Осторожно, ничем не нарушив мертвую тишину, я двинулся в горы,
9
Шагах в ста от меня скачками прошли на каменную гриву тибетские волки. Я видел, как долго они маячили на фоне утреннего неба, -упорные и молчаливые.
И одно за другим открывались передо мной маленькие чуда: то крошечные каменные грибы, с которых свешивались осиные гнезда, то изящные аметистово-голубые примулы с желтыми пятнышками посредине, то гнезда зеленых мхов…
Горные цепи и отдельные пики окружали меня, а совсем близко - казалось, я могу добросить до нее камнем - возвышалась вертикальная стена льдов - родина йети. Подножие стены было усыпано фирном, ноги вязли в нем, как в трясине, но я полз и полз по поросшим инеем камням, пока, наконец, не выбрался к озеру.
Я ожидал, что берега озера будут оголены ночной метелью, но нет - они успели обрасти свежими снежными козырьками, а воду у кромки прихватило корочкой льда.
После недолгих поисков я наткнулся на смерзшуюся палатку. Она была пуста, и нигде я не обнаружил ни трупа йети, ни его следов.
Шероховатая поверхность камней обжигала пальцы, снег алмазно искрился, и, обдуваемый ветром, я думал о последней возможности - убить йети.
Но мог ли я взять на себя такую ответственность?
Я шел, думал об убийстве, и страна льдов, не уставая, открывала передо мной все новые и новые пространства, холодные и пустые.
Нет, сказал я себе. Кем бы ни был йети, он должен быть изучен именно здесь…
Но, думая так, я помнил о пистолете.
Не было ни следа нигде. Сама судьба оберегала меня от убийства. И напрасно с жадностью и боязнью я всматривался в цирки и кулуары, в гребни ледяных и каменных стен, умоляя всех будд дать мне еще одну, последнюю, возможность увидеть хотя бы издали согбенный силуэт йети…
Ледяной мир молчал.
10
Через несколько дней я был уже в Катманду. Я добился своей цели - увидел йети, но это меня не радовало. Равнодушно я расплатился и с шерпом, найденным мною внизу, под ледником, в селении…
Узкое окно отеля выходило на свалку. Темные комнаты были оклеены библейскими текстами и олеографиями на те же темы. Отвратительные искусственные цветы торчали на подоконниках.
Все три моих окна выходили на запад, поэтому в комнате всегда было сумрачно. Город, лишенный обычной европейской суматохи, был тих, казался вымершим. «Сноувью» - «Отель с видом на снега» - так называлось мое пристанище, часть моей долгой сорокалетней мечты.
Я усмехнулся.
Сорок лет назад я был назначен в гуркхский полк - офицер, мечтающий о закрытом Непале, въезд в который стал возможен для иностранцев только в 1959 году, после падения тирании Ран.
Сидя в единственном кресле, я попытался сосредоточиться. В конце концов, это так - я никогда уже не вернусь в горы. Но что я могу рассказать?
Я думал: на южных склонах Гималайского хребта найдены были в свое время обломки челюстей и зубы третичных человекообразных обезьян - рамопитеков. Некоторые признаки позволяют считать, что рамопитеки были ближе к нам, чем ныне живущие человекообразные обезьяны. В частности, клыки рамопитеков выдавались вперед не так сильно, как у шимпанзе. Но зубы и обломки челюстей все же не дают нам возможности сказать уверенно - да, именно рамопитек мог быть нашим предком, хотя, конечно, и эта возможность не исключена.
В Восточной Африке в слоях примерно того же возраста тоже найдены останки человекообразных обезьян. Особенное внимание привлёк к себе так называемый «проконсул», о котором мы можем судить не только по зубам, но и по относительно целому скелету… И все же ближе всего к человеку стоят так называемые австралопитековые обезьяны Южной Африки. Хотя они, видимо, и не были непосредственными предками человека, они, несомненно, были очень близки к нам. И самым существенным оказалось то, что австралопитеки были прямоходящими.
«Но это Африка,-думал я.-А в течение последних десятилетий европейские и китайские ученые обнаружили в пещерах Южного Китая останки еще одной ископаемой обезьяны - гигантопитека. Он тоже не был •нашим непосредственным предком, но он жил в горной местности и в эпоху, когда рядом существовал первобытный человек - синантроп. Разве не могли какие-то из этих предлюдей, отрезанных от мира горны-ми цепями, сохраниться до наших дней? То, что до последнего времени они не были никому известны, дела не меняет. Не знали же европейцы до 1898 года о существовании самого крупного медведя - гризли, не знали же они до 1901 года о существовании белого носорога, не знали же они до 1912 года о существовании дракона с острова Комодо, не знали же они до 1937 года о существовании дикого быка коу-прея… И этот список можно продолжать… Что странного,- подумал я,- если в горной стране, в которой давно не происходило никаких катастрофических изменений, могли сохраниться предлюди - йети?
Ты рассуждаешь так,- сказал я себе,-будто пытаешься оправдаться… Да. Я оправдываюсь».
