И в тот момент, когда я поднял руки, мне пришла в голову мысль, что все мое бегство было бессмысленной суетой. Если бы мне удалось убежать прямо из-под длинного носа разозлившейся судьбы, то длинные руки господина Сталина могли бы достать меня и в Японии. Наверное, мне лучше было смириться и признать, что встречать торжествующих победителей в моем дворце было бы гораздо удобней. Не пришлось бы мерзнуть на холодном ветру, задрав вверх руки, и вместо унизительной ситуации пленения я мог бы попытаться сохранить лицо, изобразив на нем маску радушного гостеприимства…
18 февраля 1944 года. 14:35. Маньчжоу-го, окрестности Харбина, деревня Пинфан, база отряда 731 (Главное управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии).
Захват и нейтрализация так называемого «отряда 731» была встроена в план Маньчжурской десантной операции на самом первом этапе планирования. Об этом мерзком месте знали и помнили, вопрос был только в том, чтобы высадить десант в точно выверенный момент. Было необходимо сделать так, чтобы, с одной стороны, тамошние злокозненные обитатели не успели замести следы и сбежать, а с другой, чтобы высадившемуся десанту не пришлось воевать с уцелевшими японскими частями один на один больше суток.
Поручили эту работу батальону специального назначения ГРУ ГШ под личным командованием генерала Гордеева. Особой заботой командования была биологическая безопасность участников операции. Всех бойцов и командиров заранее привили от всех возможных болезней, с которыми работал «отряд 731» (благо до боевых вирусов в середине сороковых еще не додумались) и всех обмундировали в костюмы химзащиты. При подготовке к миссии, которая началась не вчера и не неделю назад, бойцов тренировали на то, чтобы они могли вести зимний бой в полной защитной экипировке.
А еще до спецназовцев довели инструкцию, что при невозможности удержать объект до подхода советских мотомехчастей весь японский «научный» персонал – от начальника объекта до последнего лаборанта – должен быть уничтожен на месте безо всякой жалости. Не должны нелюди, заживо препарировавшие своих жертв и ставившие над ними иные изуверские эксперименты, продолжать свое существование иначе как в советском плену. А может, и вовсе не должны, но в случае успешного завершения операции этот вопрос будет решаться в ходе послевоенного трибунала над военными преступниками, который, как уже намечено, пройдет примерно год спустя в городе Харбине.
И если в Германии летом сорок четвертого года очно судить будут в основном франко-англосаксонских пособников Гитлера и поджигателей войны (ибо большая часть нацистских бонз не пережила операции «Прометей»), то на Дальнем Востоке ситуация иная. Тут военные преступники на трибунал пойдут почти в полном комплекте, разве что за исключением генерала Тодзио и его подельников, героически сгинувших в боях за Панамский плацдарм. Они думали, что воевали за то, чтобы продлить агонию страны «Восходящего солнца», а на самом деле отдали жизни за новое двухполюсное устройство мира, где две конкурирующие и противоборствующие системы расположены каждая в своем полушарии.
Специально для этой операции на Дальний Восток по железной дороге доставили вертолетную группу с «Адмирала Кузнецова», находящуюся в прямом подчинении у ГРУ ГШ. Ресурс техники все два года войны старались по возможности экономить, используя боевые машины из будущего только в самых неотложных случаях. И вот пришел их час – быть может, в последний раз перед тем, как они станут наглядным пособием для советских конструкторов, проектирующих машины соосного (для флота) и классического типов. Базировался спецбатальон в окрестностях города Уссурийска, поблизости от полевого аэродрома бомбардировочного полка авиакорпуса ОСНАЗ. По плану первая рота высаживалась прямо внутрь объекта с вертушек, а остальные три предполагалось доставить к цели на больших десантных планерах. Но взлетевшим в Уссурийске вертолетам напрямую хватило бы дальности только в один конец (и то в обрез, почти без возможности поддержать огнем десантную операцию) поэтому вместе с колоннами снабжения мехкорпуса Рыбалко в рейд отправились несколько бензовозов, заправленных авиационным керосином, и машины с остатками авиационного боекомплекта из будущего. Снаряды к 30-мм авиапушкам советская промышленность в небольшом количестве уже выпускала, а вот управляемые и неуправляемые авиационные ракеты пока были за пределами ее возможностей.
На момент получения приказа тылы мехкорпуса Рыбалко, сделавшего остановку на дозаправку и ожидание приотставшей пехоты, находились в городке Шанчжи. По прямой, как летает ворона, до базы «отряда 731» расстояние от Шанчжи было сто пятнадцать километров. А передовым подразделениям корпуса, остановившимся в окрестностях деревни Пиньшань, до Харбина по дорогам оставалось пройти еще семьдесят семь километров. Первой, еще на рассвете, из Уссурийска на Шаньчжи с десантной ротой на борту вылетела вертолетная группа. В районе стоянки тыловых подразделений мехкорпуса Рыбалко вертолеты совершили посадку на дозаправку и зарядку боекомплекта. Когда до их вылета на цель оставались считанные минуты, с аэродрома в Уссурийске на взлет пошли Ту-2 с планерами на буксире, и почти одновременно с аэродрома Галенки поднялись два десятка «Бостон-ганшипов» в сопровождении такого же количества «Яшек». С этого момента операцию нельзя было ни задержать, ни отменить.
