а по количеству огней в его руке и поднятой ладони. А потом воины ощетинились мечами. Туман на стене уплотнился. А дальше началось самое страшное.
Противники полезли на стены. И бой начался.
Я увидела кочевников своими глазами.
В изодранных туниках, обмотанных шерстяных плащах, в высоких кожаных сапогах — одежда их была до боли знакомой, такой, какой можно было бы ожидать от степняков, торговцев или охотников прошлого моего мира. Старые поношенные ткани, ремни через плечо, бурые капюшоны. Вот только лица под этими капюшонами были не человеческие.
Продолговатые, вытянутые черепа без волос. Лоб уходил вверх.
А глаза… Боже мой. Глаза были не глазами. Это были два сияющих изумрудных факела, светящихся изнутри, нечеловечески ярко.
Рты были слишком широкими. Почти от уха до уха. И обнажали частокол тончайших, будто иглы зубов. Некоторые торчали наружу, даже когда рты были сомкнуты, пробивая тонкую кожу губ.
Ноги будто вывернуты коленями назад.
Руки доходили почти до колен, и сражались они только ими. Длинные когти разили наших воинов.
Господи… Я видела их тут и там.
Они падали спиной назад, когда их сталкивали, но другие продолжали лезть и лезть, как муравьи, на стену.
Сколько же их там…
А потом резко был дан клич. Но другой. Отличный от этого.
Тонкий, едва слышный, но пронизывающий.
И кочевники попятились назад и прыгали в сторону Пустоши. Кто-то отзывал их.
Сразу начало проясняться.
Туман исчезал, чёрные свинцовые тучи поднимались выше и выше, растворяясь в светлом голубом небе.
Раз — и ничего, кроме крови и уставших воинов, не напоминало о том, что сейчас произошло.
Тишина была оглушающей.
Я стала искать глазами генерала. Нашла его. Он опирался на меч и смотрел вперёд.
Воины всё ещё стояли в боевой стойке, ощетинившись клинками.
И только когда генерал дал отмашку — раненых стали уносить.
Во дворе я заметила мужчину с белой повязкой на плече. Он командовал, куда кого нести и кому оказывать помощь.
Раненых было много. Очень много.
Я побежала вниз. Спешила. Огромные дубовые двери замка как раз открылись.
Во дворе пахло кровью, пеплом и потом.
Я проталкивалась сквозь воинов. Генерал потерялся из виду, но я надеялась — с ним всё в порядке.
На его чёрной форме было сложно рассмотреть ранен ли он.
Я подошла к лекарю, который разрезал форму на полусознательном солдате и пытался добраться до его груди.
— Я могу чем-то помочь? — сказала я.
— А вы кто? — он лишь на миг взглянул на меня, и снова принялся за воина, который лежал на брусчатке. Седовласый, но крепкий мужчина был сосредоточен на работе.
— Я Элеонора. Меня нанял генерал. Я буду заниматься закупками для замка. Но… я могу обрабатывать раны. Если вы расскажете, чем и как.
— Не откажусь от помощи, Элеонора. Меня зовут Райнер. Старший целитель замка. Раненых очень много. Смотрите за мной и повторяйте.
Я запоминала.
Благо — перед тем, как лечить магией, рану нужно было очистить и обработать. Да и магия, как я поняла, — ресурс не вечный. Её тратили только на смертельно раненых. А так старались справляться зельями и настоями.
Уже через час я знала, что и как называется. И в какой последовательности нужно действовать.
Благо — каждая мать немного доктор.
Сколько же ран в своё время я обрабатывала…
Навык оказался нужным.
Я помогала мужчине. Райнер работал уверенно и быстро, отдавая короткие команды. Несколько раз он одобрительно кивнул мне — значит, справляюсь.
Мы обрабатывали очередного воина, когда я, обернувшись, заметила: на противоположной стороне двора стоял генерал.
Он отдавал приказы. Нераненые воины уже высыпали за пределы замка — в сторону Пустоши. Другие несли остроконечные пики, направляясь за внешнюю черту стены. Как мне пояснил воин, которому я обрабатывала бок, там были установлены ловушки. И теперь их нужно было срочно проверить.
Генерал стоял посреди двора, указывал, кого куда направить. Один его кивок — и люди разбегались, подчиняясь без единого слова. Все было под его чётким контролем.
Но я заметила… при каждом шаге Торн морщился. Лекари пытались подойти к нему, но упрямый генерал отмахивался резко, почти раздражённо.
Тогда я больше не колебалась.
Закончила с раненым, вымыла руки и, собрала всё необходимое — зелья, бинты, ножницы, горькую настойку.
— Райнер, я отойду. Кажется, генерал ранен.
— Как обычно… — хмуро проворчал мужчина, даже не обернувшись. — Помощь принимает последним. Или вообще не принимает.
Старый целитель бросил быстрый взгляд на меня.
— Элеонора… может, хоть тебе он доверит обработать раны. Попробуй.
Генерал уходил в замок. Шёл медленно, не показывая боли, но плечи выдали его усталость.
Я пошла за ним. В груди скручивалось негодование.
Но как же так можно пренебрежительно относиться к своему здоровью?
Так нельзя!
Я быстро взяла с ящика самое необходимое: бутылочку спиртовой настойки, чистую повязку, успокаивающий эликсир и пару зельев восстановления. Всё это положила в кожаную сумку, что мне выдали, и направилась в сторону замка.
