и народами в одном из самых подходящих для того пунктов Земного Шара. (Я говорю о Миклухо-Маклае; но признаюсь, для меня пока не ясно, что такое именно он наблюдает, какие преследует задачи и цели.) Наконец надобно еще прибавить, что для тех наблюдений, о которых идет речь, требуется все-таки некоторая подготовка, некоторая зрелость мысли и прежде всего самое объективное, самое беспристрастное отношение к делу. Если и между учеными могут еще возникать споры по отношению к вопросу о происхождении государственного быта, то можно ли требовать, чтобы в массе общества были уже распространены на этот счет ясные, твердые взгляды. Если думают, что великое государство может быть легко и скоро построено, то отсюда недалеко до умозаключения, что оно так же легко и скоро может быть разрушено. А между тем и то, и другое положение было бы в высшей степени неверно и легкомысленно. Следовательно, с какой стороны ни посмотрите на выраженное мною желание, надеюсь, вы признаете, что наше настоящее ученое собрание не найдет его излишним и согласится с тем, что для верных и точных выводов о происхождении и развитии государственного быта нам нужны систематические и тщательные наблюдения, нужно содействие различных наук. Отсюда, повторяю, очень было бы желательно, чтобы русские путешественники, русские антропологи и этнологи, по возможности подвергали внимательному наблюдению у разных народов и те черты быта, в которых выражается сторона общественно-политическая, т. е. зародыши власти военной, судебной и административной, а также характер землевладения, родственных отношений и т. к.
1 Читано в публичном заседании ученого съезда при Московской Антропологической выставке, в апреле 1879 года, и напечатано в изданиях Московского Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии.
IV
Еще о происхождении Руси1
Куник: "Известия Аль-Бекри и других авторов о Руси и Славянах", Спб. 1878. - Соловьев: "Начала Русской земли" ("Сборник государств, знаний" Т. IV и VII. Спб. 1877-1879).- . Gotha. 1879. Новые данные и новые соображения о происхождении легенды и ее первоначальном тексте.
Уже несколько лет прошло со времени моих ответов поборникам норманистской теории по вопросу о происхождении Русского государства. С того времени накопилось порядочное количество новых книжек, статей и заметок, направленных на поддержку и подпору этой совершенно расшатанной теории. Приведенные выше заглавия представляют наиболее видные попытки в данном смысле.
Во-первых, А. А. Куник. В приложении к XXII тому "Записок Академии наук" помещены отрывки из арабского географа Ал-Бекри, жившего в XI веке, отрывки, заключающие некоторые известия о славянских народах. Главным источником его в этом случае явилась записка испанского еврея Ибрагима Ибн-Якуба, по-видимому жившего в X веке и посетившего некоторые страны Южной и Средней Европы. Отрывки эти снабжены здесь русским переводом барона Розена. А. А. Куник в последнее время, очевидно, сделал своею задачею снабжать комментариями издания петербургских ориенталистов, касающиеся арабских известий о древних руссах и славянах. Первый пример тому мы видели в издании Б.А.Дорна "Каспий" (см. выше: "Ответ А. А. Кунику"). Второй пример является в данном случае. Означенные комментарии имеют специальною своею целью подкрепить норманофильскую теорию средневековыми арабскими писателями, и для достижения этой цели делаются усилия, можно сказать невероятные (т. е. невероятные в логическом смысле). Поистине надобно удивляться тем приемам, с помощью которых автор комментариев сумел прицепить к известиям Ал-Бекри татарство болгар и норманство Руси. Ничего подходящего к тому в этих известиях нет. Болгар они прямо толкуют как племя славянское; тем не менее г. Куник приложил к своим комментариям собственное "Розыскание о родстве Хагано-Болгар с Чувашами по Славяно-Болгарскому именику". В каком роде составлено это розыскание, мы уже имели случай высказать наше мнение. (См. выше: "К вопросу о болгарах".) Теперь перейдем к тому, что в данной брошюре говорится о Руси.
