Он так горько плакал, что я с трудом разбирал смысл произнесенных им слов.
Я подумал, что так нельзя – нельзя ей лежать на холодном полу. Это же мамочка! Жутко на отца разозлился.
– Нужно перенести маму на кровать, – озвучил свои мысли.
Он лишь сильнее заплакал. Навзрыд.
Никогда раньше я не слышал, как он плачет, зато после случившегося – множество раз.
Не слишком тогда разбирался, но чем дольше смотрел на её бледное лицо, тем сильнее голова начинала кружиться, а ноги приросли к полу, наливаясь свинцом.
Огромная тяжесть обрушилась на плечи, когда я заметил кровь на руке отца. На той, что голову мамы придерживала.
Можно считать меня идиотом, но я не сразу понял, что отец убил маму.
Даже когда её сестра – тётя Марина – обвинила его в смерти жены, я не понимал, как она может такое говорить?
Не мог поверить. Отец ведь любил маму больше, чем меня. Все это знали.
Когда приехавшие врачи проверяли тело, стараясь нащупать пульс, отец продолжал держать её за руку. Никто не мог его оттащить. Поглаживал прозрачную кожу, целовал запястье, бормоча что-то неразборчивое.
В ту ночь тётя забрала меня к себе. Возможно, ей жаль меня стало или не хотела брать грех на душу, оставляя племянника с предполагаемым преступником.
В любом случае её запала хватило ненадолго. От силы на несколько недель. А когда отца не посадили после суда, тётя пропала из моей жизни насовсем.
Можно сказать, родитель откупился от срока.
По правде говоря, он этого не хотел. Был категорически против.
У них с его братом Таиром была достаточно крупная, по меркам нашего региона, транспортная компания. Самый большой автопарк. Папа был против планов, разработанных братом. Не хотел, чтобы ему вынесли оправдательный приговор. Таир же не хотел портить репутацию бизнеса.
Освободившись из-под стражи, отец забрал меня у дяди, в доме которого я жил в то время, отдав при этом свою часть бизнеса.
Мы переехали в глухую сибирскую деревню. Не представляю, что двигало отцом при выборе места жительства, возможно, он просто побыстрее сдохнуть хотел.
Заливал горе алкоголем, каждый день погружаясь всё глубже на дно.
Бабло у него было, поэтому соседки часто появлялись в нашем доме. За плату помогали ему по хозяйству. Ни одна долго не смогла продержаться. Из-за его скверного характера сбегали через несколько дней.
Он стал неуправляем. Злился. Ловил вспышки гнева. Кричал, что никогда себя не простит. И много плакал.
Думаю, к тому моменту его крыша хорошо так отъехала. Безвозвратно.
Мы с ним почти не общались.
В один из дней он пришёл ко мне в комнату и стал извиняться.
Сказал, что случайно всё вышло. Не хотел ей вредить, но не справился с эмоциями, когда мама не восприняла всерьёз его слова. Отмахнулась от очередных претензий. Говорил, что не помнил себя в тот момент, когда встряхнул её, силу не рассчитав. Мама, не удержавшись на ногах, упала, неудачно ударившись виском о кухонный стол.
Столько боли, сколько в его глазах в тот день, я никогда – ни до, ни после – не видел. Мы тонули в ней вместе.
Боль, любовь и отчаяние. Из такой трясины не выбраться.
В тот злополучный день кто-то рассказал отцу, что маму видели с другим мужчиной, очень похожим на ее первого парня. Того самого, у которого отец отбил ее почти перед самой свадьбой. Мама, по его словам, призналась, что это и правда был тот самый Влад. Уверяла, мол, он ее просто до дома подвез.
После услышанного я пришёл в бешенство. Не мог понять, за что он маму у меня отобрал. Мы жутко поссорились. Наговорил ему всякого, о чём после пришлось пожалеть. На следующий день, когда нашёл его повешенным в сарае за домом.
В предсмертной записке говорилось о том, что он никогда не сможет ни простить себя, ни жить с этим грехом.
Я бы тоже не смог. Если бы он что-то сделал с Авророй.
Уверяю вас, жить, зная, что ты сын убийцы, жертвой которого стала твоя собственная мама, непросто.
Много думал, искал в себе его черты, стараясь понять, припрятано ли во мне то же самое жуткое существо, способное разрушать самое лучшее, что в мире есть.
Если бы нашел раньше, никогда бы к Авроре не прикоснулся. Но я верил, что смогу справиться со своими страхами, не сделав ей больно.
Она мне помогала, никогда не дав существенного повода её ревновать.
Конфликты случались. Я злился, закипая от внимания, что ей неизменно окружающие оказывали. Однако головой понимал – она слишком красива и необычна, чтобы люди просто так мимо могли пройти.
Непохожая на остальных девушка. С кем-то холодная и отстраненная, с кем-то веселая и общительная. Скромность, воспитание и пережитые невзгоды ей не позволяли для всех открываться.
Со мной же почти с первых дней она была звонкой, чистой и очень глубокой. Видел, как ей хотелось помочь всем вокруг. До последнего боялся сломать это в ней. Старался сдерживаться, но порой перегибал с давлением.
