е и великие реки. Так, на севере он имеет Днепр реку, из которой Руссы отправляются в Черную Булгарию, Хазарию и Сирию. Залив Меотиды достигает до Некропил, отстоящих от Днепра на четыре мили, и соединяется с ним там, где древние переплывали море каналом поперек Херсона, Климатов и Боспора на расстоянии тысячи или более миль. Но с течением времени путь этот засыпался и обратился в густой лес, и теперь существуют две дороги, по которым Печенеги отправляются в Херсон, Боспор и Климаты. С восточной стороны Меотийское озеро принимает в себя многие реки, каковы Танаис, который идет от Саркела, и Харакул, в котором ловится рыба берзетик (berxhticon), кроме того - реки Баль, Бурлик, Хадырь и многие другие. Устье Меотиды, изливающееся в Понт, также называется Бурлик; здесь есть город Боспор; а напротив его лежит город, называющийся Таматарха. Это устье простирается на 18 миль, и посреди его находится большой, низменный остров, называемый Атех. От Таматархи на расстоянии 15 или 20 миль есть река, именуемая Укрух, которая отделяет Зихию от (области) Таматархи. Зихия простирается на расстоянии 300 миль от Укруха до реки Никопсис, на которой находится город того же имени. Выше Зихии лежит страна Папагия, выше Папагии Казахия, над Казахией Кавказские горы, позади Кавказа Алания. Морской берег Зихии имеет острова, один большой и три малых, между которыми есть и другие острова, населенные и возделанные Зихами, то есть Турганерх и Чарбагани; кроме того, еще остров при устье реки, и еще около Птелеев; на последний спасаются Зихи во время нападения Аланов. От Зихии, то есть от реки Никопсиса, до города Сотериополя по морскому прибрежью лежит Авазгия на протяжении 300 миль".
Излишне было бы ожидать от подобных известий полной ясности и точности. Очевидно, северные берега Черного моря и особенно страны, лежащие к востоку от Азовского моря, были известны любознательному императору в общих чертах, и только местами он мог сообщить некоторые верные подробности. Наиболее темные и запутанные сведения относятся к какому-то древнему каналу, который шел поперек Херсона, областей и Боспора и потом обратился в густой лес с двумя сухопутными дорогами. Мы предложим следующий вопрос: в этом месте у Константина не скрывается ли отголосок древнейших преданий, вспоминающих о том времени, когда Крым был островом, и когда суда, например из Ольвии, то есть Днепровско-Бугского лимана, могли проходить в Азовское море и следовать до Боспора вдоль северных, а не южных берегов Крыма? А что касается до двух сухопутных дорог, ведущих в Крым из Печенежских степей, то здесь, может быть, подразумеваются Перекопский перешеек и Арбатская стрелка, которая только узким Геническим проливом отделяется от северного берега Азовского моря. Последним путем, как мы замечали, по всей вероятности, происходили сухопутные сообщения Днепровской Руси с Тмутраканской областью, и, конечно, им пользовались в особенности при движении конницы. Далее из слов Константина можно понять, что сам Днепр как бы соединялся (каким-то протоком) с Азовским морем, и Русь ходила этой дорогой на судах в Черную Болгарию; Хазарию и Сирию. В этом представлении, повторяем, заключается подтверждение того, что действительно между Днепром и Азовским морем существовало водное сообщение посредством Самары, Миуса и их притоков, при небольшом волоке. Что касается до рек, впадающих в Азовское море с восточной стороны, то опять повторяем, под Харакулем можно разуметь северный рукав Кубани или так называемую Черную Протоку, Бал, Бурлик и Хадырь, по всей вероятности, суть не что иное, как другие рукава той же реки или протоки, наполнявшие Кубанскую дельту. Не забудем, что в X веке Тамань имела несколько иной вид, нежели в настоящее время: некоторые протоки заволокло песком и землей, другие, вследствие засыпавшегося устья, обратились во внутренние лиманы; таким образом Кубанская дельта получила характер полуострова. Но в X веке, по всей вероятности, она представляла еще группу островов. Боспорский или Керченский пролив у Константина называется устьем Меотиды, и действительно его можно так назвать вследствие течения из Азовского моря в Черное. Упомянутый посреди этого пролива низменный остров Атех, конечно, есть не что иное, как часть южной Таманской косы, в те времена еще представлявшая совершенно отдельный остров. Области, лежавшие по восточному берегу Черного моря, то есть Зихия и Авазгия, обозначены верно; но те, которые находились далее внутрь страны, очевидно, в своем взаимном отношении определены только приблизительно, то есть Панагия, Казахия и Алания. Алания будто бы находилась над Кавказом, а Казахия под Кавказом; выходит, что между ними лежал Кавказ. Но тут заключается явная неточность, и можно понять так, что они были разделены какими-либо отрогами Кавказа. Судя по тому, что Алане могли заграждать сообщение Каспийско-Волжским Хазарам с Кавказскими, то есть с Кабардою или Папагией и Казахией, а также затруднять сообщение с Саркелом, надо полагать, что Алане были ограничены той горной областью, в которой обитают предполагаемые их потомки, то есть нынешние Осетины1 .