Первыми, в сопровождении истребителей, над целью появились тяжелые штурмовики. Их целью в первую очередь стал собственный аэродром «отряда 731», примыкавший к его территории с восточной стороны, а также расположенная южнее армейская авиабаза. Аэродром «отряда 731» следовало блокировать с минимальными повреждениями: быть может, после планерного там будет еще и посадочный десант, – а вот авиабазу требовалось разнести вдребезги, чтобы оттуда не смог взлететь даже воробей. Также целью штурмовиков на территории отряда являлись казармы охраны, караульные помещения, арсенал и другие объекты, уничтожение которых будет способствовать успеху десанта. Но первым, раньше всех, в прозрачном зимнем небе над маньчжурской степью появился советский высотный разведчик. Когда происходят такие события, без «дирижера войны» не обойтись.
Суетящиеся в лихорадке экстренной эвакуации японцы, вплоть до самых высокопоставленных, тут же задрали головы и принялись тыкать в небо пальцами, понимая, что это явление для них не к добру. Они уже почти собрали все документы и личные вещи, и загрузили их – частью в грузовики, а частью в стоящий на путях эвакуационных поезд[28], приготовившись, не прощаясь, пуститься в далекий и опасный путь на юг, куда глядят глаза. Осталось только окончательно умертвить всех подопытных и китайский вспомогательный персонал (на местном жаргоне «бревна»), после чего пуститься в далекий и опасный путь в поисках спасения (начальство по воздуху, а все остальные по земле). А тут – такое явление злого западного демона…
Но высотный разведчик был только предвестником больших неприятностей. Ревущие моторами «ганшипы» – брюхатые, как стельные коровы – внезапно выскочили из-за горизонта, и тут же, опустив носы, брызнули по своим целям густыми потоками пушечно-пулеметных трасс, перемежающихся яркими плевками реактивных снарядов. Первыми ярким бензиновым пламенем вспыхнули два транспортных самолета, стоящих с уже прогретыми моторами в ожидании прибытия самых важных и жирных шишек. Потом заполыхали ангары, во все стороны полетели дымящиеся обломки от казармы охраны, запарил пробитым котлом стоящий под парами паровоз, заполыхали арсенал и электростанция, подающая ток на территорию отряда, и тут же с гудящим хлопком взорвался газгольдер. Все, как обычно бывает в тех случаях, когда штурмовой авиаполк ОСНАЗ атакует стратегически важную цель перед ее захватом.
Проскочив над территорией отряда, штурмовики где-то вдалеке стали разворачиваться для нанесения повторного удара, а мелкие, как муравьишки, фигурки людей на земле засуетились еще интенсивнее. И в этот момент с южного направления – оттуда, где в небо вздымались дымы с насмерть разоренного аэродрома, низко над землей в воздухе появились невиданные еще японцами винтокрылые каракатицы – ударные машины на флангах, десантные в центре построения. Их цель – главное трехэтажное здание «отряда 731», так называемый «блок Ро» и окружающие его строения. Именно там проводят исследования смертоносных болезней, ставят изуверские эксперименты и вскрывают живых людей. Для обычного нападения это место слишком хорошо защищено: два ряда высоких стен, колючая проволока под высоким напряжением и вышки с пулеметами; но сейчас в стенах зияют проломы, будки пулеметчиков на вышках разлетаются в щепки под пушечными очередями ударных вертолетов, тока в проволоке нет, сама она во многих местах порвана в клочья. Кроме того, злые пришельцы из северных лесов не прорываются в святая святых извне, а спускаются по тросам с зависших винтокрылов, врываясь в окна зданий на верхних этажах.
И в самый разгар этого веселья с нескольких сторон, почти над самой землей в воздухе появились десантные планеры. Одна рота спецназа высаживалась на аэродром, вторая – на огороды между жилым поселком и железнодорожными путями, третья – на заснеженное поле за территорией отряда. Там, где проломы в ограждении были недостаточно проходимы для тяжелогруженых бойцов, этот недостаток исправлялся при помощи зарядов саперной взрывчатки. В мгновение ока хаос, творящийся на территории «отряда 731», достиг своего пика. Безжалостные пришельцы убивали всех пытающихся бежать или показывающих хотя бы намек на сопротивление, но таких «героев» было немного.
Младший научный персонал «отряда 731» набирали среди лучших выпускников японских университетов, людей талантливых с научной точки зрения, и в то же время беспредельно преданных идее японской национальной исключительности. Но сражаться насмерть ради своей идеи эти молодые люди не готовы, ради нее они согласны только убивать и совершать жестокости, от которых мог бы поседеть даже сам Сатана. Поэтому оказывают вооруженное сопротивление и умирают немногочисленные уцелевшие после налета японские солдаты, а большинство лаборантов, ассистентов и прочих врачей-изуверов мирно поднимают руки. Они ж