Я сегодня в ударе. Сама доброта.
Меня можно считать искренней. Я правда умею стрип танцевать. В цокольном этаже, в бильярдной, у нас пилон установлен.
Говоря, что ради Марата на многое шла, я не лукавлю. Список развлечений в моем исполнении был достаточно широк.
Только вот не помогло это нашему браку.
Ответить они мне ничего не успевают, потому что дверь в кабинет распахивается. Входит Виталий Семёнович, директор лицея.
– Коллеги, прошу прощения за задержку, – начинает он на ходу, окидывая собравшихся взглядом. – Был важный звонок. Нельзя не ответить, – занимает место за столом, а я вот не успеваю. Его слова меня ловят в процессе: – Аврора Александровна, спуститесь к секретарю. Вас там ждут. Это важно. А мы с вами, коллеги, давайте начнем.
Глава 11
– О чем ты хотел поговорить? – спрашиваю у своего собеседника.
Ильяс.
Хасанов Ильяс Айдарович – двоюродный брат моего мужа, сын его родной тети.
Именно он ждал меня в приемной.
Я не стала скрывать свое удивление – он впервые приехал ко мне на работу. Но поговорить у нас не вышло. Договорились увидеться в двенадцать, когда будет окошко в расписании.
Пятый класс сегодня в театр отправился. В нагрузку на их место никого не поставили, поэтому полчаса я свободна словно птица.
Вот и сидим с Ильясом в небольшом кафе, недавно открывшемся напротив лицея. Сейчас урок, школьников мало, только самые ярые прогульщики. Каждый из них, проходя мимо, считает своим долгом со мной поздороваться. То и дело на них отвлекаюсь.
– Может, для начала заказ сделаешь? – посмеивается, окидывая меня внимательным взглядом, Ильяс. – Ты похудела, чародейка? – насмешливый голос участием пропитан.
Прищуриваюсь, склонив голову набок. Выражаю свое недовольство. Делаю вид, будто испепелить его взглядом желаю.
Ильяс знает, как я реагирую на подобные прозвища – считаю их неуместными. И всё же продолжает дразниться. Чародейка. Кудесница. Ведьмочка. Такие обращения он использует с первых дней нашего знакомства. Причина – моё удивительное влияние на мужа, мол, в моем присутствии он меняется.
Будь Марат поблизости, Ильяс бы не стал меня задирать. Сейчас же вольно вести себя может.
Как-то раз за ужином Ильяс посетовал, что никогда прежде не видел брата таким… как он назвал – «сахарком растопленным».
Сейчас слова деверя звучат ещё глупее, чем раньше.
Если бы он видел, с какой охотой Марат на моих глазах другую бабу натягивал…
Интересно, забудется или нет?! При любой возможности я вспоминаю. Мечтаю, чтобы боль притупилась. Пока что разочарование слишком сильно.
– Я буду горячий бутерброд с сыром и сливочный кофе с кленовым сиропом, – произношу негромко, наклонившись в его сторону.
Марат бы такого выбора не понял и заказал бы для меня еду на свое усмотрение – что-то, более подходящее для обеда.
– Ро, ты как всегда! – заявляет Ильяс, сияя улыбкой. – Можешь не переходить на шепот, я не Марат. Со мной есть можешь всё что захочешь, – подмигивает задорно. – Я понимающий.
Он говорит правду, но у меня отчего-то колет внутри неприятно. Неужели давление Марата так бросалось в глаза?
Я была уверена, что мой брак прекрасен и почти лишен недостатков.
– Я и с ним ем всё что хочу, – бурчу деланно недовольно.
Мужчина кивает учащенно, выразительно делая вид, будто верит.
Смеемся беззвучно.
– Подожди меня, хорошо? Я заказ сделаю у кассы. Тебе ведь быстрее надо на работу вернуться?
Киваю в ответ.
Следующий урок строго по расписанию. Нельзя опаздывать. За пять минут разнести всё вокруг для детей не проблема.
Наблюдаю за тем, как Хас поднимается из-за стола. Резвой походкой направляется к стойке.
У них с Маратом во внешности есть что-то общее, и всё-таки Ильяс выглядит проще. Не тот рост. Не та стать. Не та уверенность в собственном превосходстве. Он словно в доску свой парень.
В памяти сохранились моменты из нашей юности. Даже когда Марату прилетало немало, выдержка его не покидала. До последнего держался непроницаемым, не показывая своих истинных чувств. Таким и остался. Эмоции Ильяса проще считать.
От воспоминаний о муже резкая боль обжигает сердце. Иногда ноет фоново, а иногда кусочки истерзанного органа отсекает.
Какая же я размазня.
Гоню от себя непрошенные чувства, вновь принудительно переключая внимание.
Быть может, такой силой духа, как у брата, Ильяс и не обладает, зато он умный. Начитанный. С ним всегда есть о чем поговорить.
В отличие от Марата, Хасанов никогда не терял связи с семьей. После смерти отца Ильяс с матерью переехали в дом её старшего брата – Сабиева Таира Маратовича.
Позднее женщина вышла замуж второй раз, уехала в другой город, а Ильяс остался жить с дядей.
Семья у них очень сплоченная. Деверь работал в фирме старшего родственника, начиная свой путь с самых низов, позже стал заместителем генерального.
