дождь.
Я валялась в луже, дрожала, и с трудом осознавала, что на мне — пышное платье.
— Фу, Альса! — услышала я.
Псина перестала терзать меня и отстала. Укусы были чудовищными.
— Помо…
«Помогите…» — хотела сказать, но вырвался только хрип. Из зарослей выскочил огромный детина.
— Зачем бежала, дура⁈
Мужик резко поднял меня, сжал плечи и поставил на ноги.
— Идём. Не зли мужа. А то будет хуже.
Господи! Какого мужа!
Я не могла наступить на ногу, каждый шаг отдавался резкой болью. Но здоровенному, бородатому мужику было плевать.
Я продолжала пытаться позвать Сашу, Лёшу… и Кирилла, своего зятя, тоже военного. Но не могла.
Я пыталась осмотреться, сделать хоть какие-то выводы, потому что это точно был не сон!
Странный вид одежды провожатого наталкивал на какие-то нереальные мысли. Меня волокли как тряпку. К какому-то… мужу.
Но у меня есть только один муж. Мой Боря. Генерал Российской Армии, ушёл из жизни десять лет назад. И никто, кроме него, мне не был нужен. Я уходила с мыслью, что мы воссоединимся.
А… я тут. И тут это где?
Что это за муж, который пускает по следу жены псов размером с человека?
— Не… — едва выдавила я из себя.
Хотела сказать: «не могу», но меня тут же отпустили, и я рухнула на мокрую почву. Ахнула — да я же бедро себе сломаю, возраст не тот!
Дождь заливал глаза. Я пыталась анализировать… но пока плохо выходило. Мозг буксовал.
— Вставай, если не хочешь, чтобы тебя сожрали норханы. Поверь, укус Альса покажется тебе недоразумением. Приятной щекоткой.
Я попыталась собраться и отползти от этого огромного мужика. Но… тело плохо слушалось. Оно словно было не моё. Как перчатка не по размеру. Вот как бы я это описала.
А когда дрожащей рукой удалось задрать подол платья, чтобы посмотреть на ногу… поняла, что и руки не мои. Такие у меня были лет в двадцать, когда мы с Борей познакомились… Тонкие, изящные и пальчики такие музыкальные.
Боже мой…
Мои руки ведь — как у пожилой женщины. А это — руки юной девчонки.
А потом меня снова дёрнули на ноги, меня пронзило болью. Я больше не могла это терпеть — и потеряла сознание.
Боже мой… Вот он, ад. Настоящий. За что?..
Глава 2
— Вставай!
В лицо плеснули холодной водой, и я закашлялась. Открыла глаза. Передо мной снова было это ужасное бородатое лицо.
Я попыталась отползти, но тело снова не слушалось. Я была словно заперта внутри.
Как он может так обращаться со мной⁈
Я не привыкла к такому обращению. Мой муж оберегал меня, любил. А когда его не стало — дети заботились обо мне, поддерживали меня.
А здесь…
— Вымой её. Скоро лорд придёт, — бросил тот через плечо.
Я моргнула и поняла, что сижу в кресле. Комната напоминала музей — роскошная резная мебель, красный бархат и кругом позолота.
Женщина лет пятидесяти, в чепчике и белом переднике, засучив рукава, подошла ко мне, взяла за плечо и повела куда-то.
При этом тихо ругалась себе под нос на «молодых леди — импульсивных и глупых».
Я хотела сказать: каких ещё леди? Каких импульсивных?
Но уже понимала — я попала в тело несчастной девушки. И, как женщина, прожившая долгую жизнь, я сразу чувствовала: она бежала не просто так.
Да и правильно сделала девочка, что бежала. Жаль только, не удалось…
А теперь в её тело вселилась я.
И за что мне это?
Я ведь хотела быть со своим Борей. Я уверена, что он меня там, на небе, ждал.
Мы с ним — как пара лебедей.
Так зачем этот второй шанс на жизнь?
Или это потому, что я не исполнила его последнюю волю?
Он просил: «Будь счастлива».
Глупый…
Да не нужен мне был никто в моём возрасте! Я только ради детей и держалась. Выдала замуж младшую дочку и поняла, что всё — пора.
Не было сил уже.
Мы ведь так хотели мира. Ждали его.
Дождались мирного неба над головой, Боря наконец вышел на пенсию. Мы купили дачу. Больше никаких переездов, срочных вызовов, командировок. Мы хотели пожить для себя.
Но… инфаркт не спрашивал.
Моего генерала не стало, и тот, так и не увидел этой обычной жизни…
Потому я сделала всё, что должна была. И ушла.
«Неужели мне теперь и тут жить без тебя, ждать конца, чтобы снова с тобой воссоединиться?..»
Меня привели в ванную комнату. Усадили на табурет у стены.
