рубеж всего за день.
– Понимаешь, – говорю я будущему лидеру союзной нам коммунистической Кореи, – то, что для маленькой группы людей представляется невыполнимой задачей или делом, требующим предельного напряжения сил, большая страна может решить с неимоверной легкостью, будь это военная задача или мирное строительство. Новая коммунистическая система, которую мы огнем и мечом строим под руководством товарища Сталина, должна будет сделать Землю маленькой, а всех советских людей могучими. Нет на этой планете таких задач, которые были бы не по плечу настоящим большевикам.
– Да, – сказал Ким, – я это понимать. Товарищ Сталин мудрый вождь, а Советский Союз великая страна. Японцы думать, что они тут самый сильный, но они ошибаться. Самый сильный – это вы, который сначала сломал Германия, а теперь ломать Япония.
Сказал и замолчал, потому что как раз в этот момент голова нашей колонны подошла к ледовой гати через Туманную. По обе стороны от переправы бдят зенитные установки (численностью не меньше чем у самоходного зенитно-артиллерийского полка), там же складированы штабеля пиломатериала для возможного ремонта и в полной готовности находятся тягачи. Зенитчикам с утра явно пришлось пострелять, на достаточно большом расстоянии от переправы видны воронки от упавших бомб и обломки двух сбитых бомбардировщиков с красными кругами на плоскостях. На этой стороне реки находится Маньчжурия, которая пока еще даже не Китай, а на той – уже Корея. Исторический, можно сказать, момент, особенно для товарища Кима. Для нас это обычное форсирование водной преграды в зимних условиях, а для него – начало освобождения Родины от японских захватчиков, которые властвовали там долгих сорок лет. А потому вперед, и только вперед. Мы много чего уже сломали в этом мире, что мешало мирному счастью народов, и много чего сломаем еще.
10 февраля 1944 года. около полудня. Северная Корея, порт Сейсин.
Командир гвардейской, ордена Ленина, штурмовой бригады морской пехоты ОСНАЗ Гвардии полковник Василий Филиппович Маргелов.
Десантирование в Сейсин происходило в типичной для нас манере, сочетающей безудержную лихость и точный расчет. Районом сосредоточения нашему корпусу определили Посьет (точнее, Посьетский залив), замерзший по зимнему времени, так что японское командование с этой стороны не ожидало никаких неприятных сюрпризов. Однако нашим водолетам от наличия ледового покрова было ни холодно, ни жарко, поэтому как раз мы были спокойны. Лед в заливе – не толстый, больших торосов не образующий. Ветер в Приморье, в зимнее время преимущественно юго-западный, так что с высадкой на подветренный берег, да еще и прикрытый от господствующих ветров близкими горами, проблем у нас быть не могло.
Первоначально предполагалось высаживать десанты последовательно: сначала в порту Расин, у самой границы, потом в Сейсине, Ким-Чхэке, Хыннаме, Вонсане, Канныне, Пхохане и Пусане. Но потом Расин из списка решили исключить, и поэтому первой целью для десантирования у нас стал сразу Сейсин. Это город в глубоком тылу, где у японцев вовсе нет войск, зато имеется стратегически важный порт, необходимый для подвоза резервов, а также железная и шоссейная дороги, ведущие на основной театр военных действий в Маньчжурии. А охраняющая «корейский» участок советско-японской границы 127-я пехотная дивизия, со штабом в Расине, при господстве в воздухе нашей авиации не сможет ни выйти оттуда по суше или по морю, ни оказывать сколь-нибудь длительное сопротивление атакующим ее частям Красной Армии[22].
Кстати, названия в Корее такие, что едва выговоришь, язык сломать можно. Хотя это, может быть, с непривычки. Вон и словечко «Стокгольм» в прежние времена русские люди не могли нормально произнести, называя этот городишко Стекольной. А сейчас мы нормально выговариваем европейские географические названия – Стокгольм, там, Париж, Берлин или Лондон. Некоторые из них уже стали полноправными республиками в составе СССР, другие территории, пока еще не самоуправляемые, а контролируемые оккупационной администрацией, в союзные республики превратятся в среднесрочной перспективе.
Это я к тому, что в далеком шведском городе Хельсинборг меня ждет женщина выдающихся достоинств по имени Герта, к которой я непременно собираюсь вернуться по окончанию войны, чтобы жить с ней долго и счастливо. И вообще, перед началом этой операции у всех у нас было чувство, что это будет, как поется в песне, наш последний и решительный бой, после которого большие войны уже будут невозможны, и нам останется только жить-поживать, да добра наживать. Военно-морской флот, ВВС, воздушный десант и морская пехота, скорее всего, сохранятся, и даже получат дальнейшее развитие, ибо буржуазные Соединенные Штаты Америки по ту сторону Атлантики никто не отменял, а вот массовая сухопутная армия, перемоловшая в муку Третий Рейх, скорее всего, будет сокращена или даже упразднена. И это к лучшему. Кому-то служить, защищать завоевания системы социализма, а кому-то восстанавливать разрушенное, пахать и сеять, плавить металл и строить новые города.
