На этой пессимистической ноте тот разговор был закончен и практически у каждого из нас возник вопрос: «а за что мы тогда воевали?» – не «против кого», то есть большевиков, а именно «за что». Может, нам стоило, как полковник Шапошников или штабс-капитан Василевский, пойти не в Белую, а в Красную армию? Не знаю, не знаю… выбор каждый из нас и в тот, и этот раз делал абсолютно самостоятельно. В восемнадцатом году этот выбор бросил нас в пучину поражения и изгнания с Родины, а тот выбор, который мы сделали в сорок втором, привел нас в ряды победителей, людей, совесть которых чиста. Поэтому, если господин Сталин и в самом деле пошлет нас в Маньчжурию взыскивать с макак по старым долгам, мы в очередной раз оправдаем его доверие. Не можем не оправдать, ибо трусов и предателей среди нас нет.
7 ноября 1943 года, 09:55. Москва, Красная площадь.
Конец октября и начало ноября сорок третьего года выдались на Среднерусской возвышенности мягкими, не в пример злосчастному сорок первому. Ночью подмораживало, и из низких облаков сыпался мелкий снег, а днем этот тонкий белый налет таял, превращаясь в жидкую грязь. Непосредственно перед праздником Октября погода несколько дней стояла малооблачная и сухая, ночные температуры падали до минус семи, днем синоптики обещали два-три градуса тепла при переменной облачности и отсутствии осадков. Два года назад такой же знаковый парад на седьмое ноября проходил в условиях низкой облачности и обильного снегопада, что и решило вопрос проведения парада, ибо при плохой погоде в нем не могла поучаствовать немецкая авиация.
Но, несмотря на то, что этот парад видится победным продолжением того, двухлетней давности, теперь у него совсем другая задача. Настроение у зрителей должно быть праздничным и приподнятым, ведь одержана грандиозная победа над небывало жестоким врагом. Ни один правитель России прежде даже не мечтал о том, чтобы его армии продвинули западную границу через всю Европу до самого Последнего Моря. Ни один завоеватель, прежде нападавший на Русь, включая свирепого Батыя, не нес угрозы самому существованию русского народа. За два года Красная Армия прошла тяжелый путь – от сплошных поражений лета-осени сорок первого года до размашистых операций механизированными корпусами ОСНАЗ, нарезающих Европу тонкими ломтями. И оформить эту победу требовалось как следует, а не так, как это было в прошлом иного мира, когда в день Парада Победы над Москвой хлынул проливной дождь.
Однако утром седьмого ноября солнце над столицей Советского Союза взошло в ясном небе, видимость была миллион на миллион. Прогнозы синоптиков не оправдались: от переменной облачности не осталось и следа. А дело в том, что всю предпраздничную ночь авиационная эскадрилья специального назначения рассеивала над Москвой и окрестностями кристаллы иодида серебра, в результате чего облака во время грядущего парада исключались. Из всех радиорепродукторов СССР льется песня «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля», а лучший друг советских физкультурников загадочно улыбается в усы.
Ради того, чтобы запечатлеть это грандиозное событие для истории, в Америке была закуплено большое количество кодаковской цветной кинопленки, а два десятка кинооператоров, оснащенных первоклассной аппаратурой, были расставлены во всех ключевых точках Красной площади, в том числе и на крышах зданий. Фильм, смонтированный на отснятом ими материале, будут смотреть миллионы людей в СССР и за его пределами. Как говорил основатель советского государства, «важнейшим из искусств для нас является кино». Товарищ Ленин был большим специалистом в создании и применении мягкой силы.
На самом деле все началось еще за три часа до первых проблесков рассвета. В участвующих в параде сводных частях и подразделениях сигнал подъема прозвучал еще в четыре часа утра. В шесть войска начали выступать из казарм. Расположенные в черте города – пешим порядком, дислоцированные в ближнем Подмосковье – на специально выделенных для этой цели грузовых автомашинах. В это же время назначенные к участию в параде сводные механизированные части начали заводить моторы своих боевых машин.
К десяти часам, когда ясное, будто умытое солнце уже довольно высоко поднялось в лазоревое небо, парадные расчеты (около тридцати тысяч бойцов командиров и генералов) выстроились в батальонные коробки. Главными участниками парада в этот день были сводные полки фронтов, выстроенные в том порядке, в каком они держали линию фронта – от Карелького фронта на правом фланге до Таврического (сиречь четвертого) Украинского на левом. Состав участников повторял парад Победы в Берлине под Бранденбургскими воротами, лишь за некоторыми исключениями. Из числа иностранных участников к параду допустили только тех союзников, чьи страны выказали намерение влиться в состав СССР: поляки, югославов, словаков, румын и болгар. Но их батальонные коробки не маршировали отдельно, как на берлинском параде, а входили в колонны фронтов, в составе которых они сражались против нацизма-сатанизма. Замыкал колонну боевых подразделений сводный парадный расчет военно-морского флота. Перед моряками выстроились сводные батальоны двух корпусов морской пехоты и двух воздушно-десантных корпусов, а за ними должна была следовать особая рота из состава дивизии Дзержинского. Бойцы в новенькой парадной форме брезгливо, полотнищами вниз, держали трофейные германские, итальянские, финские и венгерские знамена, которые предстояло бросить к подножию Мавзолея.
