Я вздохнул и поднялся.
- Ван Деерт струсил,- заявил счастливый Буассар.- Он испугался брести один к лагерю майора Мюллера. Но ничего, Усташ, мы проделаем этот путь все вместе! Ведь правда?
- Торопишься на базар?
Буассар нахмурился:
- А ты нет?.. Наслушался этого идиота из Нанта? Они в Нанте там все такие! «В музей!» - передразнил он Ящика: - Это мы-то - легионеры, рейнджеры, малиновые береты - и потащимся в музей?! Не вздумай, Усташ,- продолжил француз угрожающе,- провернуть такое дело один или с Ящиком! Оборотень принадлежит всем нам поровну.
- Торга не будет!
Мы подняли головы. Ван Деерт и капрал в упор рассматривали нас. Рядом с ними стоял Ящик, серый, внезапно постаревший.
- О чем вы говорите? - спросил француз.
- Об оборотне,- голландец брезгливо коснулся его носком ботинка.
- За оборотня дадут полноценную валюту.
- Но перед этим ты сойдешь с ума. И насовсем, Буассар! Ты что, еще не понял? Или тебе хочется каждый день переживать радость прозрения? И мучиться
кошмарами?
«Вот как на тебя это подействовало,- подумал я, глядя на ван Деерта.- Не зря ты так легко согласился уйти из лагеря. Не зря ты даже решился рискнуть, отказываясь от сделки…»
«Подонки,- подумал голландец.-Они всегда противоречат тем, у кого есть еще возможность пораскинуть мозгами. Я один, без оружия, могу наделать такого, что не снилось ни одному волонтеру самой дисциплинированной армии, а этот француз все равно лезет мне под ноги!
Они, точно, посходили с ума! Эта тварь вогнала их в маразм! Но все равно они готовы драться из-за нее, как из-за шлюхи!.. Давайте, деритесь, Я знаю, когда вас остановить!»
- Оборотень во всем виноват,- пояснил голландец.- Это он действует нам на нервы. Стоило мне уйти из лагеря, и я сразу стал прежним, не в пример вам, чуть не перестрелявшим друг друга. Хорошо, что бабинга догнал меня и намекнул, чем вы тут заняты. Особенно ты, француз!
Ван Деерт твердо посмотрел на меня:
- Прикончи оборотня, Усташ!
Я опустил голову. Ван Деерту не следовало видеть моих глаз.
Но, опустив голову, я увидел оборотня.
«Разворованное чудо -вот кто ты. Не звездный миссионер и не растение, а разворованное чудо! Не успели еще понять - откуда ты, зачем? - а кто-то уже тащит тебя на продажу, а кто-то уже собирается тебя убить!»
- Почему я?
- Ты притащил оборотня в лагерь, ты и должен его убрать.
Я злорадно спросил:
- Разве ты не пытался это проделать? Или твоя малокалиберка годится только для негров?
Я ждал и, когда голландец бросился на меня, заученно ударил его в живот, а потом коленом в лицо. Но тут же меня сбил француз и, продолжая вопить о продаже, несколько раз ударил меня в грудь и в жи-вот тяжеленным армейским башмаком. Я задохнулся, и тогда сказал капрал:
- Тебе придется убрать оборотня, Усташ.
- Боитесь? - не поднимаясь, спросил я.- Боитесь, что он умеет и защищаться?
И выбрав кое-какие из самых грязных ругательств, слышанных мной в Испании, я повторил их. Не знаю, как я выглядел, но они от меня отшатнулись, и, побледнев, капрал приказал:
- Волонтер ван Деерт, считайте Усташа дезертиром!
- Да, капрал!
Ван Деерту помог Ящик, бывший учитель географии. Они связали мне руки и бросили в траву. Потом они закурили, а я так и лежал в мятой жесткой траве.
Потом я перевернулся на бок и увидел перед собой оборотня. Оболочка его была прозрачна, и под нею, в глубине желеобразного тела, ярко пульсировали голубые вспышки - как звезды… Или это, правда, была самая настоящая галактика, свалившаяся в наш мир оттуда- с небес, из глубины Вселенной?..
Оборотень вздрогнул.
Медленно, ничем не поддерживаемый, как на воздушной подушке, он сместился над травой в мою сторону. И капрал, и француз, и Ящик - все они это видели, но никто не оттащил меня в сторону, только руки каждого легли на оружие.
Так они ждали, ожидая моих криков, а оборотень надвигался и надвигался, и я чувствовал источаемый им холодок. Оборотень навалился на меня, расползся по груди, по животу, и, несмотря на страх, я вдруг почувствовал - веревки ослабли.
Вывернувшись из-под холодного желе, я встал на ноги, с изумлением рассматривая съеденную в клочья рубашку и обрывки веревки. Если оборотень работал кислотой, почему она не оставляла следов на теле?..
Я не пытался бежать.
С одной стороны стоял вооруженный ван Деерт, с другой - капрал, француз, Ящик. И слова капрала окончательно меня добили*:
- Мы погорячились, волонтер. Идите, переоденьтесь.
- Возьми у меня рубашку,- предложил француз.- Она с плеча Шлесса, но совсем новая.
- Вот твой «вальтер»,- мрачно заметил ван Деерт.
Так, с пистолетом в руке, я и сделал первый шаг к палатке, а легионеры остались в тех же позах и стояли соляными столбами, пока я забирал автомат, обоймы и свой мешок.
- Держись слоновьей тропы,- безвольно посоветовал Буассар.
