Человек поднял забрало.
– Я свой, – прошипел он и протянул руку, однако Алкей не отличался доверчивостью в бою, а потому отпрянул, и в него ударила стрела.
Незнакомец махнул ему с криком:
– Прячься!
Он повернулся к Алкею спиной, тем самым выказав доверие, и Алкей последовал за ним, смутно узнавая черный плащ незнакомца, которого, казалось, часы тому назад привели в караульное помещение нордиканцы.
Неизвестный в черном плаще нашел наружную лестницу и полез по ней. Она затряслась под тяжелыми сапогами, но Алкей устремился следом и ощутил, как дрогнул балкон второго этажа. Оглянувшись, он увидел, что площадь пустеет по мере того, как стрелы разят все, что движется на свету.
Внезапно крыши буквально залило светом, источник которого, ошеломляя своей яркостью, завис над центром площади. Шлем ограничивал поле зрения, но Алкей все же заметил лучников на нескольких крышах. То, что их видно, он осознал, как только взглянул. Одни пригнулись, других поразили стрелы войска, чьи лучники обосновались на улицах.
Незнакомец подпрыгнул, схватился за свинцовую трубу и подтянулся на подоконник тысячелетнего окна.
– На крышу! – крикнул он Алкею.
На миг сэр Алкей подумал, что это очень ловкий план его похищения, а потом последовал за незнакомцем: сначала на крышу, затем, задыхаясь в тесном шлеме, с карниза – на следующую, черепичную, где плитку не меняли так давно, что она едва проступала сквозь наслоения мха и лишайника. Старая черепица стала крошиться под ногами, но стоять на растениях было удобно, и он устремился за поводырем через гребень…
И очутился перед тройкой мужчин, пребывавших в отчаянии. Все трое были в черной одежде и масках. Тому, что стоял дальше, хватило одного взгляда на двоих, которые полезли через карниз. Он просто спрыгнул на булыжную мостовую – авось, не расшибется насмерть.
Оставшиеся атаковали незнакомца. Тяжелый черный плащ впитал удар. Неизвестный обнажил меч и отбил нападение второго. Алкей был в полном доспехе и куда менее ловок в движениях – он обрушился на ближайшего противника и пропустил два рубящих удара, которые не отследил в темноте. Второй предпочел вступить в борьбу, и Алкей сломал ему руку, а потом лишил чувств ударом бронированного колена.
Незнакомец разоружил своего противника. Теперь он связывал ему руки ремнем.
Алкей поднял забрало и перевел дух.
– Кто вы такой? – спросил он.
Незнакомец сверкнул улыбкой в ослепительно белом герметическом свечении, которое продолжало разливаться на площади перед таверной.
– Ваш новый капеллан, – ответил он.
Войдя в таверну, герцог нашел Калли и Бента лежащими в пивном зале, а пленник их был зажат между ними. Герцог вытащил их за дверь; о его шлем звякнула стрела, и он нырнул обратно в помещение.
«Твоим людям надобно посветить поярче», – сказал Гармодий.
Герцог сотворил это волшебство сам и удивился яркости своего света. Тогда он добавил вспомогательные заклинания, распространив их на здания вокруг маленькой площади – высокие оштукатуренные дома с многочисленными карнизами, которые идеально скрывали головорезов и лучников.
Рев пламени встревожил его, а пожарные ничего не собирались предпринимать: пару из них уже поразили стрелы, а остальные спешили в укрытие, и цепь людей, передававших ведра, безнадежно распалась.
Но где-то под его ногами находилась цистерна с тысячами галлонов воды. Герцог вызвал смещение…
Он очутился в своем месте силы и очень слабым заклинанием определил, где находится вода, одновременно повлияв на ее местонахождение. Гармодий, сидевший на мраморном постаменте, кивнул.
«Молодчина, малец. Это намного проще, чем творить воду. Нет, не на крышу, а под нее. Тебя ничто не сдерживает. Прямо на огонь…»
Герцог сотворил заклинание. Одновременно Гармодий проговорил: «Разве мы не находимся прямо под…»
Стена воды мгновенно погасила пламя.
Встретившись через пару минут со своим новым капелланом, свежеиспеченный герцог Фракейский оказался не таким пригожим и статным, как хотелось бы: промокнув насквозь, он уже дрожал под доспехом на холодном осеннем воздухе, невзирая на тяжелый плащ, который набросил на него сэр Майкл. Второй плащ достался Бенту, которого сбило водой, и ему еще было трудно вздохнуть.
Герцог в очередной раз чихнул.
– Так что там с типом, которого взял Калли?.. – осведомился он.
Плохиш Том доложил:
– Он знает несколько имен и два места. Заплатил поденщику с верфи и ежедневно получает из дворца пакет.
– Значит, время все же не зря потрачено, – заметил герцог и снова чихнул.
– Можно было сказать мне, – вмешался сэр Милус.
– Наверное, – согласился герцог.
Вошел сэр Гэвин и рухнул на стул:
– Наемники и бандиты. Те двое, которых изловили Алкей и священник, всего-навсего головорезы подороже. Их наняли убить каждого, кто придет в таверну.
