.
Готовится Альманах 905 г., имеющий выйти в январе. В нем в силу нашей традиции принимают участие все издающиеся у нас авторы, и, следственно, мы надеемся, не откажетесь и Вы, чье участие было бы для «Грифа» желанным и дорогим[493].
С совершенным уважением
Мой адрес: 1) до 15 авг<уста>— Московско-Казанск<ая> ж. д., ст. Малаховка.
2) с 15 авг<уста>— Москва. Никитские ворота, д. Якунина. 12.
(Сергею Алексеевичу Соколову).
Письмо на бумаге со штемпельной надпечаткой «Книгоиздательство „Гриф“».
Многоуважаемый Федор Кузьмич!
«Книга Сказок» выйдет дней через 7–8. Будет их 40, сколько и прислано[494].
За стихотворения большое спасибо: они великолепны и пойдут все целиком[495]. Очень прошу прислать обещанный рассказ для Альманаха[496]. Думаю его выпустить к Рождеству. Обложка «Сказок», работы М. Дурнова[497], будет несколько иная, чем думалось: на белом фоне черный квадрат, как в «Только Любовь»[498], где рука отдергивает занавес, на котором смутно сквозят сказочные лики, а за ним — черная бездонность со звездами. <Рисунок>
Преданный Вам
P. S. За приглашение чрезвычайно благодарен. Лишь только буду в Петербурге, немедля воспользуюсь.
В свою очередь надеюсь, что если Вы попадете в Москву, то доставите мне удовольствие видеть Вас, прибыв в «Гриф».
Лишь только Сказки выйдут, вышлю тотчас Вам 20 экз<емпляров> для «даров».
Написано на бланке (лист из блокнота) издательства «Гриф» красными чернилами.
Глубокоуважаемый Федор Кузьмич!
Большое спасибо за письмо. Мне очень радостно знать, что Вы не сожалеете об участии в «Грифе» и знак его для Вас благоприятен. Посылаю Вам тот греческий журнал, где есть перевод нескольких сказок[499]. Мне известно, что намереваются несколько сказок перевести и на английский язык. Постараюсь достать № чешского «Moderni Revue», где отзыв о сказках[500].
Преданный Вам
Письмо на почтовой бумаге издательства «Гриф».
Одновременно с № посылаю гонорар за рассказ «Призывающий Зверя»[501], в коем находится 338 строк, т. е. ½ листа, 2 строки [наш печатный лист заключает 672 строки, но иногда мы вынуждены раздвигать их, т. к. французский текст выходит длиннее][502].
Гонорар = 50 р. 30 к.
На отрезном купоне почтового перевода. Штемпель журнала «Золотое руно». Помета: «От „Золотое руно“. Редакция. Москва. Новинский бульвар, дом Рогожина».
Дорогой Федор Кузьмич!
Могло ли «Золотое Руно» забыть Вас, одного из его ближайших и самых ценных сотрудников? Эпизод с неполнотой телеграммы — случайный недогляд, объясняемый торопливостью и отвлекающими условиями шумного пиршества, с коего посылались телеграммы[503].
Номер «Руна» послан Вам еще вчера: могли ли Вы думать, что Вам пришлось бы его покупать. Сегодня или завтра в СПБ будут посланы почтой гонорары[504].
Во II № рассчитываю поместить часть Ваших стихов[505]. В будущем очень хотелось бы иметь еще Ваш фантастический рассказ[506]. «Призывающий Зверя» — великолепен[507]. Крепко жму руку.
Ваш всегда
Письмо на почтовой бумаге журнала «Золотое руно». На обороте карандашом (по-видимому, рукой Сологуба):
350 стр<ок>, а не 338 — 1 р. 79 к.
31–32 тыс. букв, а не 24 800.
L’évocateur. Les pied nus (jambes).
L’adolescent. Aristomaque aux pieds legers.
Записи связаны с рассказом «Призывающий зверя» (во франц. переводе в журнале под заглавием «L’évocateur de la bête»). Подсчеты — ср. п. 4.
Дорогой Федор Кузьмич!
От души благодарю Вас за Ваше расположение и любезное внимание… По поводу вопросов, возбуждаемых Вами, спешу ответить, что «Я» появится во II же №[508].
Рады будем получить небольшую статью о «Грядущем Хаме», но для отдела критико-библиографического, т. к. не усматриваем в «Грядущем Хаме» повода посвящать ему особо выделенную от других статью, — тем более, что в ближайшем № будет особая статья о «Трилогии» Мережковского. Желательный размер рецензии о «Хаме» — 3–4 стр<аницы>, т. е. строк 150–200[509].
«Литургию Мне» поместить, к сожалению, не можем[510]. В принципе решено не помещать больших стихотворных вещей, ибо: 1) стихи, остающиеся без перевода, и так уже являются некоторым нарушением обязательств перед иностранными подписчиками[511]; 2) нас к тому приводит горький опыт «Октав»[512], столь громадных по размеру, что ими загружен стихотворный отдел на 4 №№; 3) количество стихов, находящихся в распоряжении «Руна», — громадно, и хочется отразить в этом направлении по возможности всех интересных писателей.
Будем очень рады получить для дальнейших №№ Ваш фантастический рассказ. Для III № намечены 2–3 Ваших стихотворения[513].
Преданный Вам душой
Письмо на почтовой бумаге журнала «Золотое руно».
Дорогой Федор Кузьмич!
Увы! — как ни печально мне это, я должен лишить себя удовольствия видеть «Мелкий Бес» напечатанным в «Грифе»[514]. Дело в том, что благодаря общим условиям книжного рынка книги сейчас расходятся страшно медленно, и это парализует финансовую энергию «Грифа», которому трудно вложить в дело новые средства, еще не вернув почти ничего из затраченных ранее. Другая причина — та, что благодаря «Руну» у меня страшно загромождено время, и я все еще не могу выпустить уже начатых изданий: «Intentions», «Портрет Дориана Грэя», книга Вилькиной и книга Курсинского[515].
Очень прошу Вас, дорогой Федор Кузьмич, если Вы согласны взять на себя статейку в критико-библиографическом отделе о «Хаме»[516], выслать ее как можно скорее (числу к 6–7), и во всяком случае меня о том уведомить теперь же. Было бы также очень приятно получить Ваш II рассказ из серии фантастических: очень важно вообще получать материал заранее, — только при этом условии можно успеть перевести вовремя и не затянуть[517].
Ваш
Письмо на почтовой бумаге журнала «Золотое руно».
Дорогой Федор Кузьмич!
Я сложил с себя заведование литературной частью «Золотого Руна»[518].
Так как журнал — таким, как он существовал, был создан мной, то, оставляя дело, которое теперь намерен вести г. Рябушинский самолично, я считаю своей обязанностью осветить Вам, в ком я видел всегда одного из ближайших и наиболее ценных сотрудников «Руна», настоящее положение вещей, как и те возможности, которые из него открываются.
Для этой цели прилагаю копию мотивированного отказа, посланного мной г. Рябушинскому[519].
Осенью намерен организовать серию сборников (которую со временем разверну в журнал), где Политика (не злободневная, более отрешенная) шла бы рядом с Искусством[520]. Кроме политических статей, там будут допускаться и стихи, и художественная проза, с содержанием хотя бы и окрашенным политикой, но при условии, что от этого они не перестанут удовлетворять требованиям художественности формы и стиля. Наряду с этим будут и произведения чистого искусства.
Очень рассчитываю на Вас. Вы — один из немногих, кто способен творить песни, которые — призывный клич — для минуты, произведения искусства — для поколений.
Очень прошу дать согласие. Примите уверение в моем глубоком уважении.