Ибрагим Ибн-Якуб сообщает о руссах очень немногое; он упоминает о них вскользь и, очевидно, имеет о Восточной Европе весьма скудные и сбивчивые сведения; тогда как он в качестве испанского еврея кое-что знает о славянах западных и южных. Например, он знает о существовании больших славянских городов Праги и Кракова; но самое имя Киева ему неизвестно. О руссах он говорит, что они живут на восток от Мшки (Мешко, князь польский), т. е. от поляков, что они и славяне приходят из Кракова с товарами в Прагу, что они с запада нападают на кораблях на Брусов (пруссов) и что на запад от них находится город женщин. Далее, он замечает, что из земли славян товары доходят морем и сушею до земли русов и до Константинополя, и что главнейшие племена севера говорят по-славянски, потому что смешались с ними, например Ал-Тршин (?) и Анклий (?), и Баджакия (печенеги), и русы, и хазарь. Вот все, что Ибрагим сообщает о руссах. Кажется, норманизм тут ни при чем. Тем не менее г. Куник удивлен его "правильным взглядом на отношения Руси к восточным славянам" (68). В одном месте Ибрагим заметил, что "племена севера завладели некоторыми из славян и обитают по сие время между ними" (46). Почтенный академик не сомневается, что под племенами севера тут разумеются не кто другие, как Норманны и что они-то именно смешались со славянами и приняли их язык. Ему "из сообщаемых сведений ясно видно, что в то время ославянение Руси делало большие успехи, хотя не было еще вполне совершившимся фактом, вследствие постоянного притока из-за моря новых масс норманнов" (71). Правда, тут представляется некоторое затруднение по поводу печенегов и хазар, которые тоже являются говорящими по-славянски; но эта неточность якобы не мешает испанскому еврею быть замечательно точным по отношению к руси-норманнам. Кстати, и Дитмар говорит, что население Киева еще в 1018 г. большею частью состояло из быстрых Данов 2 ; "приток же норманов в России прекратился только" после Ярослава (107). Академик не замечает того, что, объясняя таким образом известия Ибрагима, он окончательно запутывает дело. Как. же это: в X и XI вв. все притекали в Россию массы норманнов-руси, еще в 1018 году большинство киевских жителей состояло из датчан, а между тем в половине X века (приблизительно когда писал Ибрагим) Русь уже говорила по-славянски?
Норманнская теория решительно напоминает птицу, которая голову вытащит, хвост увязнет и т. д.
Второе затруднение в известиях Ибрагима представляют Русы, нападающие на пруссов с запада. Кажется, явная географическая нелепость, свидетельствующая о сбивчивых представлениях испанского еврея по отношению к Восточной Европе. Тут можно разве заподозрить смешение Руси с руянами, жителями Рюгена, которые действительно могли делать пиратские набеги на пруссов. Но г. академик находит здесь не что иное, как "слово Русь, употребленное в значении родового названия норманов" (108). Выше мы видели, что Ибрагим под племенами севера разумеет именно восточно-европейских руссов, наравне с хазарами и печенегами, которых тоже причисляет к северным племенам; а усердный норманист заставляет его везде бредить норманнами, хотя испанский еврей о норманнах совсем не упоминает.
Нам приходится в сотый раз напоминать норманнской школе, что от средневековых писателей невозможно требовать точной, основанной на лингвистике, этнографической классификации; что название славяне прилагалось ими не ко всем, а только к некоторым славянским народам, и что вообще в этом отношении встречается немалая путаница и нередкие ошибки в источниках. На основании такой путаницы можно доказывать какую угодно этнографическую теорию, если не принимать в расчет других, несомненно исторических фактов. Если источники упоминают рядом имена "славяне" и "руссы", отсюда еще не следует, чтобы руссы были не славяне. Точно так же писатели VI века, например, повествуют о склавинах и антах; но известно, что анты также были славяне. Уже не раз мною указано, что название "славяне" у средневековых писателей тяготеет более к славянам дунайским и полабским; что Русь называла себя Русью, а не славянами; что она имела, конечно, собственное наречие, отличное от других славянских племен и т. д. Впрочем, назови Ибрагим руссов прямо славянским племенем, для норманистов и это было бы все равно. Так, он положительно приводит болгар в числе славянских племен, а г. Куник в той же книжке распространяется об их якобы чувашском происхождении. Следовательно, источники тут ни при чем, когда существует такая закоренелость предвзятой идеи. В источниках мы постоянно встречаем шведов, датчан, англичан, голландцев (фризов), отдельными от немцев народами; но кому же приходит в голову доказывать, что все это совершенно различные племена, не принадлежавшие к одному немецкому корню?
В конце книги г. Куник поместил свое "Розыскание" о тождестве русов и норманнов в послании папы Николая I в 865 году. Признаюсь, даже совестно указывать на приём, который употребляется академиком для доказательства такого тождества. Дело в том, что папа Николай I в послании к императору Византийскому Михаилу III между прочим напоминает ему о варварах язычниках, которые сожгли церкви и окрестности Константинополя, причем умертвили множество людей. Ясно, тут идет речь об известном нападении Руси на Царьград весною 865 года. Г. Куник утверждает, что под словом "язычники" (pagani) папа "не мог никого разуметь кроме норманнов". Почему же? спрашиваете вы с удивлением. Да очень просто: норманны "действительно как раз в то время в Западной Европе опустошали церкви и монастыри и весьма часто с особенною яростью убивали в самых церквах епископов и монахов" (175). Оказывается, что одни норманны владели тогда привилегией опустошать церкви и с яростью убивать монахов, и что, следовательно, другие язычники были кротки и смиренны, как агнцы. После такого научного открытия, право, не знаешь, что и подумать об исторической науке в академической ее обработке.
Вообще г. Куник совсем не желает знать новую постановку вопроса о происхождении Русского государства и указанное мною явное смешение Руси с варягами в русских летописных сводах Суздальской редакции; какового смешения не было в первоначальном киевском тексте Повести временных лет, а также в древнейших сводах Новгородских и Западнорусских. Мало того, почтенный академик положительным тоном высказывает произвольные, никем не доказанные мнения о русском летописании. Например: "нет сомнения, что уже во времена Святослава некоторые события заносились в ле