— Здравствуй, лисица, — поздоровался мужчина, и присел рядом с Марлен на серебристую лавку.
Женщина подавила в себе очередной инстинкт — отодвинуться подальше. Усидела-таки на месте.
В камере было так светло, что аж глаза слезились. Нерб молчал.
— Я видела тебя ночью, — первой нарушила тишину Марлен. — Ты был у нашей кровати.
Терций лишь хмыкнул.
— Видела… и что дальше?
У нее не было сил даже на эмоции. Её мозг блуждал по закоулкам тела, но ни в душе, ни в животе, ни в голове не было и намека на какую-либо реакцию. Лишь пустота. Это был защитный механизм. Марлен знала — если дать себе волю сейчас, она сойдет с ума от переизбытка боли.
— Зачем? — спросила лисица, глядя куда-то внутрь себя.
— Он мешал… плясал под твою дудку… Ты так до конца не поняла, против скольких людей он пошел, чтобы удовлетворить тебя.
Марлен обдумала услышанное, и мгновенно согласилась с утверждением. Нерб прав, об этом аспекте она раньше не думала.
— И ты решил его убрать?
— Нет, я бы такого не смог решить, — усмехнулся мужчина, отклоняясь назад и опираясь спиной об стену. — Совет решил, а я лишь посодействовал.
— Посодействовал… ты убил Догана, своего учителя.
— Он еще жив…
Марлен постаралась не выдать, как сильно по ней ударила эта новость. С одной стороны — облегчение, он жив. С другой — надолго ли жив?
— И что дальше? Убьете его?
Нерб снова позволил себе довольную улыбку. На его строгом лице она казалась неуместной. Хоть Марлен и не была знакома с Нербом, только там, в камере Сферы, она поняла, что подсознательно считала его скорее позитивным персонажем её истории, чем негативным.
— Убить Догана? — притворно возмутился Нерб. — Ни в коем случае! Он мой учитель, он кан моего рода.
— Тогда… я не понимаю…
— Нашей целью никогда не было не его убийство. Догана нельзя убивать, это нарушит всю нашу систему. Только земному человеку могла прийти в голову мысль, что мы были готовы лишь его жизни.
Марлен таки повернулась к Нербу. Тот посмотрел ей в глаза. Он был чем-то доволен, видно, что не мог дождаться следующего вопроса.
— Какова же, в таком случае, ваша цель?
— Всё очень просто, лисица. Нашей целью была именно ты.
Когда он вернется
— Я?
Она не понимала.
Нерб сделал резкий выпад вперед — схватил Марлен за шею.
— Ты мне много лет мешала, Марлен… Что бы я ни делал, как бы тебя ни подставлял — Доган тебе всё прощал. Даже когда ты начала просить за своего брата — и тогда он тебе это простил, даже когда результаты анализов опровергали ваше родство.… но не в этот раз.
Нерб швырнул лисицу на пол.
— Доган придет в создание приблизительно через сутки… Когда это случится — я расскажу, как ты пыталась его убить. Как думаешь, что он с тобой сделает после этого?
Марлен постаралась взять себя в руки. Медленно встала на ноги, сделала медленный вдох.
— А что ж сам не убьешь меня? Кишка тонка?
Нерб ухмыльнулся.
— Какое хорошее словосочетание — тонка кишка… нет, убивать тебя нельзя. Формально, приказ не трогать тебя ни при каких обстоятельствах еще в силе. Но будь уверена, он будет отменен, как только как Рагарра придет в себя.
— А если Доган тебе не поверит?
Ящерр рассмеялся. А Марлен осознала, что еще никого никогда так не ненавидела, как находящегося перед ней терция.
— Он поверит, Марлен, — сказал Нерб, и нечто в его тоне заставило Марлен беспрекословно поверить услышанному. — Никому бы не удалось ранить Догана, он слишком осторожен. Ты, лисица, была единственный человеком, способным на это. Он не простит, как бы сильна не была его воображаемая привязанность. Такое предательство, исподтишка, он не простит.
Ей захотелось упасть. Укрыться чем-то теплым, залезть в норку, и никогда оттуда не вылезать.
Лисица поняла, что Нерб прав — Доган не простит. У неё над головой как будто развернулась воронка, из которой на голову лисицы хлынули потоки страха.
Из закоулков сознания было вытащено то, что она так долго от себя скрывала: никуда страх перед Доганом Рагаррой не делся, он был там, в её голове, всё это время, и никто и ничто не способно это изменить.
Марлен сделала то, что давала себе слово не делать больше никогда: она испугалась, очень иррационально, очень по-животному.
Встреча после покушения
Нерб ушел. Марлен села на своей лавке, и снова уставилась в пустоту. Разные мысли лезли ей в голову: помнит ли Нерб о её выходке с похищением его оружия? Где сейчас Недж, жена Догана, и на чьей она стороне? Когда очнется сам Доган?
Это случилось намного быстрее, чем все ожидали. Вечером к ней пришел охранник, и возвестил: вас ждут в Эктале.
— Зачем? — спросила лисица.
— Вас вызывает Доган Рагарра.
Кровь прилила к лицу. Она поднялась и молча подошла к охраннику.
— Хорошо, ведите.
Пролетая над Синим Лесом, Марлен не могла не думать о том, что делает это в последний раз. Как с ней поступит Доган? Оставит ли в живых? Как пройдет их встреча?
