Но я заметил, как он покрутил руку — медленно, по часовой стрелке. Я внимательно стал осматриваться. Заметил, как в особняк резко засобирался мужчина. Он уже почти поднялся на крыльцо.
Мне это категорически не понравилось.
Я развернулся, не дожидаясь, пока барон соизволит показать мне Элеонору, и сам рванул к крыльцу особняка. Всё было не просто так.
Я торопился.
Барон закричал мне вслед, начал что-то выкрикивать — про нарушения, про то, что я ещё пожалею, про «ответные меры».
Но, кажется, его уже никто не слушал.
Все — и мой адъютант, и лекарь, и законник — устремились следом за мной. Я преодолел расстояние в несколько десятков шагов за секунды, распахнул неплотно прикрытую дверь, влетел внутрь.
И тут… сверху, с лестницы, донёсся её голос.
Крик. Надрывный, срывающийся.
Меня накрыло. Будто сорвало крышу. Рванул вперёд. Всё слилось в одно: удар сердца, сжатые кулаки, ревущий в голове дракон и холодный страх, острым осколком в горле.
Я ворвался на второй этаж.
Дверь в спальню была распахнута. А когда оказался в спальне понял, что чутье не подвело.
В дальнем конце комнаты Элеонору силой тянули в тайный проход. Проход был скрыт за шкафом, его сдвинули, открыв тёмную шахту вниз. Один из людей барона обхватил её за плечи, другой держал за талию, но она не могла даже сопротивляться.
Глаза её были полны ужаса. Но тело не слушалось, будто всё ещё под действием зелья.
— Отпусти её! — голос мой взорвал комнату, будто гром. — Сейчас же!
Они замерли. Один попытался заслонить женщину, второй дёрнулся было к мечу, но я был уже рядом. Удар — и первый рухнул, второй полетел назад от жестокого удара локтем.
Я подхватил Элеонору, прижал к себе. Она дрожала такая испуганная. И в этих глазах я увидел не только ужас, но и облегчение.
— Тсс… я здесь. Всё хорошо.
Я смотрел только на неё. На Элеонору. Держал её крепко, чувствовал, как её дыхание постепенно выравнивается, как сердце бьётся всё спокойнее.
— Ты в безопасности. Обещаю.
Но она только смотрела на меня. Молчала. А потом — из моих объятий её осторожно вытащил лекарь.
Пока Сигниус сдерживал барона, тот кричал, как одержимый.
— Заткнись, Крейст! Иначе я вырву тебе язык!
— Ты не имеешь права забирать у меня Элеонору! — взвыл барон, окончательно теряя лицо.
Мы перешли на «ты» — без церемоний, без масок. Всё приличие исчезло в тот момент, как он посмел поднять руку на неё.
Лекарь аккуратно уложил Элеонору на кровать. Снял перчатки, провёл над её телом диагностический амулет. Магический свет скользнул по её коже, проникая глубже, и я молча наблюдал за этим, едва сдерживая ярость.
Лекарь задавал вопросы, но Элеонора не отвечала. Глаза двигались, взгляд плавал, по щеке текли слёзы. Она была здесь… но как будто и нет. Опустошённая. Сломленная. Только дыхание выдавало, что она жива. И как только смогла закричать. Видимо, это все, что она смогла сделать и теперь у нее вообще ни на что не было сил.
Я был готов разорвать ублюдка только за то, что он довёл её до такого состояния.
— Что тут происходит, любимый? — раздался визгливый голос новой супруги барона.
Я обернулся. В дверях стояла Лилия, в зелёном платье, с руками, сложенными на плоском животе.
— Уйди, я тебе сказал! — рявкнул барон, взбешённый до предела.
— Ох… кажется, мне нехорошо… я ведь беременна! О, мой живот! — с надрывом заломила руки его супруга.
Барон мгновенно кинулся к ней.
Сигниус отпустил его помочь той.
— Лилия может потерять ребёнка из-за всего этого! — рыкнул барон, чеканя шаг и скрываясь с супругой на руках в спальне напротив. Сигниус выставил парней рядом с дверью.
А я вернулся к Элеоноре.
Лекарь вновь подошёл, задумчиво покачал головой.
— Она по-прежнему не отвечает. Состояние критическое — эмоциональное и, скорее всего, магическое подавление воли. Я возьму кровь, — сказал он сдержанно.
Я кивнул. Он подготовил ампулу, аккуратно взял пробу крови, начал тут же раскладывать инструменты на столике. Прочертил над склянкой защитный символ и начал проводить манипуляции.
Потом отошел к Элеоноре пока там происходила магия над колбой. И влил той в рот универсальный антидот.
Снов вернулся к столу. Вскоре я заметил, как Элеонора шевельнулась. Её пальцы слабо дрогнули. Потом рука едва заметно потянулась ко мне… Я подошел ближе, сжал ее пальцы.
Я присел на край кровати и не отходил от неё ни на шаг, пока к её телу медленно не возвращалась чувствительность.
Потом осторожно помог приподняться, придерживая под плечи. Она была слаба. Очень слаба.
— Это было зелье подчинения, — врач отступил от стола и поднял взгляд на нас. — Без всяких сомнений. Я всё зафиксирую и подпишу заключение.
— Я тоже, — подал голос законник, входя в комнату. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах вспыхнуло негодование. — Всё засвидетельствую. Пускай теперь выкручиваются, — буркнул он и пошёл к лекарю.