– Предпочитаю честную драку и всегда к ней готов, – сказал Калли. – Они предложили нам деньги за дезертирство, но платить и не собирались, хотели только убить. А нам полагалось не дезертировать, а захватить их. Они думали, мы их обманем, и устроили засаду, но не ожидали, что прибудет весь караул, так что мы их поимели.
– Именно так, вот и все, – согласился герцог. – Поэтому теперь мы используем преимущество: проследим за прачечной и выясним, кто выполнял указания нашего супостата; изловим на верфи шпиона-поденщика…
– И выяснится, что он ничего не знает, – отрезал Плохиш Том.
Герцог пожал плечами и дважды чихнул.
– Попытаться стоит, – сказал он.
– Тебе надо высушить волосы, – заметил сэр Гэвин, подобрал полотенце и швырнул его брату. – Ну и что будем делать дальше?
Сэр Милус оставался раздосадованным.
– Дело выглядит так, будто вы провели сражение, а я в нем не участвовал, – буркнул он. – Почему вы мне не сказали?
– Трое посвященных, – пробормотал герцог. – Прости, Милус, я плохо соображал. – Он развел руками. – Похоже, я пытаюсь делать слишком много дел сразу. – А Гэвину он сказал: – Теперь давай испытаем отравленную пилюлю.
– Это еще что такое? – спросил Гэвин.
– Я скажу нескольким людям, что подозреваю следующее: выдан очень важный секрет. Сообщу им какой, но чуть изменю его в каждом случае – и посмотрю, что будет. Это как вылить краску в сточные трубы и выяснить, откуда она вытечет.
– А что потом? – спросил сэр Гэвин.
– Понятия не имею, – ответил герцог. – Но важно время. Нам нужно связать Андроника войной, пока он сюда не явился. – Он чихнул. – Сначала придется наладить меховые караваны.
– Какие караваны?
На следующий день герцог Фракейский подъехал через площадь к высоким, увенчанным луковицами шпилям университета и был принят с большой помпой. Он спешился у сотни ступеней, которые восходили от мостовой до подножия древнего храма Посейдона, ныне – церкви Святого Евангелиста Марка, – и поднялся в сопровождении сэра Алкея и нового капеллана, отца Арно. Чуть не на каждом шагу он чихал и двигался не особенно быстро.
Взглянув в глаза древнему изваянию Цербера, стража подземного мира, он остановился. Статуя была огромна; все три собачьи головы – с разинутыми пастями и оскаленными клыками.
– Почему она кажется полой? – спросил отец Арно.
Мегас Дукас любовно погладил собачью голову.
– Эта статуя сама по себе – герметическая труба. Студенты вольны бросать в нее все что угодно. И бросают. Именно здесь они избавляются от всего, что не получилось. И никто ни о чем не спрашивает, – усмехнулся он.
– Куда она ведет? – спросил альбанец.
Мегас Дукас озорно улыбнулся:
– В кабинет канцлера? К столу патриарха? В ад?
Сэр Алкей взглянул на него.
– Признайтесь же, вы здесь учились!
– Никогда, – возразил Мегас Дукас. – Идемте! Пока мы не дойдем до прихожей, еще и ожидание не начнется.
Наверху их встретили два священника и повели вдоль великолепной колоннады под тяжелый мраморный орнамент древнего архитрава – и дальше, в стоявшее справа здание: еще один древний храм, поменьше, но подобный бриллианту в своем совершенстве, с золотыми инкрустациями в мраморе и чередой статуй, перед которыми герцог восхищенно замедлил шаг.
Священник, шедший первым, снисходительно улыбнулся.
– Языческие герои, – пояснил он. – Эти статуи доставлены из старого мира.
Сэр Алкей в бытность студентом видел их ежедневно. Теперь он с улыбкой смотрел, как его капитан обмирает сперва перед одной, потом перед другой.
– Превосходно, – сказал герцог.
Отец Арно пожал плечами.
– И почему людей так привлекает наша способность воспроизводить Божье творение в безжизненном мраморе?
Герцог повел на него бровью, как бы спрашивая: «Это лучшее, на что вы способны?»
Тот снова передернул плечами.
Их проводили мимо статуй через арочный свод, который сам по себе являлся частью одного из древнейших городских укреплений, а после – в сравнительно скромный зал из камня и бревен. Там на скамьях чинно сидели несколько молодых людей и четыре монахини в мантиях. Священники поклонились им и махнули служителям – те принесли небольшие стаканы с вином, ровно столько, сколько обычно предлагали в монастырях странникам.
Молодые люди настороженно наблюдали за герцогом, как будто он мог оказаться угрозой. Сэр Алкей шепнул:
– Это Болдески. Его отец – подеста всех городских этрусков.
Отец Арно присел на длинную скамью.
– Оскорбится ли патриарх, если я вытяну ноги и вздремну? – осведомился он и завернулся в свой черный плащ.
– Да, поскольку он самый могущественный прелат на Новой Земле, – отчеканил герцог. – По мне, так лучше бы вам быть учтивым, отче.
Болдески отделился от товарищей и подошел.
– Вы новый герцог Фракейский, – произнес он с изящным поклоном.
– Да, это так, – ответил герцог и встал.
Юноша улыбнулся.
– Мой отец ненавидит вас, – сказал он. – Должен и я, но вы здесь слывете красавцем и молодцом. Патриарх заставляет вас ждать?