Дом, который уже почти не пугал, снова превратился в пристанище злых монстров. Слуги на неё косились, очень осторожно, но косились. Осуждали.
Её провели к его комнате. Не той, где они жили вместе. Другой комнате, там она бывала, когда он еще был судьей, а она — гонщицей Марлен.
Доган стоял у окна, опутанный вечерними сумерками и враньем Нерба. Как только за ней закрылась дверь, и они остались в комнате одни, он сказал:
— Здравствуй, лисица.
У него на животе, на месте раны была квадратная повязка, больше похожая на небольшой серебряный щит.
— Присаживайся, лисица, — продолжил Доган учтиво. — Расскажешь, зачем тебе понадобилось меня убивать?
Она понимала, что спорить бесполезно — не поверит. Молча подошла и села на диван. Доган не садился, он оперся о стоящий радом стол.
— Я к тебе не присоединяюсь, Марлен, — сказал ящерр, — видишь ли, рана еще не зажила, мне в принципе сидеть тяжело.
Он был так близко, но он был как никогда чужой. И от этого лисице было неожиданно больно. Оказывается, она испытывала перед ним не только страх, но и нечто другое, новое. Но поняла Марлен это только когда все связи между ними порвались. Ничего уже не исправить, и Марлен это понимала, но принять сердцем не могла.
Не могла! Ей хотелось, что Доган поверил ей, даже если это кажется иррациональным, даже когда все доказательства против неё. Пусть просто поверит!
— Поверишь ли ты мне, если скажу, что я не причастна к покушению?
Доган устало усмехнулся.
— Увы, лисичка, не поверю. Я знаю наверняка, что причастна.
Его вопросы, её ответы
Она понимала, что спорить бесполезно — не поверит. Молча подошла и села на диван. Доган не садился, он оперся о стоящий радом стол.
— Доган, зачем мне тебя убивать?
Он громко выдохнул. Марлен посмотрела на него — заметила синяки под глазами, заметила общую бледность. Видимо, не так уж ящерры отличались от земных людей.
— У тебя было много причин. То, что я тебя заставил вернуться в Мыслите — лишь одна из них.
— Не я на тебя напала, не я планировала покушение, — сказала лисица по слогам. — Я не виновата в том, в чем меня обвиняют.
Доган отвернулся от нее. Подошел к окну, хоть на улице было темно — глаз выколи, и даже фонари не спасали от этой тьмы.
— Я приказал привести тебя ко мне в надежде узнать от тебя правду. Но ты её говорить не хочешь, Марлен. Ты держишься за ложь. Хоть я знаю, что ты врешь… смотришь на меня своими глазищами, и врешь.
Марлен рикрыла глаза.
— Как всё нелепо, ящерр, — прошептала она. — Ты приложил столько усилий, чтобы я начала тебе доверять, но мне ты поверить не хочешь.
Он обернулся.
— Не верю?! Я знаю наверняка, что это ты, я записи камер видел!?
Доган подошел, и присел перед ней. Схватил Марлен за колени, заставил в глаза смотреть.
Его истинные чувства вмиг стали видны, он весь был нараспашку. В мужчине плескалась нечеловеческая ярость. Он был расшатан, растерзан, сломлен предательством любимой женщины.
— Я ради тебя всю свою жизнь менял, лисица! Я кинул всё свои силы, чтобы тебе угодить! А тебе даже не хватило смелости ударить в открытую! Ты сделала это, когда я уже был готов поверить, что ты меня приняла, когда был так счастлив! Зачем тогда играла, лисица!? Зачем позволяла мне верить, что сможешь принять?!
Когда её сожгут
— Доган, это не я, — прошептала Марлен, — … да, я тебя ненавидела, но почему-то никогда не думала о том, чтобы убить. Не после всего того, что между нами… возникало.
— Что возникало, Марлен? — спросил от требовательно, наклоняясь к ней еще ближе. — Говори!
— Ты становился… ближе, понятнее. Я видела, как много ты для меня делал. Я ценила… ценю это.
— Тогда зачем же ты так, — прошептал он, кладя голову ей на колени. — Марлен, зачем?
Он боялась даже пошевелиться. Её судья волком выл от её мнимого предательства, и Марлен знала, что если Нербу удалось совершить покушение, да так, что Доган его не раскусил, значит и доказательства её вины сфабрикованы обстоятельно. Доган не поверит.
Рагарра резко поднялся, и потянул Марлен за собой. И вот уже они оба стоят на ногах, и ящерр рассматривает её болезненно-внимательным взглядом.
— Никому еще не удавалось так сильно меня ударить, уязвить, — прошептал он, и впился в неё жестким болезненным поцелуем.
Целовал на прощание, целовал, чтобы злость сорвать. Чтобы наказать бедную, ни в чем не повинную лису. Лисичку, которую этот ящерр так сильно любил.
Когда поцелуй был прерван, он резко нажал на небольшую пуговицу на манжете рубашки, и в комнате объявилось несколько охранников. Те молча вывели Марлен из комнаты, из Экталя, и из жизни Догана Рагарры.
Марлен снова вернули в Сферу. Вернули, и забыли о ней на два дня.
Два дня в городе стояла мертвая тишина. Затаились все таблоиды, все новостные агентства. Величественный Мыслите терялся в догадках, что будет дальше. Все ждали.