– Ладно, мой милый, – отвечает она, – в дальнейшем я учту твои пожелания. А сейчас, я прошу, давай забудем обо всем и станем надеяться, что все скоро кончится, отгремит последний и решительный бой, ты вернешься ко мне живой и здоровый, и мы заживем все вместе мирно и счастливо!
– Хорошо, Алена, – сказал я, – давай помечтаем о счастье после победы…
Заголовки и краткое содержание советских и европейских коммунистических газет 30 декабря 1943 года.
Правда (СССР): «Сегодня исторический день: великая семья советских народов пополнилась новыми членами. Героическая Красная Армия принесла европейским народам не только свободу от германской оккупации, но и навеки освободила трудящихся от гнета мирового капитала»
Известия (СССР): «Верховный Совет СССР в соответствии с поступившими просьбами Учредительных собраний Нидерландской, Фламандской, Валлонской, Французской, Итальянской народных республик единогласно утвердил закон об их вхождении в состав Союза Советских Социалистических Республик»
Юманите (Франция): «Наконец-то наша Милая Франция освободилась от нацистско-сатанинского кошмара и вошла в большую семью свободных и равных народов, созданную великим и могучим русским народом!»
Унита (Италия): «Русский солдат спас Италию от того, что хуже смерти. Теперь мы имеем возможность из ужаса фашизма прийти прямо в рай социализма!»
Трибуна (Нидерланды): «Ради вечного мира и спокойствия на своей израненной земле народ Нидерландов решил присоединиться к самой сильной мировой державе»
Роде Ваан (Фламандия): «Мы не голландцы, и мы не бельгийцы, а фламандцы – и наш народ недвусмысленно сказал об этом на плебисците о государственном устройстве. Да здравствует Фламандская Народная Республика, равноправная часть Великого Советского Союза!»
Драпо Руж (Валлония): «Как сказал Великий Ленин, прежде чем окончательно объединиться, требуется предварительно размежеваться. Наш народ решил, что Бельгийского королевства больше нет, а есть Валлонская и Фламандская народные республики, которые стали неотъемлемой частью Советского Союза. Правда, столица у нас одна на двоих, но мы как-нибудь справимся!»
Daily Worker (Великобритания): «Старый мир на Континенте рухнул окончательно. Теперь Советский Союз у нас не где-то далеко, а прямо за Каналом. То ли еще будет, когда первые послевоенные выборы пройдут у нас в Великобритании?»
Ризоспастис (Греция): «Семья свободных народов пополнилась новыми членами. Радуйтесь, греки – ваша очередь следующая. При советском строе многие отсталые окраины бывшей Российской империи, стали стремительно развиваться и процветать, и Греция не будет исключением. Выборы в Учредительное собрание состоятся девятого января 1944 года, приди и проголосуй за общее светлое будущее!»
Работническо дело (Болгария): «Полгода назад Болгария и Румыния вступили в состав Советского Союза, став первыми в истории социалистическими монархиями, и теперь нашему примеру последовали новые страны. Огромное пространство без пограничных постов и таможен сулит всем живущим на нем народам просто невиданное процветание»
Сабад неп (Венгрия): «В этой войне, начатой по инициативе господина Хорти, Венгрия понесла тяжелые потери. Хортистский режим рухнул под ударом Красной Армии, но венгерский народ сохранился и теперь, после трагедий и разрушений, жаждет спокойной мирной жизни в семье братских народов. Недалек тот час, когда закончится очищение нашей страны от фашистских и националистических элементов, после чего пройдут выборы в Учредительное собрание, и в Будапеште будет провозглашена Венгерская Народная Республика!»
31 декабря 1943 года. 13:45. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.
Присутствуют:
Верховный Главнокомандующий – Иосиф Виссарионович Сталин;
Начальник генерального штаба – генерал-полковник Александр Михайлович Василевский;
Председатель Совнаркома и Нарком иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов;
Генеральный комиссар госбезопасности Лаврентий Павлович Берия;
Специальный консультант Верховного Главнокомандующего – комиссар госбезопасности третьего ранга Нина Викторовна Антонова.
– Итак, свершилось то, что раньше некоторые считали невозможным! – сказал Сталин, от волнения в его голосе больше обычного звучал кавказский акцент. – Освобожденные народы Европы добровольно присоединились к великой семье советских народов. Теперь граница между миром социализма и миром капитализма проходит точно по середине Атлантического океана.
