Месть за жену?
– Лучше уйди, – предупреждаю, смерив её презрительным взглядом.
Верхняя губа девчонки начинает дрожать. Всхлипывая, она удаляется за считанные секунды. Тихо дверь за собой прикрывает.
Надо полагать, я был убедителен.
– Какой ты жестокий, – сквозь смех продолжает Гимаев. – Ты её напугал. Слышишь?
На пару мгновений тишина воцаряется.
Из приемной доносится цокот каблуков. Звук странный, будто девка туда-сюда мечется.
Надеюсь, вещи свои собирает и уматывает на хрен.
– И где их этому учат? – спрашиваю без намека на веселье. Откидываюсь в кресле и принимаюсь рубашку расстегивать.
– Третья или четвертая? – язвит Наиль. – После второй ты обзавелся гардеробной на рабочем месте. Сейчас какие изменения в планировку офиса вносить будем? – оглядывает меня, останавливаясь на огромном коричневом пятне, расползающемся по белой сорочке. – Ну, эта курица хотя бы член твой пожалела. Помнишь Елену-криворучку? – скалится, чем ещё сильней бесит. – Я думал, тебя придется в ожоговый везти. Как оно там после этого, функционировало исправно?
– Нарываешься, – произношу, помолчав пару секунд. – Либо не раздражай, либо проваливай. У тебя, кстати, совсем работы нет?
– Не начинай! Я просто от зависти. На меня разве что в клубах алкоголь проливают. Но там такие телки убитые, что спрос с них невелик. А Агатик может подуть.
Бросаю на него такой взгляд, что Наиль замолкает, понимая, что мне нисколько не смешно.
В первый раз, ещё на заре строительства нашей бизнес-империи, на меня чай вылила моя секретарша весьма преклонного возраста.
В двадцать лет мне казалось, что сорокалетняя тетка будет отлично работать – опыта у нее ведь до хрена. И в этом я не ошибся. Дело было в другом. К пятому десятку она накопила такой букет всевозможных болячек, что при малейшем волнении у неё тремор начинался. И вот несла она мне чай и разнервничалась. Окатила – от подбородка до брюк. Так умудриться облить – это ещё постараться надо.
Все, что были после нее, проворачивали подобное специально.
Минут семь уходит на то, чтобы привести себя в порядок. Смыть с тела жижу и переодеться.
Я слишком много времени провожу на работе, поэтому всё должно быть под рукой.
Возвратившись, застаю Наиля листающим папку с документами.
Где не надо, прыткий до одури.
– Положи, где взял, и больше не суй свой нос куда не просят.
Сейчас он единственный человек, кому я доверяю всецело. Только это удерживает меня от того, чтоб не выставить его за дверь.
С тех пор как Таир забрал меня из детского дома, мы были дружны с Ильясом. Но в последнее время я никому из семьи безоглядно не доверяю. В планах «до меня добраться» обязательно их будут использовать. И какими бы прочными ни были кровные узы, у всего есть цена. Карим – тому подтверждение.
– Марат, быть такого не может! Это бред. Аврора бы не стала. Кто угодно, но не она, – не вняв моей просьбе, он продолжает просматривать выписки из медицинской карты моей жены. – Где ты это взял?
– А ты не видишь? – спрашиваю с сожалением, скрыть которое не получается.
– Клиника. Я такую не знаю. Аврора же лечение в другой проходила. Название…, – он хмурится, стараясь припомнить, – Астарта… Астара… Я её сам несколько раз подвозил. Название вылетело из головы. На Ленинском проспекте ещё…
– Сменим тему.
– Ты из-за этого на развод подал? Поверил в эту фигню? Кто тебе это прислал? – не унимается, напротив, лишь сильнее завелся. – Давай я отправлю парней проверить.
– Зачем? Это по моей просьбе изъяли.
Наиль столбенеет в напряжении.
Забираю папку из его рук и, обойдя друга, открываю шкаф и закидываю ее внутрь.
Руки помыть теперь хочется.
– Мы будем сегодня работать или нет? – спрашиваю строго.
– Ты так спокоен? – не двигаясь с места, продолжает меня разглядывать.
– А я похож на спокойного? – у меня самого разве что руки не трясутся. Я так давно хочу выпустить пар, что едва удерживаюсь, чтоб Наилю не заехать по морде.
Какого черта он вообще полез смотреть, что я храню в этом сраном шкафу?!
Дышать не могу от злости.
Медленно в кресло опускаюсь и, прикрыв глаза, откидываю голову.
Надо расслабиться и не думать.
Гимаев, наконец-то, спускается на бренную землю.
– Хорошо. Давай о работе, – он занимает место за столом для посетителей. Ближайшее ко мне. – Что ты делать собираешься?
– Подожду, – массирую переносицу.
– Чего?
Нет, он сегодня однозначно тупит.
– Дальнейших шагов. Скоро должно последовать новое предложение. Появится спаситель, готовый купить тонущий бизнес.
– Просто ждать? – не верит своим ушам.
– Терпение.
– Да ты крышей поехал! Вообще всё по ветру пустить решил?! Тебя грохнут не сегодня-завтра. Я уверен, что собираются! А мы подождем! Пошли, сядем на лавку под окнами офиса, чтоб проще мужикам было работать. Дебил! – ладонью по столу ударяет.