В отчаянии я подошел к окну.
Да. Я оправдываюсь. Ведь все, что я могу сказать об йети, сводится к чисто внешнему - сгорблен, длиннорук, робок… А что я отвечу, когда мне начнут задавать настоящие вопросы?.. Какое у него соотношение между длиной рук и ростом? Подвергается ли он сезонной линьке? Меняется ли цвет его шерсти в зависимости от времен года? Волосаты или голы его живот и ладони? Есть ли у него когти? Ходит ли он прямо или наклонившись вперед? Как он переносит дождь, снег, ветер? Впадает ли он в зимнюю спячку? Спит ли он лежа, как человек, или сидя, как горилла? Сколько раз и что именно он ест в течение дня?.. И много-много других вопросов.
Разве будет достаточным ответом тот клочок рыжей шерсти, который я храню в бумажнике?
Я вздохнул.
Я не смогу ответить экспертам. И никто не сможет ответить им. Но мир огромен. Мир далеко не изучен. И разве тем, молодым, идущим нам на смену, не может, наконец, повезти больше?
Это меня утешило.
Я встал, выглянул в узкое окно и вдруг подумал, что все-таки я, именно я, оказался первым, кто может, наконец, сказать:
- Я видел снежного человека!..
1972
СИРЕНЫ ЛЕТЯЩЕЙ
Мудр тот, кто знает нужное, а не много е…
1
Со времени возвращения Второй межзвездной прошло пять лет. Краткий отчет участников экспедиции был опубликован через восемь месяцев после возвращения, но только сейчас появились тома, посвященные специальным разделам исследований, таким, например, как «жизнь на Ноос». Специалисты, разбиравшие коллекции экспедиции, комментируют встречу с сиренами, но их замечания, относящиеся к так называемым «ошибкам группы Морана», на мой взгляд, не во всем верны. Именно это заставило меня взяться за диктофон. Кому-то записи мои, разумеется, покажутся не совсем ясными, но - спрошу я - ясны ли толкования древних, еще не расшифрованных, письмен Земли?.. А ведь они, эти древние письмена, создавались нами - людьми!.. Что же говорить о ясности в вещах, созданных совсем иной системой мышления, ни в чем не тождественной нашей?..
2
В течение долгих веков обитатели Земли жили и умирали на поверхности шара, обращающегося вокруг довольно заурядной звезды в одном из спиральных рукавов островной галактики, известной под названием Млечный Путь. С выходом в открытый Космос положение изменилось. Объединенное человечество, оставив за спиной проклятие социальных потрясений и стихийных бед, получило, наконец, возможность планомерного освоения совершенно новых пространств. Именно тогда, в XXI веке, перед людьми с особенной силой встала проблема Контакта с внеземной мыслящей жизнью. То, что она существует, должна существовать, косвенно подтверждалось многим. Именно это «многое» и привело к утверждению известных «Положений о Космосе», откуда я процитирую лишь один пункт - тот, в нарушении которого и обвинялись члены так называемой Особой группы:
«При попытке Человека войти в Контакт с Неизвестной ранее формой жизни все, что может явиться причиной повышенной опасности как для Человека, так и для Неизвестной ранее формы жизни, должно быть сведено к минимуму… Если сам Контакт по каким-либо причинам ставит в угрожающее положение как Человека, так и Неизвестную ранее форму жизни, Человек должен отступить. Отступить, чтобы, проведя необходимые исследования, понять и сформулировать для себя природу и особенности Неизвестной ранее формы жизни и, в итоге, найти приемлемую и гуманную возможность Контакта… Все иные реакции Человека на указанную выше ситуацию следует относить к категориям неоправданного риска».
3
Род человеческий всегда стремился расширить территорию, ограниченную параметрами его планеты. Мы, члены Особой группы (астроном Франс Моран, биолог Даг Конвей и я - палеонтолог Гомер Хайдари), вошли в состав Второй межзвездной, исходя именно из этого, так легко и так трудно объяснимого, желания - постоянно и непременно расширять сферу общего знания. Появившиеся в печати заключения о неверном психологическом подборе членов Особой группы вряд ли достаточно обоснованны. Кто сейчас осуждает жадность Колумба, несдержанность Крузенштерна, упрямство адмирала Берда или фанатизм Хиллари?.. Поведение членов Особой группы на планете Но-о с,- утверждаю я,- было столь же естественно, как и поведение любого из перечисленных мною путешественников и исследователей,
4
В задачу особой группы входила высадка на планету Ноос. В случае отсутствия на ней мыслящих существ, как дружелюбно, так и агрессивно настроенных, мы должны были изучить планету с точки зрения ее пригодности для людей. А она обещала немало. Минимальное барометрическое давление близ поверхности достигало 0,9 атмосферы, обращение вокруг звезды Летящая Барнарда равнялось земному году, расстояние от звезды и наклон экватора планеты к плоскости орбиты практически не выходили за пределы приемлемого, хотя какие-то искажения в общую картину вносили кольца аст