Нельзя также не обратить внимания на некоторые названия рек с их филологической стороны. Один из рукавов Кубани, именно самый южный, назывался Укрут, а другой рукав и вместе сам пролив именовался Бурлик - эти слова, очевидно, славянские и принадлежали к названиям болгаро-русским. В Каракуле мы узнаем КараИнгуль или Черный (Карий) Ингуль (может быть, то же, что впоследствии Черная Протока); название Хадырь (Cadhr) представляет также славянскую форму. А слово Бал и до сих пор в польском языке означает бревно (у нас в уменьшенной форме балка), если же греческое b произносить как в, то получим другое славянское слово, "вал", которое могло означать первоначально вал или волну, а потом уже и земляную насыпь2 .
В 53-й главе того же сочинения, в главе, посвященной рассказам из истории города Херсона и его борьбы с Боспорскими царями, Константин дает еще следующие подробности о Тмутракани и соседних с ней областях:
"За городом Таматархою находятся многие источники, которые после питья производят сыпь во рту. Также и в Зихии, подле места, называемого Пагис, около Папагии, существует девять источников, производящих сыпь во рту. Но они имеют не одинаковые цвета: один красный, другой, желтый, третий темный. В Зихии, в месте, называемом Папага, по соседству с округом, именуемым Сапакси (Sapaxu), что значит "грязь", есть источник, который также возбуждает сыпь: существует и другой подобный источник в округе, называемом Хамух, по имени своего основателя Хамуха. Это место отстоит от моря на один день конного переезда. В области Дерзинес, подле двух округов, из которых один называется Сапикий (Sapiciou), а другой Епископий (Episcopiou), есть тоже производящий сыпь источник, а также и в области Чиляперт (Tziliapert) в округе Срехя-баракс (Sreciabarax)".
Очевидно, Константин описывает здесь вулканические грязи и источники Таманского полуострова и соседнего Кавказа. Не заметно, однако, чтоб эти источники были известны в то время своими лечебными свойствами, так как Константин знает о них только то, что они для питья не годятся, ибо производят во рту сыпь. Интересны некоторые местные названия, здесь приведенные. Представляем объяснение их знатокам кавказских языков и обратим внимание только на слово Сапакси. (Следующее затем название Сапикиу, может быть, происходит от одного с ним корня.) Предложим вопрос: не есть ли это слово в несколько искаженной передаче славянское сопки, то есть именно вулканы, извергающие из себя грязные потоки? Далее: девять разноцветных источников где-то за Таманским полуостровом на западном конце Кавказа - это число не находится ли в какой-либо связи с названием "Девяти Хазарских климатов" (ta ennea clhmata thV CaVariaV), о которых Константин упоминает в 10-й главе того же сочинения?
Хазарские климаты или окрути надобно различать от климатов Греческих, которые лежали в юго-восточном углу Таврического полуострова, по соседству с Херсонской областью. Мы говорим: надобно их различать, потому что у Константина иногда упоминание о них довольно сбивчиво. Например, во 11-й главе он говорит, что Алане могут преграждать Хазарам путь "в Саркел, Климаты и Херсон". Здесь под климатами в географическом смысле могут быть понимаемы и те, и другие, если взять в расчет, что те и другие лежали между Саркелом и Херсоном; но соображаясь с внутренним смыслом, надобно здесь разуметь климаты Хазарские, о которых Константин говорит в предыдущей главе. В этой последней он объясняет, что девять Хазарских округов лежат по соседству с Аланией, и если Алане подвергали их опустошениям, то наносили тем большой вред Хазарам, так как из этих девяти округов Хазары получали все нужное для жизни. Очевидно, область этих округов лежала в западной части Кавказа около Кубанской дельты, то есть там, где находились упомянутые выше девять источников; по-видимому, то была часть Зихии и Папагии, подвластная собственным Хазарам, то есть Касогам или Черкесам - Кабардинцам. Эта в сущности небольшая область была дорога для них, ибо, по словам Константина, отсюда они получали все нужное для жизни. Это все нужное, конечно, доставляла им торговля с Греками и Руссо-Болгарами при помощи гаваней Азовских и Черноморских, из которых товары шли в Хазарию при посредстве области, прилегавшей к Кубанской дельте. Кроме греческих тканей и металлических изделий они получали отсюда хлеб и рыбу. Последняя особенно в изобилии ловилась в Кубанских лиманах. Так, Феофан преимущественно указывает на булгарскую рыбу ксист, а Константин на берзетик (по весьма вероятному мнению г. Бруна, это одна и та же рыба; но он не мог узнать, какая порода тут подразумевается. См. зап. Од. Общ. V . 147).
Берзетик ловился именно в Карагуле, то есть в северном рукаве Кубани. А страна, прилегавшая в этому рукаву в те времена, может быть, еще не была отвоевана Руссами от Хазар, и следовательно, обитавшая здесь часть Черных Болгар еще платила дань Хазарам и, конечно, платила естественными произведениями. Вот почему в случае опустошения Аланами девяти округов Хазарам грозил голод. Это известие подтверждает нашу мысль, что тут надобно разуметь Хазар Кавказских, а не Волжских. У последних, по известию Ибн-Фадлана, главной пищей служили рис и рыба; но рыбой снабжал