– Что ж, мы свое дело сделали, – кивнул капитан. – Может быть, чересчур неприметно?
Его люди зашевелились. Взошло солнце, появились мухи. Лошади занервничали. Женщины, ехавшие в обозе, затеяли болтовню, и со стороны солдат до командования донесся негромкий гул.
Дэн Фейвор подъехал, когда городские монахи приступили к заутрене.
– Две тысячи человек, – доложил он радостно. – Меньше чем в миле отсюда.
Капитану не удалось скрыть вздох облегчения. Он печально улыбнулся.
– Конечно, нам все еще предстоит победить в бою, – напомнил он.
Морейские страдиоты прибыли ровным строем с мощным авангардом почти в шестьсот человек и сотней истриканских конных лучников. Они припозднились и двигались быстро. Основное войско держалось в нескольких сотнях ярдов позади: без малого две тысячи лошадей, никакой пехоты и никакого обоза. Не было и знамен, зато в середине войска могучие мужи держали на копьях две огромные иконы.
Капитан спешился и положил на камень свой перидот. Тоби вручил ему боевой молот и встал рядом, держа его шлем и копье.
– Если мы здесь надолго, мне понадобится соломенная шляпа, – сказал тот. Солнце припекало.
Морейцы ехали по дороге рысцой. Небольшие группы истриканцев то и дело отлучались на что-то взглянуть, но колонна спешила и двигалась по безопасной местности.
Когда вражеский авангард приблизился на расстояние полета стрелы, капитан поднял молот и опустил его точнехонько на перидот, который разлетелся на тысячу зеленых кусочков. Камень погиб, замысловатая иллюзия распалась, и те, кто был прикрыт заклинанием, приобрели хороший обзор.
Вокруг засвистали, и лучники натянули тетиву.
Отряд конных лучников, который отъехал от колонны для осмотра фермы, был встречен роем стрел от разведчиков Гельфреда. Уцелевшие выхватили из чехлов свои луки и привстали в стременах; выстрелив, они устремились к основному войску и на скаку продолжали рассылать стрелы назад, через конские крупы.
Бой не продлился и двух минут, когда Красный Рыцарь тоже привстал и взревел:
– По коням!
Большинство лучников уже приготовились встретить врага и сидели в седлах, как все тяжеловооруженные всадники, а пажи, передав первым и вторым лошадей, поспешили на поиск своих. Сказалась неопытность; старшие пажи очутились впереди отряда, новички – позади, а слева от центра. среди копейщиков сэра Алкея, воцарился хаос. Красному Рыцарю не было видно из-за чего. Не мог он и ждать.
– En avant! – крикнул он. – Вперед!
И все его войско тронулось с места тремя конными рядами: тяжеловооруженные всадники – впереди, а пажи – в тылу.
Морейский авангард рассыпался. Треть была выброшена из седла или убита, но дело свое они сделали: засада не затронула основного корпуса.
Войско Красного Рыцаря сомкнулось и двинулось рысцой, растянувшись почти на триста ярдов; воины с оруженосцами ехали впритык, едва не соприкасаясь ногами, закованными в сталь. Охотники и разведчики Гельфреда выстроились цепью справа, под углом к тылу основной колонны.
– Атакуйте меня, что ли, – пробормотал Красный Рыцарь под шлемом. Он получил преимущество неожиданности, но все же числом противник превосходил его втрое, и ему было нужно, чтобы враги потеряли выдержку.
Словно в ответ на этот вызов, иконы в центре вражеской колонны начали взмывать и опускаться, тогда как сама она весьма профессионально развертывалась, превращаясь в шеренгу. Отряды, отделяясь, разъезжались налево и направо.
Красный Рыцарь поднял копье.
– Стой! – гаркнул он.
Трубач выдал звук, подобный реву оленя в пору гона, – дважды, но люди знали, что от него ожидать. Войско остановилось. Воины начали строиться; середина уже спешивалась, фланги развертывались, отставшая левая часть центра подтягивалась.
Неопытному взгляду происходящее могло показаться сумбуром.
Том поднял забрало.
– Мы ж могли просто ударить, – сказал он.
Капитан пожал плечами. На уровне его ног Уилфул Убийца передавал коня сменщице Тоби, Нелл, которая зажимала в костлявом кулачке сразу по пять штук поводьев и выводила скакунов из шеренги. Уилфул взял лук, положил стрелу, огляделся по сторонам и крикнул:
– Готов!
Лошади покидали ряды.
Утренний ветерок разнес аналогичные возгласы.
Неприятельская шеренга почти сформировалась, а иконы двигались к центру.
– Они молодцы, чтоб их черти драли, – заметил Красный Рыцарь.
Уилфул Убийца покачал головой.
– Да, неплохо, но без пластинчатых доспехов и пехоты? Просто мечта лучника.
Его ищущий взгляд нащупал Бента далеко справа, где главный лучник изготовился к стрельбе.
Уилфул вскинул свой лук; глянул на Калли на одном фланге и на Бента – на другом.
– Теперь поживее, ребята, – бросил он.
И они выстрелили.
Бой завершился вопиющим беспорядком.
Тяжелые стрелы поразили морейцев, и их атака захлебнулась, не успев толком начаться. Однако они были искушенными бойцами и, хотя прежде не сталкивались с таким слаженным обстрелом из длинных луков, имели хороших командиров и богатый опыт поражений и побед. Расколотая шеренга вышла из-под обстрела и построилась заново. У некоторых морейских страдиотов были истриканские луки, и они тоже ответили выстрелами.