И сейчас продолжает работать, но на другой должности.
Деталей не знаю, Марат говорил, что Ильяс – прекрасный юрист, но в бизнесе смыслит мало. Не та у него хватка, да и чутья нет. После нескольких неудачно подписанных им контрактов появились проблемы.
На момент воссоединения Марата с семьей, Таир Маратович очень болел и почти отошел от дел, фактически передав бразды правления в руки племянника. Ильяс старался как мог, но выходило не очень.
До тех пор, пока мой муж не ввязался в игру.
Возможно, всё дело в жесткости, которой, к счастью или к сожалению, Ильяс не обладает.
Теперь компания Сабиева-старшего, «Транспортная Логистика», одна из наиболее прибыльных дочерних компаний холдинга мужа.
Марат их выкупил года четыре назад, когда фирма была на грани банкротства.
Сейчас братья неплохо справляются. Научились слаженно работать в команде. После поглощения в зону ответственности Хаса входит вся юридическая сфера этой структуры, а так же ее безопасность.
Нужно начинать выкидывать Марата из головы. Все мои мысли к нему сводятся.
Словно почувствовав мое состояние, телефон оживает. Вибрирует несколько раз.
От неожиданности дергаюсь.
Взяв гаджет в руки, снимаю блокировку.
Кто б сомневался!
Сообщения от Марата.
«Даже не думай о том клоповнике, где ты номер сняла. Не дури. Заселяться туда не будешь».
«Я думаю, ты отчасти права. Нам надо остыть. Артур тебя встретит и отвезет в квартиру».
«Ослушаешься – будет хуже».
Почти задыхаюсь от его раздутого чувства собственной значимости.
Как он смеет приказывать мне?!
В ушах звучит его снисходительный тон… Озвучка правдоподобная!
Я даже представляю то выражение лица, с которым он это писал!
Засранец!
Он мне разрешает в квартире остаться! Вот уж спасибо! Как будто я без его разрешения не могла туда поехать. Просто не хочу попадать в лабиринт воспоминаний. Там все пропитано его запахом и нашими совместно проведенными моментами.
Не могу.
И так едва ли держу язык за зубами, чтоб о ребенке не рассказать.
А это его «клоповник»?! Четыре звезды, на секундочку! Самая приличная гостиница в районе лицея. Мне было бы удобно добираться на работу. Минут десять пешком.
Что он о себе возомнил?!
«Да пошёл ты!» – набираю на эмоциях и отправляю.
Злость такая, что справиться не могу. О рациональности и говорить не стоит.
Виновата перед малышом. Меня сильно трясёт.
Стараюсь взять себя в руки. Но как тут?!
«Шлюхе своей указания будешь давать. Глубже или слюны напустить», – набираю трясущимися пальцами – гневная пелена перед глазами.
Перед отправкой выходит опомниться.
Всё же стираю.
Не хочу, чтобы он знал, как много я о его измене думаю.
Слишком уж унизительно.
– Аврор, с тобой всё в порядке? – спрашивает Ильяс, держа в руках стаканчик с моим кофе. Я так увлеклась тяжелыми мыслями, что забыла о присутствии посторонних вокруг. – Бутер скоро готов будет. Сыр двойной заказал, – отчитывается. – Ты не против?
– Только за, – отвечаю с уверенной, как я надеюсь, улыбкой.
Сжимаю телефон в руке и под стол убираю.
Нетерпение такое, что кончики пальцев покалывает. В переписке могла бы запросто с мужем поругаться, это не личная встреча, когда он одним взглядом осечь меня может.
Но стоит ли высказать и жалеть о несдержанности после?
Ильяс замечает моё состояние. Ставит кофе передо мной и садится рядом.
Смотрит на свои часы наручные
– Расскажи, что случилось? Вы поругались? Марат обидел тебя? – пробегается взглядом сначала по моему лицу, после – по шее, далее – по рукам.
Думает, синяки можно увидеть?
Внутренне напрягаюсь.
Я ведь не настолько глупа. Оделась так, чтобы ничего лишнего заметить нельзя было.
А может, я себя просто накручиваю?!
Натянутая улыбка расплывается на моем лице.
Они ведь братья. Как ему пожалуешься?! Правильно, никак. Если дурочкой выглядеть не захочешь.
Я не хочу.
– С чего ты взял? – поправляю прядь волос, упавшую на лицо. Заправляю её за ухо.
Он неожиданно протягивает руку к моим волосам, подхватывает прядь с другой стороны и повторяет моё действие, совершенное секундами ранее.
Так удивляюсь, что даже на него посмотреть не могу. Просто шарахаюсь, отталкиваясь назад максимально, пока спиной не чувствую преграду.
– Ты чего? – смотрю на него, сдвинув к переносице брови. Хмуростью не выходит смущение скрыть.
– Не могу противостоять твоей ослепительной улыбке, – отвечает запросто, вызывая у меня волну возмущения.
Всё бы ничего, но я не улыбалась! И тем более не заигрывала с ним!
– Ильяс, несмешно!
Обхватив мое предплечье, он тянет меня на себя, подносит руку поближе к глазам и задирает край рукава.
Застываю в шоке, теряя дар речи.
Какого черта?!
Несколько маленьких синячков, оставшихся от пальцев Марата, открываются взору.
Ильяс напрягается.