Внимание короля сразу переключилось с доспехов на королеву. Он улыбнулся супруге, скорее даже засиял, и на ее щеках вспыхнул румянец.
– Эти достойные люди, – произнесла она, – пытаются поговорить с тобой о деньгах, дорогой.
По раскрасневшемуся лицу монарха можно было предположить, что внезапно его заинтересовало что-то куда более интимное, нежели деньги. Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку стула и перестал гладить собак.
– Повторите, мастер, – велел король.
Мастера торговли звали Айлвин Дарквуд, и он считался самым богатым человеком Альбы. Выкупив у короля на три года право на торговлю шерстью, купец взимал за нее налог. Ему принадлежала большая часть городских складов и кораблей в доках. Несмотря на расхожее мнение о том, что все торговцы – жадные жирдяи, Айлвин был высоким и привлекательным мужчиной с черными как смоль волосами, чуть тронутыми сединой, и задубевшей кожей – он слишком много времени проводил в море. Мастер носил чулки и мантию поверх дублета – все исключительно из шерсти черного цвета. Остальные детали его наряда – крохотные пуговицы, рукоять кинжала, пряжки на ремне – были отлиты из чистого золота и покрыты красной эмалью. Жемчужная серьга с рубиновой подвеской, по форме напоминавшей каплю крови, висела на ухе. На другом мужчине, возможно, подобное украшение выглядело бы слишком по-женски, но на Айлвине Дарквуде оно смотрелось по-пиратски. Это вполне могло соответствовать действительности, ибо ходили слухи, что он разжился деньгами в отчаянном морском сражении у побережья Галле.
Рядом с ним стояли сэр Ричард Смит, лорд-мэр Харндона, и мастер Рэндом, который стал одним из самых влиятельных купцов в городе, провернув выгодную сделку с повозками и кораблями с зерном. Он лишился ноги, но улыбка, казалось, не сходила с его губ.
Мастер Айлвин тоже улыбнулся и кивнул королеве.
– Ваше величество, моя жена постоянно твердит мне, что я слишком много говорю и мало по делу, поэтому с вашего позволения я попытаюсь быть краток, – сказал он и положил на стол дюжину монет.
За его спиной двое подмастерьев закончили возиться с доспехами и тихо удалились. Их мастер вошел в зал, низко поклонился чете монархов и благопристойно встал у стены, ожидая своей очереди.
Король посмотрел на монеты.
– Серебряные и золотые леопарды. Пожалуй, не лучшая из наших чеканок – только посмотрите, сколько раз переделывали вот эту монету! – Он засмеялся. – Шесть тысяч четыреста двадцать девятый? Мой дед отчеканил ее еще до битвы при Чевине.
– Вы абсолютно правы, ваше величество, – пробормотал мастер Рэндом.
– А вот эта похожа на беременную овцу, такая же пузатая, – продолжил правитель, взяв в руки тяжелую серебряную монету и приподняв бровь. – Шестьдесят третий? – задумчиво произнес он. – В этот год я не чеканил ни одной новой монеты.
Айлвин обвел взглядом своих спутников.
– Она не из монетного двора вашего величества, – заявил он.
– Она из Галле или Хоека, – добавил лорд-мэр.
Король нахмурился.
– Царь царей[12], кто осмелился подделать мои монеты? – возмутился монарх, но снова откинулся на спинку стула. – Хотя выглядит солидно. Отличная монета. Отцу бы понравилась. – Он подбросил ее на ладони.
– Король Галле и граф Хоека подделывают наши монеты, – сказал мастер Рэндом. – Простите, ваше величество, что я сижу. Получил ранение при Лиссен Карак.
– Я помню, мастер Рэндом. Вы можете не вставать в моем присутствии. Удерживать ту дверь против всех этих чудовищ – далеко не все титулованные рыцари справились бы с такой задачей, а еще больше отдали бы свои левые руки, чтобы повторить подобное! Правда? – Глаза короля сверкнули, и он начал подниматься. – Это мне напоминает о… Я собирался…
Рука супруги потянула его обратно.
– Король Галле и граф Хоека подделывают монеты вашего величества, – повторил мастер Рэндом.
Монарх пожал плечами.
– И что с того? Прекрасные монеты. Они все же принцы благородных кровей, а не разбойники с большой дороги. И раз пожелали чеканить такие же монеты…
Королева сжала его руку.
– Мастер Пиэл! – позвал правитель.
Мастер оружейных дел – коренастый мужчина плотного телосложения, каким и должен быть кузнец, с длинной седой бородой и ясными серыми глазами – стоял, прислонившись спиной к стене.
Он тут же выпрямился и поклонился:
– Ваше величество?
– Вашему величеству непременно нужно уделить внимание этим достойным господам, – сказала Дезидерата.
– Что я и делаю, дорогая, – улыбнувшись супруге, заверил монарх, затем обратился к своему обожаемому мастеру Пиэлу: – Пиэл, объясни мне, почему подделка моих монет – такое страшное преступление? Я, видимо, слишком глуп, чтобы понять. Деньги есть деньги. Их либо хватает, либо нет. Полагаю, нам не хватает? В этом и есть вся суть?
– Капталь де Рут, – объявил герольд.
При появлении иноземного рыцаря мастер Айлвин поморщился.