Элеонора лишь провожала всех гостей спальни удивлённым, всё ещё затуманенным взглядом.
А потом повернулась ко мне. Губы дрогнули.
— Благодарю…
Я коротко кивнул, дёрнув уголком губ в намёке на улыбку. Тепло — и крепко — сжал её руку.
— Меня опоили. Крейст влил мне что-то в рот и я потеряла себя.
Сигниус отдавал приказы насчёт задержания барона. В дверь его спальни стали настойчиво стучать.
Но никто не открыл.
— Ломайте! — приказал Сигниус громко.
Я посмотрел в сторону коридора. Но ломать не пришлось. Дверь распахнулась. И по звукам, доносящимся из той комнаты, по крикам и топоту я уже понял — барона там не было.
А вот Лилия…
Лилия бросилась на представителей власти с кулаками. Её едва удалось угомонить. Хотя до этого она едва ли не потеряла ребенка и падала под ноги.
— Где он?! — голос Сигниуса звучал жёстко. — Ваш супруг подозревается в использовании запрещённого зелья подчинения. Где он?
— Я не знаю! — захлебнулась Лилия в истерике. — Я ничего не знаю! Я вообще ни при чём! Забирайте мерзавку и уходите! Уходите!
Глава 23
— Следите за словами, леди, — голос генерала прорезал напряжённую тишину, как лезвие. — Держите своё мнение при себе. Ваш супруг подался в бегство, и обвинения против него — серьёзные. Я бы посоветовал вам быть осторожнее в своих высказываниях. Очень осторожной.
Лилия побледнела. Казалось, она вот-вот вновь расплачется, но генерал уже не смотрел в её сторону.
Он повернулся ко мне. А потом его ладони легли под мои колени и под спину, и я ощутила, как взлетаю вверх — крепкие руки прижали меня к груди, словно я ничего не весила.
— Мы уходим, — коротко бросил генерал, глядя на столпившихся в спальне и коридоре людей.
В воздухе повисла тишина. Только Лилия продолжала беззвучно хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Генерал не удостоил её больше взглядом. Отповедь Торна и намек на то, чтобы она держала язык за зубами, то не понравилось. Но похоже, только сейчас она начала понимать, что она опальная жена барона.
Её глаза метались от одного мужчины к другому. Но никто не заступился за нее. А ведь ещё недавно она торжествовала. Говорила со мной свысока. Угрожала. Не постеснялась вслух указать мне моё место, демонстративно подчеркнула, что избавится от меня при первом удобном случае. Даже сегодня, когда провожала меня в эту спальню — напротив своей супружеской — специально это проговорила.
Но теперь она стояла в коридоре, судорожно стискивая подол платья. Не из ревности — из страха. Страх за своё положение, за свою репутацию, за то, как её будут обсуждать после скандала. А он грянет. После такой ночи — грянет обязательно. В ее глазах рушился привычный мир.
Я не чувствовала к ней жалости. Только усталость. Неужели вся эта грязь закончится!
Генерал нёс меня по коридору. Позади нас законник и лекарь фиксировали всё: нарушение, бегство барона, показания, пустую комнату. Сигниус что-то коротко приказал, и пара его людей разошлась прочёсывать двор. Сам он остался и приказал, чтобы Лилия показала тайный ход. А я всё смотрела в лицо Торна, не в силах отвести взгляд.
— Благодарю вас, генерал. Вы спасли меня… — прошептала я, и голос предательски дрогнул. — Даже не знаю, что бы со мной стало, если бы вы поверили моим же словам… Стоит мне это осознать и вспомнить, насколько я была беспомощна — мне становится плохо.
— Элеонора, — он посмотрел на меня пристально, продолжая идти. — Вам следовало написать мне раньше. Я ведь просил быть осторожной. И никогда не отказывал вам в помощи. Думал, что будет понятно: стоит чему-то выйти из-под контроля — вы должны поставить меня в известность.
Он помолчал, сжав челюсть.
— К сожалению, наш мир слишком патриархален, и не всегда женщина может быть свободна. Тем более такая видная и красивая, как вы. Вы должны это понимать. Всегда может найтись тот, кто захочет ограничить вашу свободу.
Я только вздохнула и едва заметно кивнула.
— Понимаю. Это будет мне уроком, генерал.
— Надеюсь, что больше вы не захотите учиться на собственных ошибках. В следующий раз — если он вообще будет, — вы сразу обратитесь за поддержкой. А не попытаетесь справиться в одиночку. Некоторые проблемы вы просто не сможете решить, как бы ни старались.
— Обещаю… — прошептала я, глядя в его необычные желтые глаза.
Генерал не выпустил меня из рук, вынес из дома. Я не пыталась отстраниться. Хватит уже, добегалась, думая, что вся такая независимая.
Да и я всё ещё чувствовала себя слабой.
Мы остановились на территории особняка. Воины, которых должен был поставить армии барон просто стояли и наблюдали за тем, что происходит.
Холодный ночной воздух обдал лицо. Звёзды раскинулись над головой.
У ворот были привязаны лошади. Я сразу же нашла глазами генеральского монстра, который уже смотрел своими алыми глазами на нас.
Генерал остановился у коня и бережно поставил меня на ноги. Потом помог взобраться в седло и продолжил придерживать меня за ноги. Его руки были горячими.