– По коням! – скомандовал капитан. Сам он так и не спешивался. Он обратился к Плохишу Тому, который держался поблизости: – Теперь мы двинемся в лобовую атаку. Я хочу с этим покончить – ни к чему, чтобы ночью вся орава наступала нам на пятки.
Том осклабился и подал знак Ранальду. Тот выбросил кулак, показывая своим людям: пора.
Уилфул Убийца заколебался:
– Милорд, я бы сперва угостил их еще одной порцией гусиных перышек, а уж потом направил на них коня. Они не сломлены – взгляните сами.
Капитан понаблюдал за перестройкой неприятеля.
– Люди намного сложнее, чем порождения земель Диких, – сказал он. – И я хочу оставить в живых побольше. Мы убиваем солдат и налогоплательщиков наших хозяев.
Коневодам приходилось несладко, и крошка Нелл протиснулась ближе.
– Забери свою гребаную кобылу, – бросила она Уилфулу, который стоял подле коня капитана.
На этот раз подразделение сэра Алкея действовало слаженнее, и они вместе устремились вперед.
За сотню шагов до врага морейцы развернулись и поехали прочь, опасаясь нового ливня стрел.
– В атаку! – крикнул капитан.
После перехода с быстрой рысцы на галоп бывалый конь мог покрыть эту дистанцию в три приема. Тяжеловооруженные всадники сорвались с места. Трубач взял правильный тон, и зов полетел, повторяясь снова и снова, – очевидно, единственный сигнал, которым тот по-настоящему овладел.
Морейцы лишь через пятьдесят шагов поняли, что происходит.
Они были уязвимы для луков, не имели доспехов, а теперь их еще и в скорости превзошли.
Вся их дисциплина рухнула. Войсками, уже показавшими спину врагу, командовать практически невозможно; и втрое труднее – если враг атакует с намерением разить насмерть. В итоге, когда стратег осадил коня, развернул свой отряд и ринулся в контратаку прямо на копья Красного Рыцаря и Плохиша Тома, его облаченные в пурпур и багрянец страдиоты остались одни. Прочие рассеялись и, пригнувшись к холкам коней, помчались в дальние, безопасные холмы, на фермы или в город.
Схватили очень немногих. Через сотню шагов более громоздкие галлейские лошади начали выдыхаться, а через двести почти все перешли на легкий галоп.
Однако в центре рыцари сцепились с охраной вражеского генерала, и грохот поднялся такой, что стало слышно во дворце.
Стратег был коротышка в тяжелых пластинчатых доспехах, его руки и ноги обтягивала дубленая ярко-красная кожа, а лошадь защищали роговые пластины. Держа копье на галлейский манер, он прицелился в Красного Рыцаря, и тот в ответ опустил свое.
Стратег не собирался сходиться в рыцарском поединке: когда до удара осталось два шага, его копье пошло вниз, и он глубоко вонзил острие в жеребца Красного Рыцаря. Огромное создание погибло мгновенно, но не раньше, чем копье Красного Рыцаря поддело морейца за щит и выдернуло из седла. На землю рухнули все: лошади, рыцарь, стратег; вокруг стала шириться свалка, и поднялась пыль.
Плохиш Том сбил наземь трех морейцев подряд, продырявив их кожаные доспехи; на третьей жертве острие его копья увязло в кольчуге и пронзило все слои: кольчугу, кожу, льняной поддоспешник, плоть, ребра и легкие. Противник рухнул, как проткнутый каплун, увлекая за собой копье Тома, которое богатырю пришлось отпустить. Он уже разворачивал коня и обнажал меч, когда осознал, что капитана нигде не видно.
Тогда он снова направил коня в пылевое облако.
Красный Рыцарь медленно поднялся на одно колено и мучительно глотнул воздуха. Падение застало его врасплох, он вскрикнул, когда ударился о камень, и только броня спасла его от перелома таза или хребта. Меч пропал – ремень при падении расстегнулся.
Он сообразил, что кошель у него под ногой, а к нему приторочен круглый кинжал – нож, похожий на короткую железную пику. Красный Рыцарь зажал клинок в правой руке. Потом, оглядевшись через расколотое забрало, поискал меч. Его душила пыль, поднятая конями, которые проносились мимо во всех направлениях. В его распоряжении были считаные секунды: вокруг стучали копыта, и сотня бронированных ратников сражалась на мечах с лязгом, какой издает железная кухонная утварь.
Оттолкнувшись правой ногой, он выпрямился. Бедро пронзила ледяная боль.
Морейский стратег явился из пыли неотвратимо, как романтический злодей. В правой руке он держал тяжелый короткий меч, а в левой – видавший виды щит с красиво выписанной Девой Марией.
– Сдавайся! – крикнул Красный Рыцарь на высокой архаике.
Стратег остановился.
– Что? – опешил он.
– Твое войско разбито. Сдавайся.
Красный Рыцарь осторожно согнул бедро – так пробуют языком больной зуб. Хорошего было мало.
«Нет, я ничего не могу поделать».
«И на том спасибо, старик».
В нескольких шагах от него сэр Йоханнес зарубил одного из тех, кто нес иконы: он без устали размахивал длинным мечом, пока противник не поскользнулся и не получил клинком в незащищенное лицо.