Пересекая поляну в самом широком ее месте, я поймал себя на мысли, что именно так поступил и негр. Но никто на меня не смотрел, никто не собирался стрелять, только страх, мой собственный страх давил мне на сердце…
Лишь через полчаса я перевел дух. Прислушался.
Погони за мной не было, зато рядом, на уровне колена, плыл над травой распластавшийся, тревожно мерцающий оборотень. Я хмыкнул:
- Ты что, правда, на воздушной подушке?
Оборотень мерцал, зависнув над травой, не отвечал, не мог ответить. И коснувшись его ладонью, я, как человеку, сказал:
- Ладно. Идем. В Уганду.
Глава шестая
Конец Вселенной
К вечеру я был далеко от лагеря.
Оборотень следовал за мной, будто решив никогда меня не покидать, и я этому не препятствовал. В конце концов мне, наверное, могло лишь грозить повторение прошлой ночи, и против возвращения в мир запахов я в общем ничего не имел. Это не потеря зрения и не слезливая болезнь Шлесса.
Точной дороги я не знал, но шел уверенно, как по пеленгу, и это отнеся за счет оборотня. Военных постов я не боялся, симбу тут были малочисленны, ну, а от случайных встреч никто не застрахован и в собственной спальне…
Наклонившись, выдрал пучок рыжей травы, будто знал, что корешки ее можно жевать, и усмехнулся: из каких тайников мозга всплывала эта уверенность?
- Правильно, оборотень!-одобрил я, обернувшись.- Давно пора нам прочистить собственные мозги!
«Но откуда он появился? - подумал я.- И с какой стати он решил объявиться именно в Конго?.. В Европе или в Америке он имел шанс встретиться с каким-нибудь ученым мужем в очках, но тут-то?.. Ну и не повезло!.. С- дальних ли он галактик или порождение нашей собственной земли, в Конго его судьба была предопределена: базар или уничтожение! Такие, как мы, других вариантов не предлагают».
И со злобной мстительностью я вдруг решил: «Сам продам оборотня за наличные! В сорок пять лет поздно торчать на террасе плохоньких кафе, ожидая очередного ангажемента на очередные «сельскохозяйственные работы». С меня хватит!»
Дорога, которой я шел, была мне знакома лишь понаслышке. Но по карте, виденной у капрала, я помнил ниточку шоссе, идущую .вдоль границ Уганды и Бельгийского Конго. К этому шоссе я и стремился. Из Уганды можно было пробраться в Родезию, снять кое-какие деньги и, купив новые документы, смыться в Европу.
Остановившись перекурить, я заметил, что оборотень на траву не опустился. Продолжал висеть над нею. Но к фокусам оборотня я начал уже привыкать, тем сильнее был испуг, когда я увидел чуть ли не в трех шагах от себя молодого негра. Грудь его вздымалась так, будто он пробежал пару миль не останавливаясь, а в руке покачивалось тяжелое копье… С первого взгляда было ясно, с каким желанием боролся негр, и поняв, что кинуть копье он все равно не сможет, я спрятал «вальтер» в карман. «Убей негра! - говорил в таких случаях голландец.- Убей и оставь под солнцем. За пару часов его сожрут термиты, а если не сожрут, он скоро сам по себе выцветет. Так можно их всех превратить в белых!»
Но так говорил ван Деерт. Я, Радован Милич, не хотел повторять его слов.
- Кенда! - крикнул я негру.- Иди!
Сердце мое забилось только потом, когда я подошел к узкому входу наглухо перекрытого в удаленном конце ущелья. Идеальная ловушка для дураков… Взобравшись на плоскую, прикрытую кустами и развалом каменных глыб, площадку, нависающую над входом в ущелье, я бросил свой мешок на траву. Пиво у меня еще было, и я выпил все три банки. Потом прилег, подложив автомат под голову.
Звезды в небе были раскиданы реже, чем, например, в Хорватии. Над самым горизонтом мерцал опрокинутый ковш Большой Медведицы, а напротив, торчком, стоял Южный Крест. «Недурная позиция,- подумал я.- Если залечь под Крестом…»
- Тьфу! - выругался я, и вдруг впервые, будто очнувшись от долгого тяжелого сна, подумал о себе: «кто я?»
И правда - кто?
Когда-то - усташ. Человек, поверивший, что небольшая, оторванная от собственного народа партия может определить политику страны. Гитлер отдал нам во власть Хорватию, но мы не удержали ее, и не могли удержать… Потом - падение третьего рейха, побег с Анте Павеличем в Австрию, в Бад-Ишле, откуда мы, усташи, совершили не один «набег» на Югославию… Наконец, Испания… Именно там я прошел курс киллера - профессионального убийцы…
Кто же я?
Перевернувшись на спину, негромко сказал:
- Киллер!
Звезды ровно мерцали, и я подумал, что если оборотень вдруг и правда пришел оттуда, ему здорово не повезло. Он никогда не добьется того, чтобы к нему прислушались. Он будет вызывать своими фокусами лишь раздражение. Людей много. У каждого свои собственные желания, не всегда правильно рассчитанные. Как же удовлетворить все эти желания без помощи автомата?
Никогда в жизни я не был так одинок, как в эту глухую тропическую ночь в Конго. Все - трава, шорохи, камни - казалось мне чужим. Я тонул. Я знал, что тону. Я тонул и орал, хрипел и катался по траве, ударяясь о камни, о собственный автомат, смертельно страшась той пропасти, что сам вырыл себе своими руками и кото-рая навсегда отделила меня от людей.