– Если вам нужно больше денег, – вмешался в разговор Жан де Вральи, – взимайте с этих людей больше налогов. Стыд и позор, когда представители более низких сословий одеваются, как этот щеголь. Заберите золотые побрякушки с его пояса, и, гарантирую, это научит его впредь не одеваться так на людях. В Галле мы следим за этим гораздо строже.
– Что ж, капталь, здесь, в Альбе, мы относимся к подобным вещам по-другому, и, полагаю, это идет на пользу нашему королевству. – Монарх жестом предложил иноземному рыцарю сесть. – А теперь будьте паинькой и дайте мне закончить, иначе от этих господ у меня начнется изжога.
– Как я уже говорил… – начал мастер Пиэл. Он подошел к столу и встал напротив монет, а мастер Айлвин благодарно на него взглянул.
– Король Галле… – перебил оружейника де Вральи.
Монарх обрушил на Лиссенского Победоносца всю тяжесть своего взгляда:
– Мастер Пиэл говорит, сэр.
Капталь отвернулся и уставился в окно, надувшись как мышь на крупу.
– Итак, – продолжил кузнец. Он бросил на стол изрядно потертый серебряный леопард, и тот зазвенел – словно фея рассмеялась. Затем мастер Пиэл кинул новую полновесную монету, и она звонко лязгнула в ответ. Мастер Пиэл пожал плечами. – Больше олова, чем серебра. До меня дошли слухи, что граф Хоека и король Галле намеренно обесценивают наши монеты.
– Ты лжешь! – воскликнул де Вральи. Он был облачен в полный доспех – единственный из всех присутствовавших.
Мастер Пиэл окинул его внимательным взглядом.
– Должно быть, ваш правый наплечник цепляется за кольчугу, – заметил он.
Де Вральи опешил.
Королева отметила про себя, что еще никогда она не видела галлейского рыцаря настолько ошеломленным.
Капталь прочистил горло.
– Так и есть, – признался он. – Мастер Пиэл, ты не можешь задевать честь короля Галле в моем присутствии…
Но оружейник не отступил.
– Это то, что я слышал, ваше величество, – продолжил он. – И тому есть причина: наша шерсть вытесняет их с рынка. У них нет законов, которые бы поддерживали ткачей, потому что мелкие людишки не имеют там права голоса. – Его взгляд метнулся к закованному в броню рыцарю. – Посему, когда их ремесла приходят в упадок, правители вынуждены искать другие пути, к примеру обесценивать чужие монеты. И это уже смахивает на объявление войны. – Кузнец поднял руку, опередив и короля, и де Вральи. – Наши монеты изготавливаются из чистых металлов – за этим проследил еще ваш отец. Поэтому, когда в портах Дикса все расплачиваются ими, это своего рода защита для нас. Они обесценивают свои деньги, а мы нет, поэтому наша торговля на подъеме. Но что же дальше? – Он глубоко вздохнул, зная, что наконец-то внимание монарха сосредоточено исключительно на нем. – Король Галле и граф Хоека стали подделывать наши монеты, но только с меньшим содержанием золота и серебра. Верно? Выходит, они вредят нам двумя способами: во-первых, поставляя свои обесцененные деньги на рынок, они тем самым снижают их стоимость, во-вторых, скорее всего, изымают из оборота настоящие монеты и переплавляют их. – Он снова подбросил маленький, но сильно потертый леопард. – Посмотрите на эту монету, ваше величество. Она старая и видавшая виды, чуть потерявшая в весе, но все же изготовленная из чистого серебра. В любом случае, ее ценность немного снизилась. Как вам такой расклад?
– Просто великолепно, – сказал король. На этот раз в его голосе не слышалось нотки озорства. Он прозвучал резко и сурово. – Сколько мы из-за этого потеряли?
Айлвин покачал головой:
– Полагаю, поначалу мы все считали, что всему виной весенние события, но затем мастер Рэндом взялся за составление таблицы, в которой отмечал снижение содержания серебра в монетах и наши убытки от этого.
– Сколько? – требовательно переспросил монарх.
– Сто тысяч леопардов, – ответил мастер Рэндом.
В зале повисла тишина.
– Доходы вашего величества сильно упали, а когда люди оплачивают налоги поддельными монетами, мы получаем еще меньше денег, чем ожидали, – добавил мастер Айлвин.
– Боже милостивый, лучше бы я с троллями воевал, – посетовал король, закрыв лицо руками. – И что нам теперь делать?
Лорд-мэр глянул на новые доспехи, аккуратно разложенные на столе у стены. Они были почти готовы, правда, пока кое-где не хватало пряжек или петель, а на месте узоров виднелись четкие линии, нанесенные белой краской.
– Для начала отмените турнир, – предложил он. – Он стоит столько же, сколько и ведение войны, а у нас таких денег сейчас нет.
Королева ахнула.
Король с надеждой посмотрел на мастера Пиэла.
– Уверен, мы сможем придумать что-нибудь получше.
Мастер Рэндом поднял руку.
– Ненавижу, когда отменяют турниры, – заявил он. – Почему бы нам заново не открыть монетный двор и не отчеканить новые монеты? Раз мы оказались в таком положении, изготовим медяков и удержим на какое-то время необходимый баланс. – Купец перевел взгляд на оружейника. – Уверен, Пиэлу хватит мастерства сделать штамп. Мы могли бы изготовить медяки точно такого же размера и веса, как имперские, и пустить их в обращение за пределами Ливиаполиса; все купцы и фермеры к западу от гор были бы нам еще и благодарны.