– Потанцуем? – спросил он.
Королева улыбнулась.
– Если вам это угодно, милорд, мы можем танцевать и петь хорал.
Взгляд короля был прикован к чему-то на грани светового круга.
– В детстве, – произнес он мечтательно, – на Рождество нас ждали разные приключения: и великаны, и дикари, а однажды пожаловал сам Сказочный Рыцарь. Он приехал на единороге и вызвал отцовских рыцарей сразиться. Турнир провели на замерзшей реке.
– О! – восторженно воскликнула королева. – И что было дальше?
– Этот напыщенный негодяй посадил на задницы дюжину лучших отцовских бойцов, а мы хлестали вино и чувствовали себя ничтожествами. Но он вручил нам прекраснейшие дары, и мы как в песню перенеслись. – Он посмотрел ей в глаза. – Намедни я слышал дурное. О вас. Верить этому я отказываюсь.
– Милорд… – начала она, но пришло время петь.
Они исполнили «Три корабля» и песнь об избиении младенцев, но королеве виделось одно: солдат, убивающий ее новорожденное дитя. Затем они спели «Агнец Божий» и мощный гимн, а потом – «Восход солнца», и вот образовались круги: женщины в качестве оленей, мужчины – охотников.
Они прошли широкую площадь под замком. Спустившись вприпляску на берег, они ступили на Альбин, где лед уже достиг шестифутовой толщины. Он будет нарастать и дальше, до самой весны. Дворцовые слуги выехали на коньках с подогретым вином, после чего пение возобновилось: на сей раз исполнили «Иисус, Радость мира», а потом, при свете факелов, поющие снова выстроились шестью большими кругами.
Дворцовые слуги и сами придворные смешались с толпой: подмастерья с подругами, рыцари со своими дамами, городские купцы – королева присела в реверансе перед Айлвином Дарквудом, а он степенно раскружил ее и передал высокому мастеру с железной бляхой и стальным кольцом гильдии оружейников.
– Как вас зовут, юный сэр? – спросила она.
– Том, ваше величество. – Он вычурно поклонился и исчез, двинувшись дальше по цепочке.
Круги сомкнулись для следующей фигуры, и король, завладев королевой, повел ее вдоль берега. Два пажа держали факелы так близко к ним, что королева испугалась за прическу, но посмотрела мужу в лицо и улыбнулась, а он улыбнулся в ответ.
– Я хотел сказать одно, – выдавил он. – Во времена моего отца мы были намного ближе к Диким на Рождество. Получалось забавно. И полезно для рыцарей.
Она поднялась на цыпочки, надежно утвердившись меховыми сапожками на утоптанном, скользком снегу, и поцеловала его в губы, а сотни свидетелей заулюлюкали и тоже стали целоваться.
– Дикие всегда рядом, – сказала она. – Мы – дети земель Диких, а не враги им. Земли Диких можно найти под полами Нового дворца и в лесах за Первым мостом.
– Это смахивает на богохульство, – заметил король.
– Нет, милорд. Обычный факт. Принюхайтесь – чуете хвойный запах? Сегодня вы можете протянуть руку и дотронуться до дерева в Эднакрэгах. В солнцеворот мир переливчат, милорд. Все ворота открыты – во всяком случае, так говорил мастер Гармодий.
Король остановился и поднял взгляд. Тысяча пар позади него замедлила шаг – люди пили вино, целовались или гадали, чем занята королевская чета, но в танце подобные паузы возникали нередко.
– Истинная правда! – воскликнул король. – Клянусь, я в жизни не видывал столько звезд! – Он подхватил королеву и закружил. – Боже мой, мадам, почему бы мне вам не поверить? Больше всего на свете я хочу сына!
Она положила его ладонь себе на живот.
– Вот он, ваш сын, милорд. Почувствуйте, как бьется его сердце – как мощно оно колотится во славу Альбы.
Он склонился в свете факелов.
– Я не в силах поверить, что это обман. – От его руки растекалось тепло.
Они снова пришли в движение, процессия замкнулась в круг, и королева потеряла короля за сменой партнеров – в той огромной цепи, про которую старые харндонцы говорили, что она символизирует связь всех альбанцев. Весьма своеобычным образом.
Королева пошла на первый круг – женский: были в нем Эммота с напряженным лицом, леди Сильвия, новая девушка с севера, а дальше – троица краснолицых купеческих дочерей, а потом она соприкоснулась руками с молодым рыцарем Святого Фомы, и тот улыбнулся ей с блаженным умиротворением на широком, с крупными чертами лице; потом наступил черед угрюмого субъекта с грязными руками, который тем не менее просиял, а затем – красавца в великолепном меховом капюшоне, сшитом, похоже, из какого-то восточного шелка с узорами, сверкавшими в факельном свете. Рядом с королевой постоянно маячила пара факелов, и она, несмотря на восторженное состояние духа, помнила, что оба юноши – королевские оруженосцы и оба вооружены. Молодой Галаад д’Акр мог в одиночку справиться с десятком разбойников или любой толпой злонамеренных лиц. Она не то чтобы боялась, а просто за последние дни с несвойственной остротой осознала свою уязвимость. И беззащитность ребенка.