Ровно в десять ноль-ноль из ворот Спасской башни на белом коне, в сопровождении адъютанта, с непокрытой головой, выехал принимающий парад маршал Василевский – он показательно перекрестился, и только потом надел папаху. Командовал парадом генерал-полковник Черняховский – он доложил Василевскому о готовности к параду. (А все дело в том, что товарищ Сталин не счел возможным отрывать маршала Рокоссовского от дел в Испании, Франции и Италии, а Жукова[8] – от Германии: хлопот там у них был полон рот.) Начался объезд войск и приветствия. Остановившись напротив трибуны, Василевский коротко поздравил бойцов, командиров и генералов с победой, а затем передал слово Верховному Главнокомандующему.
И вот, стоя на трибуне Мавзолея, Вождь и Учитель, Лучший Друг Советских Физкультурников начинает говорить[9], и каждое его слово, разнесенное по всему миру радиоволнами, впечатывается в человеческие сердца:
«Товарищи! Соотечественники и соотечественницы!
Наступил великий день победы. Фашистская Германия полностью разгромлена Красной Армией и войсками наших болгарских, румынских, польских и югославских союзников и прекратила свое существование. Исчадие ада Адольф Гитлер был уничтожен бомбовым ударом советской авиации и вместе с ним сгинули в небытие большинство из его приспешников. Адмирал Дениц, единственный оставшийся в живых из нацистских бонз, признал окончательное поражение Третьего Рейха и от его имени подписал Акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил.
Красная Армия вступила в Европу, чтобы на своих штыках принести ее народам свободу от германской оккупации и гнета мирового капитала. Теперь мы можем с полным основанием заявить, что после окончательного разгрома гитлеровского нацизма великий советский народ одержал грандиозную победу над людоедскими, человеконенавистническими идеями расового превосходства. Никогда больше европейским народам не будет угрожать война. Никогда на европейских полях сражений не будут рваться снаряды, а разноплеменные солдаты не будут гибнуть за прибыли владельцев заводов, газет и пароходов. Вместе с бойцами Красной Армии в Европу пришел не только наш самый справедливый общественный строй, но и вечный мир. Отныне над Европой будет развеваться великое знамя свободы народов, объединенных идеей совместного труда ради общего блага и безопасности.
Начиная эту войну, Гитлер всенародно заявил, что в его задачи входит расчленение Советского Союза и отрыв от него Кавказа, Украины, Белоруссии, Прибалтики и других областей. Он прямо заявил: «Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться». Это было всего два года назад. Но сумасбродным идеям Гитлера не суждено было сбыться, – ход войны развеял их в прах. На деле получилось нечто прямо противоположное тому, о чём бредили гитлеровцы. Германская армия разбита наголову. После гибели своего фюрера германские солдаты сложили оружие и унылыми колоннами пошли в плен. У нас, в Советском Союзе, для них не оказалось обширных поместий с покорными рабами, а имеются только бескрайние поля, густо усеянные березовыми крестами. Советский Союз торжествует победу, но он не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию. Нам предстоит перевоспитать заблудший немецкий народ в правильном духе интернационализма и солидарности. Теперь нам осталось только одно дело – судить открытым справедливым судом тех, кто привел Гитлера к власти, а также тех, кто торил германской армии путь на восток, способствуя разжиганию новой Мировой войны. Этот суд установит и публично огласит все обстоятельства заговора, приведшего к величайшей мировой трагедии.
Некоторые, в том числе и за рубежом, могут сказать, что наша победа была достигнута за счет наших внуков, пришедших из будущего и вставших в общий строй, но это совсем не так. Никакая эскадра адмирала Ларионова, никакая бригада полковника Бережного ничем не смогли бы помочь Красной Армии, если бы она сама не нашла в себе силы опомниться после вероломного нападения, обернуться навстречу жестокому врагу и дать ему бой не на жизнь, а на смерть. Не на высоте оказались некоторые наши генералы, в душе так и оставшиеся царскими унтерами; зато рядовые бойцы и их командиры дрались с врагом яростно, даже, можно сказать, самозабвенно. Мы победили бы и без помощи из будущего, но эта победа стоила бы нам дополнительных лет войны на истощение, миллионов погибших солдат и мирных жителей, огромных разрушений, а самое главное, нам пришлось бы пойти на поклон к нашим зле