Я спешила. Но когда забежала в холл замка, генерала уже не было.
Отчего-то я была уверена, что генерал не пошёл в спальню на втором этаже, а направился в кабинет. Такие упрямые мужчины, как он, будут до последнего всё контролировать. А потом — об отдыхе даже думать не станет. Пойдёт в кабинет.
Я знала, где он благодаря Хельму.
Дверь была приоткрыта. Я тихо вошла.
Генерал Равенхольт стоял у окна. Он успел только снять с себя камзол, оставаясь в белой рубашке. Рука сжимала подоконник, а вторая была прижата к окровавленному боку.
Глава 26
Генерал не обернулся, но голос прозвучал глухо:
— Не знал, леди Элеонора, что вы владеете лекарским делом.
— Да что им владеть, когда...
Про детей и внуков вовремя прикусила язык. Только замолчала и печально улыбнулась. Впрочем, дракон этого не видел.
— Каждая женщина немного лекарь, если не падает от вида крови в обморок. Я вот не падаю. Да и господин Райнер — замечательный учитель. Впрочем, до совсем тяжелораненых он меня не допускал. А вот ссадины и неглубокие раны обработать смогу и я.
— Всем оказали помощь? — генерал повернулся ко мне лицом, убрал руку от бока.
— Почти, — отозвалась я и шагнула ближе. — Генерал… вы ранены.
— Я в порядке.
— Нет, — спокойно возразила я. — И я не дам вам проявлять упрямство, граничащее с глупостью. Уберегу всех нас и доблестно спасу вашу жизнь от заражения. Так что раздевайтесь. А иначе — я за себя не ручаюсь, — грохнула сумку на его письменный стол и поставила руки в бока, чтобы он понял: спорить со мной бессмысленно.
Дракон внимательно замер, вглядываясь мне в глаза, в лицо. Словно что-то искал... и не находил.
— И ваш такой серьёзный взгляд на меня совершенно не действует! Так что не тяните кота за хвост. Я не уйду!
Генерал лишь на миг замер, а потом начал расстёгивать рубашку, не отводя взгляда.
— Кажется, упрямством больна тут не только я.
— Что есть — то есть, генерал. Я не уйду, пока вам не будет оказана помощь.
Он снял рубашку, и я увидела, как его бок пересекали четыре рваные, глубокие борозды. Мышцы на его груди были крепкими, по-мужски развитыми, сильными.
— Сядьте, — сказала я твёрдо.
Генерал медленно опустился в кресло. И было понятно — не столько из-за ультиматума, сколько потому, что сил стоять уже не оставалось.
Я подошла ближе и покачала головой. Ну зачем же терпеть такую боль от располосованного бока.
Я внимательно осмотрела раны. Подошла к сумке, достала многоразовые перчатки — специальные, медицинские, самоочищающиеся, как объяснял Райнер. Натянула их с привычным щелчком, и они плотно обхватили кожу рук. Подошла ближе.
Склонилась, осмотрела раны под другим углом — борозды были рваные, неровные. Кровь уже почти свернулась. Однако одну из них нужно было прочистить — в неё явно попала грязь.
Я стояла к нему лицом, почти вплотную. Слышала, как тяжело дышит генерал, как грудная клетка вздымается при каждом вдохе. От его тела исходил жар.
Генерал не двигался, но мышцы на его челюсти ходили от напряжения. Щека подёргивалась. Он терпел. Не издавал ни звука. Но я видела — ему больно.
— Сейчас будет щипать, — предупредила я спокойно, не отрывая взгляда от раны. — Терпите.
— Дышите, — напомнила я мягко и коснулась края раны.
Он выдохнул сквозь зубы.
Я промыла рану настойкой, обработала мазью, наложила повязку, а затем поднесла к его губам фляжку с зельем.
Он взглянул на меня с тем странным выражением, в котором смешивались подозрение, удивление… и благодарность. А еще он ни на миг не переставал вглядываться в мое лицо, чем жутко смущал.
— Выпейте. Вам нужно восстановиться.
Он взял бутылек и выпил его до дна. Передал мне пустую склянку.
— Вы начинаете говорить как Хельм.
— Я просто не хочу, чтобы вы свалились на моих глазах, — пробормотала я, убирая сумку. — И ещё… спасибо вам. За то, что несёте тут службу и охраняете… покой Империи.
Дракон нахмурился.
— Это мой долг.
Где-то я уже всё это слышала…
Я устало улыбнулась дракону, сняла перчатки, собрала сумку.
— Вы идёте к себе? Хоть немного отдохнуть?
— Нет.
— Я так и знала, — покачала головой и, подхватив сумку, вышла из кабинета.
— Спасибо, Элеонора.
— Всегда пожалуйста.
Вышла и закрыла за собой дверь, направилась на кухню. Дракону нужно будет подкрепиться. Знаю я этих мужчин — о себе будут думать в последнюю очередь.
Свернула на кухню. Попросила собрать поднос на двоих. Вернулась в кабинет. Дракон уже надел на себя чистую белую рубашку, не застегнув до конца пуговицы.
— Леди Элеонора?
— Я принесла вам обед.
— Хм.
— Я уже говорила — со мной не спорят.