– Я бы не сказала, что это присоединение было совсем добровольным, – парировала Антонова. – В нашу сторону европейцев погнал пережитый ужас оккупации нацизмом-сатанизмом и изрядная толика вооруженного насилия, примененного Красной Армией при освобождении от этого кошмара. В противном случае европейцы упирались бы против этого шага всеми четырьмя копытами. Мы уже неоднократно говорили о том, что надо понимать как неизбежность и безальтернативность такого шага, так и все связанные с ним сложности. Пройдет совсем немного времени, и те же самые европейцы, которые сегодня благодарны нам за спасение, будут толпами рваться из социалистического лагеря на свободу. Старая довоенная жизнь покажется им милее и комфортнее, ведь, в отличие от других мест, в тридцатых годах за счет ограбления колониальных территорий Европа жила вполне благополучно и зажиточно. Капиталисты умеренно делились с рабочим классом своими прибылями, и тот был этим доволен.
– Что есть, то есть, – хмыкнул Верховный. – Чтобы сделать из европейцев настоящих советских граждан, нам с Лаврентием еще немало придется постараться. Но, в любом случае, это никак не отменяет стоящих перед нами больших геополитических задач. Вячеслав, сейчас, когда для этого сложились все условия, твои люди готовы выдвинуть Японской империи претензии по поводу принадлежности Французского Индокитая и Голландской Ост-Индии?
– Соответствующие бумаги давно составлены и готовы для предъявления японскому послу Сато, – сказал Молотов. – Мы можем это сделать в любой момент, как только на то будет соответствующее решение ЦК и Ставки Верховного Главнокомандования.
– Решение ЦК у вас непременно будет, – ответил Сталин. – Есть мнение, что для окончательного решения этого вопроса нам будет необходимо собраться второго числа вечером, а уже третьего утром ты сможешь вызвать японского посла в НКИД для предъявления ультиматума. Товарищ Василевский, а вы что скажете по поводу готовности Красной Армии к началу Маньчжурской операции? Вы успеете к назначенному сроку, или нам придется переносить дату начала наступления?
– Нет, товарищ Сталин, переносить сроки наступления не придется, – ответил тот. – Графики перевозок и вывода войск на исходные позиции составлены с запасом по времени в две недели, а упреждающий удар семисоттысячной Квантунской армии мы были готовы отразить и до того, как начали формировать ударные группировки. Войска в приграничных укреплениях по большей части укомплектованы обстрелянными бойцами с опытом сражений на советско-германском фронте.
– Ну, раз так, значит быть посему, – сказал Вождь. – Девятого февраля, ровно в сороковую годовщину начала русско-японской войны, в четыре часа утра местного времени наши войска приступят к завершению Второй Мировой войны, так сказать, в целом. Еще одно последнее усилие – и можно будет приступать к мирному социалистическому строительству и осуществлению полномасштабного технологического рывка. Все возможности для этого у нас уже есть.
– Да, Коба, – сказал Молотов, – у нас уже готов пятилетний план восстановления, модернизации и дальнейшего развития народного хозяйства на сорок четвертый – сорок девятый годы. В первую очередь стоит задача перевести на мирные рельсы нашу промышленность, которая сейчас в огромных количествах производит все необходимое для войны. Заводы Германии, Италии, Франции, которые нам удалось захватить в более-менее работоспособном состоянии, тоже необходимо перепрофилировать на выпуск гражданской продукции. Вместо истребителей, бомбардировщиков, танков и пушек нам нужны пассажирские и транспортные самолеты, грузовики, трактора, станки, химическое и буровое оборудование. Почти все, что для атомного и ракетного проектов нам откажутся поставлять американцы, мы сможем произвести на немецких заводах. Возможностей германской промышленности для этого хватит. Если бы мы решили демонтировать европейскую промышленность и перевезти оборудование в СССР, то не добились бы и половины ожидаемого экономического эффекта.
– Товарищ Антонова, особо предупреждала нас, чтобы мы не поддавались элементарному желанию раскулачить европейские заводы с целью немедленного восполнения утраченного советского промышленного потенциала, – хмыкнул Берия. – А то некоторые товарищи уже потирали руки, воображая, как они будут отчитываться о количестве экспроприированных станков и прочего оборудования. Ломать – не строить. И вот теперь, хоть торговые связи с американцами пока не разорваны, в настоящий момент мы за счет освоения европейских промышленных мощностей в случае необходимости можем обойтись без помощи из-за океана. Но выигрыш от сохранения дееспособной германской промышленности заключается не только в ускорении нашего послевоенного восстановления. Когда люди заняты созидательным трудом, получая при этом зарплату и рабочий паек, с ними гораздо легче работать с целью денацификации и всеобщей советизации.
– Очень хорошо, Лаврентий, что вы думаете не только о материальном, но о людях, – сказал Верховный. – И пусть эти люди пока не совсем наши, или совсем не наши, необходимо приложить все возможные усилия, чтобы они стали нашими. А иначе грош нам цена как большевикам. А теперь хотелось бы послушать, что нам скажет молчащая с таким загадочным видом товарищ Антонова…
– Вот, товарищ Сталин, только что получено из Яньани, – сказала