Перед самой высадкой десанта наша авиация произвела на Сейсин налет штурмовиками и истребителями, но не с целью что-то там разрушить (ибо портовые сооружения, железнодорожная станция и металлургический завод понадобятся нам самим), а исключительно, чтобы занять гарнизон интересным, и при этом абсолютно бесполезным занятием. Но кое-что пошло не совсем так, как планировалось. Еще на подходе, когда сама цель нашего десантирования была еще закрыта от нас далеко вдающимся в море гористым мысом, мы наблюдали в воздухе над целью определенную воздушную толкотню, как будто стая двухмоторных Бостон-ганшип с воинственными криками клевала какого-то неповоротливого и не особо опасного врага.
Обогнув мыс, мы увидели, в чем там дело. Три быстроходных транспорта и эсминец сопровождения пытались прорваться к порту с южного направления (очевидно, чтобы высадить подкрепления гарнизону), а наши штурмовики из авиакорпуса ОСНАЗ изо все сил стремились им помешать. По штурмовикам, в свою очередь, лупили зенитные батареи в порту и все, что могло стрелять на транспортах и эсминце. Несмотря ни на что, японцы упорно перли вперед, и перед нами маячила перспектива вместо тихой высадки в глубоком тылу иметь после десантирования встречный бой как минимум со свежей пехотной бригадой. Не самая приятная, надо сказать, перспектива, потому что в таком случае нормальное развертывание средств поддержки с тяжелых водолетов будет невозможно.
Дело решили торпедоносцы Ил-4 из минно-торпедного авиаполка Тихоокеанского флота. Скорее всего, эти самолеты, полностью заправленные, с подвешенными авиаторпедами, с самого начала войны находились на аэродроме в готовности номер один в ожидании, что в радиусе их действия появится подходящая цель. Экипажи торпедоносцев и топмачтовиков[23] – тоже лихие ребята: выпрыгнуть с парашютом с самолета, летящего над самыми гребнями волн, практически нереально. Но и угроза от торпедоносцев гораздо больше, чем от штурмовиков, потому едва только японцы заметили эти мчащие низко над водой серо-голубые тени, то сразу перенесли на них весь зенитный огонь.
Но было поздно. Торпедоносцы уже легли на боевой курс, да и Бостон-ганшипы (те еще самоходные мясорубки) с удвоенной яростью навалились на японские корабли. Потом под Илами стали появляться невысокие всплески, означающие, что торпеды уже в воде; несколько десятков секунд – и последовали слитные гулкие взрывы, разламывающие транспорты на несколько частей. Кому-то досталась одна торпеда, а кому-то сразу две. Круги на воде и плавающие обломки вперемешку с человеческими головами. Температура воды – градусов пять, время совместимого с жизнью пребывания за бортом – не больше восьми минут. А если кто и выберется живым на берег, то позавидует тем своим приятелям, что просто утонули, потому что у местных к бывшим угнетателям счет длиннее, чем кильватерный след у торпедного катера. А вот и эсминец – тонет как железный лом, встав почти вертикально…
Но нам некогда любоваться на эту красоту, потому что присыпанный снегом берег уже близко и пора готовиться к десантированию. Средств противодесантной обороны, береговых батарей или же заграждений нигде не видно, – да и зачем они в таких условиях, когда на море японцы до самого последнего момента имели подавляющее преимущество над нашим Тихоокеанским флотом; мысль о возможности советских морских десантов никому просто не приходила в голову. Но потом с германского фронта сюда пришел механизированный, морской и воздушный ОСНАЗ, и все изменилось с точностью до наоборот. Теперь мы будем делать то, что требуется для Победы, а японское командование сможет от нас только вяло отбиваться.
Моя бригада высаживалась на правом фланге, в районе металлургического комбината при полном отсутствии вражеского противодействия, если не считать спорадического огня опустивших стволы зениток. Возможно, сумей японцы высадить подкрепления или отвести сюда с фронта оказавшуюся в мешке 127-ю дивизию, у нас возникли бы какие-нибудь проблемы при высадке, но операция развивалась настолько стремительно, что ни того, ни другого противнику сделать не дали. Теперь наше дело – подготовиться к обороне на случай попытки прорыва вражеских окруженных частей или подхода японских резервов по суше, подготовить порт к приему пароходов со стрелковыми подкреплениями и ждать выхода в район Сейсина мехкорпуса ОСНАЗ товарища Бережного, прорвавшего фронт в самый канун высадки нашего десанта.
15 февраля 1944 года, полдень. СССР, Зона Черноморских Проливов, Константинополь, резиденция главы Дома Романовых.
Временная глава Дома, Бывшая русская Великая Княжна, дочь русского императора АлександраIIIи внучка датского короля ХристианаIX, Ольга Александровна Романова.
Уже шесть дней семейство Романовых-Куликовских не отходит от радиоприемника «Телефункен», исправно кочующего вместе с ними по городам и весям, из Копенгагена в глухие Ивановские леса, а оттуда в Константинополь. И все это время данное устройство было для семьи бывшей принцессы источником новостей о большом и ужасном внешнем мире, дни в котором текут по желанию господина Сталина, как у своего рода нового царя Соломона. Дочь, сестра и внучка царей вместе с близкими ей людьми, содрогаясь, наблюдает за тем, как один за другим сходят с политической сцены враги Советской Державы и ее вождя.