В очередной фигуре танца ее закружил на месте галлеец. Он передал ее дальше – грубовато, как ей показалось, но она побоялась счесть это пренебрежением, а потом услышала крик, раздавшийся за правым плечом. Она протянула руку, ту приняли, и перед нею вырос сам капталь. С застывшей улыбкой он развернул ее, держа не особенно крепко. Его взор был прикован к схватке, и королева отступила – женщинам пришло время разойтись по своим кругам…
Галаад был повержен. Она поняла это по изменению освещения. Он пытался встать на ноги, а кто-то его бил.
Снег потушил его факелы.
Она перешла к действиям. В груди загудело, и королева простерлась волею в ночь, достигая звезд, чтобы взять то, что ей нужно.
Два факела взорвались слепящим светом.
Одним Галаад ткнул неприятеля в пах, и человека объяло пламя. Он заковылял к толпе, и она с дружным пронзительным воплем расступилась.
Галаад подобрал под себя ноги и воздел факелы, безжалостно освещая убийцу в последние минуты его жизни. Тот полыхал – жир и плоть сгорали стремительно, и вот он перестал кричать, а почерневшие кости с шипением погрузились в снег и погасли.
Над толпой поплыл аппетитный запах жареной свинины, и какую-то женщину вырвало недавним обедом.
Галаад всхлипывал.
Королева огляделась и увидела рядом леди Альмспенд, а чуть подальше – леди Сильвию. Но леди Эммоты не было.
К ней подошел галлеец – граф д’Э.
– По-моему, вашему величеству угрожает опасность, – заметил он.
Она отступила на шаг. Галлейцы окружили ее со всех сторон.
– Я здесь, ваше величество. – Писклявый, бабий голос Танкреда не вязался с его массивным сложением и одной уцелевшей бровью.
– Позвольте проводить вас к королю, – сказал граф.
Он поклонился и удержал ее за руку деликатно, без тени дурных намерений.
Один галлеец, одетый в цвета д’Э, положил руку на грудь другого, толкнул, и тот рухнул.
Граф, как тисками, сжал и придавил плечом ее руку, словно они боролись. Он поволок ее прочь. Она чуть не упала и подавила вскрик.
– Ваше величество в большой опасности, – пробормотал граф. – Мои люди прилагают все усилия, чтобы ее устранить, но под ударом очутились вы лично. Клянусь, что моя родня ни при чем. Я бы знал. Идемте.
Д’Э потащил королеву по льду, и она утешилась тем, что оба ее оруженосца остались рядом, вооруженные короткими мечами и в кольчугах под меховыми коттами. Факелы Галаада продолжали гореть огнем больше белым, нежели красным, и разгоняли тьму на расстояние полета стрелы.
– Мои фрейлины! – воскликнула она вдруг.
Граф остановился и обернулся.
– Мсье д’Эрблэ! – крикнул он. – Королевские фрейлины!
Стоявший на границе света мужчина в черной сутане поклонился. Сопровождаемый десятком человек, он устремился обратно во мрак.
Толпа вокруг начала сгущаться, как лед в ведре с водой. У королевы затекла правая рука – так крепко держал ее граф. Мелькали встревоженные лица: мужчина в красивой шляпе поклонился и последовал за ней, а потом она увидела рослого юношу, Тома, который поступил так же.
На реке сбилась в кучу дюжина факелов, и она поняла, что король где-то там. Облегчение было столь глубоким, что у нее задрожали колени.
Король смеялся, беседуя с графом Приграничья и мастером торговли. Он обернулся и подал ей кубок с вином, а хорошенькая молодая женщина с рыжими волосами дернула его за руку.
– Идемте же, ваше величество, – позвала она.
Королева взяла кубок, а рыжая особа быстро присела в реверансе и отступила в толпу.
Король уловил напряжение по ее руке и поджатым губам графа д’Э.
– В чем дело?
Граф д’Э поклонился.
– Я точно не знаю, ваше величество, но на вашего оруженосца напали, и я испугался за королеву.
– Он правильно сделал, – вставила королева. – Я в этом уверена. Король вернул д’Э поклон.
– В таком случае благодарю вас, мессир, как и всегда. Мы должны возобновить танец, иначе пойдут разговоры.
Он взъерошил юному Галааду волосы.
– Что с тобой случилось? Ты белый, как снег.
– Я… ударил человека. – У Галаада перехватило дыхание. – И он сгорел, как факел.
Король помолчал, уже занесши ногу, чтобы шагнуть.
– В самом деле? – спросил он. – Есть одно пророчество… впрочем, уже не важно. – Он склонился к своей королеве: – Странная ночь, и я буду рад, когда она закончится.
Они вернулись на реку, и королева вновь предалась танцам. Воздух загустел, и ей стало трудно дышать. Она решила, что с факелами неладно…
Затем она перешла к незнакомцу – коротышке с черной бородкой клинышком. У него была ослепительная улыбка и угольно-черные глаза.
Позади него в круге…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯЛИВИАПОЛИС – НАЕМНЫЙ УБИЙЦА И КРОНМИР
Укрывшись в каком-то сарае, он собирал свое оружие. Все восемнадцать стальных частей арбалета он разложил на грязном плаще с капюшоном из белой шерсти. Он взводил его посредством встроенного в корпус винта, умел управиться с ним одной рукой и разрядить, надавив большим пальцем на курок в верхней части. Арбалет изготовил этрусский мастер, а стрелы были снабжены стальными наконечниками. Сам арбалет представлял соб