– Не утрируй, хорошо? Никто не сидит сложа руки. Карим не колется. Безопасники работают. Охрана тоже. Че тебе еще от меня надо? Ты мне спрятаться предлагаешь? Иди на хер. Мы только в начале пути. Ещё будет куча проверок, от налоговой до антимонопольной. Отток сотрудников. Поджог складов и прочая хрень. И только потом меня, может быть, грохнут. Полно времени, – равнодушие в собственном голосе меня не удивляет, зато Наиля…
– Я кучу бабла вложил во все это? – усмехаясь, обводит кабинет взглядом.
Акции у него есть… И что дальше?
– Добавить тебя в завещание?
– Да пошел ты! – рявкает. Постукивает кулаком по лбу, словно заглохнувший мозг заводя. – С каких пор тебя перестало волновать дело всей твоей жизни? Это из-за…, – его взгляд летит в сторону шкафа. Того самого, который я только что открывал. – Ты из-за неё, что ли? Рат, ну ты бы с ней поговорил, а? Может, ошибка какая-то? Ну не могла Ро так хотеть ребенка и передумать резко.
Как пацана отчитывает.
– Ты такой интересный. Думаешь, я с ней не разговаривал?
Вообще всё с этого и началось. Я никогда бы не стал жену проверять. Пока не увидел ее выходящей в обеденный перерыв из отеля. Лицо было скрыто очками солнцезащитными, зато всё остальное…
Трудно шмотье не узнать, когда ты сам её на работу утром везешь. А до этого помогаешь одеться. Еще раньше – ходишь по магазинам и советуешь, что ей больше идет.
Ничего бы не было, если бы она не соврала мне, глядя в глаза. Уверяла, что весь день провела на работе. Никуда не выходила. Вообще никуда. А камеры видеонаблюдения из её лицея говорили совершенно иное.
Глава 23
Марат
Моё раннее детство вполне можно счастливым считать.
Любящие друг друга и меня родители. Полная свобода действий. Большое количество друзей.
Всё изменилось перед моим восьмилетием. Один день разделил жизнь на «до» и «после».
Мы с мамой возвращались домой из школы. Одной рукой я сжимал лямку портфеля, другой придерживал маму. Думал, помогаю ей не поскользнуться на льду.
Я чертовски гордился собой, когда мы дошли до подъезда, ни разу не упав.
Зима в тот год выдалась лютая.
Когда озвучил маме свои мысли, она подтвердила, заверив меня, мол, путь до школы ей дался с трудом – несколько раз едва не свалилась в сугроб.
Наверняка приукрасила, чтобы мне сделать приятно.
Для понимания: в прошлом, до замужества, она профессионально занималась танцами, и с координацией у неё всё было великолепно.
Если копнуть еще глубже, то я был ребенком, которому требовалось очень много тактильного контакта: испытывал огромное удовольствие и даже счастье, когда она меня гладила, расцеловывала щеки или просто за руку держала. Отец этого не понимал, поэтому маме приходилось порой тайком дарить мне прикосновения, чтобы не провоцировать наши с ним ссоры.
Дойдя до дома, мы принялись за дела. Каждый за своё: отправив меня заниматься, мама начала готовить, обещала испечь мой любимый пирог с абрикосами. Она специально запасалась ими летом. Морозила или консервировала, точно не помню.
Ближе к вечеру, когда я почти закончил делать уроки, из коридора послышался шум.
Отец вернулся с работы.
Сомнений в том, что они очень любили друг друга, у меня никогда не возникало, но был нюанс. Отец слишком ревновал маму.
Ревность на грани болезни.
В тот вечер он был не в духе. С порога начал высказывать маме свои недовольства.
Она старалась перевести их в шутку, а когда не удалось, всучила мне половину пирога и отправила угостить им свою двоюродную сестру, которая жила этажом ниже.
Нехотя я поддался её уговорам, наспех собрался и пошёл к тёте в гости. Мама обещала спуститься за мной.
Через минут сорок, когда мне надоело ждать ее, я засобирался домой. Уже обуваясь, услышал шум, раздавшийся откуда-то сверху…
Чёрт! Как же я тогда несся домой. Торопился как никогда.
Но не успел.
В прихожей было темно и тихо, не считая неизвестных мне до того дня звуков. Они походили на вой.
Только войдя на кухню, я понял, кто их издавал.
Открыл дверь, и в глаза ударил яркий свет. Шага сделать не успел, как едва не споткнулся о неестественно распростертые по полу ноги мамы.
Отец сидел рядом и обнимал её тело, как бы баюкая его в объятиях.
Он рыдал, совершенно не слыша меня. Не обращал никакого внимания на появление посторонних.
Жуткий звук разносился по комнате, рикошетил от стен и врывался в сознание безудержным страхом.
До того дня я ни разу не видел, чтобы отец поднимал на маму руку. Никогда не угрожал ей. Не оскорблял.
Порой они вздорили, но тут же мирились.
Я был ошарашен увиденным.
Не мог понять, что случилось. Как она могла уснуть на полу?
– Что с мамой? – спросил я шёпотом. – Она так сильно устала?
Тупые детские вопросы. Для ребенка, который никогда мертвых не видел, возможно, они были не так уж и странны.
– Я не хотел, – проговорил отец сквозь слёзы.