Тело по-прежнему казалось чужим. Я просила — молила девочку внутри:
«Соберись. Пожалуйста. Шевельнись хотя бы немного…»
Но не могла.
Могла только крутить головой — и то тяжело, словно шею кто-то держал. Как привели, как усадили — так и сидела, наблюдая, как дородная женщина набирает большую ванну с лавандовой пеной.
Я искала глазами зеркало. Нашла.
И… до конца осознала: я в чужом теле.
Молодом. Истощённом.
В зеркале на меня смотрела девушка. Юная. Бледная. С большими голубыми глазами. Длинные светлые волосы спутались, прилипли к щекам и вискам. Локоны, влажные и тяжёлые, падали на плечи, придавая ей почти сказочную хрупкость.
Лицо — кукольное. Маленький аккуратный подбородок, чёткие скулы, тонкий носик. Брови светлые, чуть изогнутые.
Но вся эта красота была испорчена. Девочке явно было непросто. Щёки впалые, губы треснуты от ветра и обезвоживания. Под глазами — черные тени. Она выглядела так, будто пережила не только бегство, но и голод.
На ней было пышное платье с тонкими кружевами на лифе, с изящной вышивкой по подолу, со шнуровкой на спине. Ткань была светлая, с благородным отливом. В стиле позднего средневековья.
Теперь же платье выглядело жалко. Кружева — порваны. Подол в грязи и листьях.
Мне нужно было принять тот факт, что это милой красивой девочки больше нет, а есть я.
И мне стало её так жаль.
Не себя. Её.
Она ведь и знать не знала, что так закончится её бегство. Возраст… не больше двадцати пяти. Как у моей Леночки.
Жить да жить. Любить. Радоваться жизни. Детей рожать.
А она бежала… и умерла в лесу, в сырой луже.
Бедная крошка.
Надеюсь, там, где ты сейчас — тебе уже хорошо.
А мне…
Мне бы только немного прийти в себя.
— Давай леди, вставай. Мыться будем.
Я бы и рада, да только не могла. Видимо, пока не прижилась моя душа как следует. Я смотрела на служанку. Запоминала её лицо. Круглолицая, полная, с жидкими, тёмными волосами, собранными в пучок.
«Ну давай, радость моя», — подумала я. — «Посмотрим, как ты ко мне отнесёшься. А там уже сделаем выводы. Союзника я в тебе найду или врага — увидим».
Женщина недовольно качнула головой и, подхватив меня под локоть, подняла. Действовала споро, не особенно вежливо, но знала своё дело — начала снимать с меня одежду.
— Такое платье было… красота да и только. Камни дорогие, шнуровка благородная. А ты в лес, как последняя дурочка! Где это видано, так себя вести⁈ Да тебя бы сожрали, девочка. И кишок бы не осталось. Да и стоило ли оно того? Ну спит твой муж с бабами и чё. Кто ж из баронов с ними не спит? Баба для души — это ж как собака для охоты. А ты жизни не знаешь.
«Это ты, деточка, жизни не знаешь», — подумала я.
Потому что мой Боря был настоящим мужчиной.
Никакие «бабы» его не интересовали. Он слово дал — он держал.
Сама бы я тебя поучила жизни. Но сейчас приходилось молча слушать её бессердечные поучения, пока она тёрла меня мочалкой, отмывала тело, шептала под нос. Раненую ногу она положила на подставку и сразу же плеснула чем-то тёплым и жгучим — боль ушла. Спасибо и на этом.
Я откинула голову. Она мыла мои худые плечи, руки — отмывала от грязи, запёкшейся крови.
Смотрела на свою ногу и думала: а зачем ты меня моешь, когда у меня, возможно, уже заражение? Мне бы укол от столбняка, от бешенства, антибиотики. А ты с меня грязь смываешь. В этом мире, видимо, внешнее важнее внутреннего.
Я слушала и слушала.
Оказалось, мой «муж» — уважаемый лорд, чтоб пусто ему было — спокойно погуливает кобелем, а девочка, чьё тело я заняла, не выдержала и сбежала.
И судя по тому, как она бежала — в этом роскошном платье, в шелковых чулках и кружевах, — бежала она в панике, на эмоциях.
Совсем не подготовилась, бедняжка.
Сдается мне, что псина эта плешивая выкинул еще что-то и измена покажется мне сущей ерундой.
Стоит подготовиться к поистине мерзкой ситуации.
В то, что девочка вырвала волосы любовнице барона, как-то не верится. Мне кажется, она была совсем… обычная. Тихая. Несчастная.
А теперь вопрос — как себя вести мне?
Я — жена военного. Столько всего прошла. Съёмные квартиры, переезды, полжизни без мужа. Из меня покорная овечка как из волка — зайка.
А если прижмут? Если тут таких как я отлавливают?
Боря бы сказал: тактическое отступление — это не поражение.