Для меня было удивительно, но она как-то быстро подстроилась под мои загоны.
Всей истории я ей не рассказывал, но моих скудных объяснений Ро хватило, чтобы понять: для меня важно исключить возможные раздражители.
И она исключила.
Семь лет всё было нормально, пока я не слетел с катушек.
У меня навряд ли получится объяснить, как сильно я хотел с ней поговорить, но боялся, что сорвусь, услышав правду.
В общем-то, я так для себя и не понял, чего боялся больше всего: узнать, что она залетела на стороне и следы заметала или же что нашего с ней ребенка убила.
Каждый день беру телефон в руки и кручу его в пальцах подолгу. Хочу ей позвонить, но не решаюсь. Сам себе не доверяю, прекрасно понимая, что для нее безопаснее находиться как можно дальше от меня.
Глава 24
Осматриваюсь по сторонам, и мне всё нравится!
Не смущают ни десятки коробок, стоящих разрозненными кучками то тут, то там, ни специфический спертый запах, что появился в квартире за несколько недель, прошедших с переезда прошлых хозяев.
Эту квартиру Георгий показал мне первой, сразу, как только предложение о продаже появилось в их базе.
Догадался о том, что мне понравится. И не ошибся.
Она потрясающая!
Размером больше, чем я хотела, но из-за срочной продажи и желания получить деньги наличными цена на нее была ниже среднерыночной.
Светлые просторные комнаты – гостиная и три спальни. Свежий, местами недоделанный ремонт. Минимум мебели, что мне только на руку.
Хочется самой подобрать что-то безопасное, без острых углов.
Учась ходить, человечек не должен обо всё подряд биться своими нежными конечностями.
Я уже предвкушаю боль в спине, с которой мне предстоит познакомиться, и начинает поднывать поясница, но, думаю, дальше больше.
Ливнев помог мне купить все самое необходимое: чайник, посуду, столовые приборы, постельное белье, шторы, которые по всей квартире отсутствовали, и по мелочи множество других вещей.
Пока мы с Лизой ходили и выбирали, спокойно носил пакеты с покупками. Теперь всё это добро предстоит разобрать.
Без этой семейки мой переезд значительно бы затянулся.
Отвыкла быть самостоятельной.
Слегка покачиваясь, на кухню иду.
После приезда меня в сон склонило.
Сопротивление дреме я недолго оказывала. Приняла душ и легла спать. Теперь вот, проснувшись в десятом часу, решила выпить чаю и за дело приняться.
Вчера я уже здесь прибирала, но ещё многое предстоит сделать. Обжиться и детскую полностью подготовить, пока силы есть.
Не могу поверить, что жить смогу у себя! Ощущения непередаваемые.
Гостиница меня утомила.
Сейчас очень воодушевлена. Впервые забываю о той тоске, что перманентно ноет в груди, то и дело скручивая внутренности до искр из глаз.
– В следующий раз мы поедем для тебя, маленький, вещи выбирать.
Опускаю руку на живот и, забравшись под футболку, кожи касаюсь.
Мне кажется, когда он пинаться начнет, я от восторга сознание потеряю. Так жду, что порой среди ночи просыпаюсь и глажу его часами. Разговариваю. Делюсь впечатлениями.
Именно малыш мне помогает со стрессом справиться.
Умом, несомненно, понятно – предателей не прощают, но на деле не так просто, когда вся твоя жизнь на одном человеке завязана.
Ставлю стирку, после чего чай себе завариваю. Пока пью, открываю приложение гипермаркета мебели и зависаю.
Столько всего интересного!
О существовании многих устройств я даже не знала.
Марат не пускал меня в детские магазины, чтобы я не расстраивалась.
Хочется, конечно, вживую на них посмотреть, но незаметно для себя самой наполняю корзину разными полезностями.
Что я там говорила о распланированном бюджете?! Можно забыть!
Время пролетает незаметно. Стиральная машинка издает звуковой сигнал, извещая: со своей миссией справилась.
Отношу вещи на сушилку и снова зависаю в сети.
«Не спишь?» – спустя некоторое время приходит сообщение от Георгия.
Следом ещё одно:
«Видел тебя онлайн пару минут назад».
Как я поняла – он спит редко. Постоянно вовлечен в рабочий процесс.
Как сказала Лиза:
«Нехорошие люди звонят папе и ночью».
Он, правда, с ней не согласился, сказав, что с клиентами надо на связи быть круглосуточно и это нормально.
«Нет. Я нашла новое развлечение», – отправляю ему ответ, прикрепив скрин экрана, на котором причудливые электронные качели изображены.
Нужна ли она нам? Полагаю, что да!
В моем детстве явственно недостатки имелись. Для сыночка хочется всего самого лучшего. Я осознаю, что не для него покупаю, а для себя. Мне так будет спокойнее.
Злюсь на Марата, но чувство благодарности всё же присутствует.
Понятно, что на зарплату учителя не разгуляться.
Многие из его окружения расставались с женами хуже. Кто-то полностью игнорировал наличие прошлой семьи и потребности детей, с головой бросаясь в новые отношения. Кто-то деньгами манипулировал, заставляя бывшую жену оставаться вне отношений, обещая лишить всяких средств к существованию.