[896], или дошла к Вам с опозданием лишь недавно. Во всяком случае, дорогой, ежели книги до Вас дошли, я очень надеюсь, что Вы черкнете автору ободрительное письмо, которого он вполне заслуживает. Книга написана действительно «слезами и кровью», а сам ее автор, которого я близко узнал в это лето и еще больше полюбил, есть крупный русский человек огромной душевной чистоты, сильной воли и редкого благородства. Внемля моим советам, он теперь упорно и долго работает над каждой из своих вещей и завоевывает себе бесспорное право быть в ограде подлинной литературы. Если Вы просмотрите II издание «Орла» хотя бы поверху, Вы сами убедитесь в том, как далеко оно отстоит от I-го. В ближайшие месяцы у меня выйдет его новый роман «Опавшие листья»[897], который — чисто литературно — есть также значительный шаг вперед. Итак, утешьте его ответом, — я очень прошу Вас об этом, ибо Ваше молчание, естественно, горько воспринимается им как признак ленивого пренебрежения. Он, между тем, заслуживает всякой поддержки, ибо писания его — сильное оружие борьбы против красных, да и сам он, я убежден, политически небитая карта и в будущей России еще сыграет большую роль. Вот если бы Вы черкнули в «Слове» рецензию об его II издании, это было бы совсем хорошо, и он был бы в восторге. Но это — дело Ваше[898].
Теперь другое. История с развалом «Веретена» кончилась, как я и ждал, тем, что А. Дроздов приплыл в «Накануне» и становится там одним из литературных редакторов. Вы видите, что я предупредил Вас очень вовремя.
Как Вы мыслите о Вашей книге рассказов применительно к «М<едному> В<саднику>». Может, хоть к весне надумаете.
Крепко и дружески жму Вашу руку.
Вере Николаевне привет.
<Приписка на полях:> Черкните о получении денег и насчет книг Краснова — дошли ли?
На бумаге с печатным текстом:
Verlag «Medny Wssadnik»
S. Kretschetow
Berlin W 30. Barbarossa Str. 67 II
Дорогой Иван Алексеевич,
Не отвечал, ибо все ждал корректуры, которую подлая типография тянула день за днем всякими отговорками.
Теперь я прижал этих господ вплотную и они заработали со всей быстротой, хныча, чтоб я их не задерживал.
Сегодня получил Вашу корректуру и сегодня же посылаю Вам два оттиска. Я их не правил вовсе, чтоб не терять ни секунды. Очень молю, исправив, послать обратной почтой.
Вторую корректуру я уже пришлю Вам для Вашего архива оттисках в трех-четырех. Не задержите, милый, с отсылкой, ибо письма и без того по нашим временам гуляют порою долго. Для страховки на случай пропажи пошлите оба исправленных оттиска в 2 отдельных конвертах.
Все мечтаю о возможности издать Вашу книгу. Мой центральный склад «Китеж»[899] этой весной открывает параллельный магазин в Нью-Иорке. Если благополучно доживем до лета, то к осени, надеюсь, в связи с возможностью сбыта части книг на доллары, у меня получится возможность издавать и высоковалютных писателей.
Я послал Вам еще в конце ноября свою книгу стихов и 9 янв. роман Лукаша «Дом Усопших». Получили ли Вы? Вам же послал яко дар и «Родину» С. М. Волконского. Черкните о сем. Крепко жму руку. Вере Николаевне привет. Лида кланяется обоим.
На бумаге с тем же текстом.
Дорогой Иван Алексеевич,
Был в конце августа на несколько дней в Париже, но тогда, как мне сообщили, Вы были еще в отъезде[900].
Надеюсь, что Вы хорошо использовали лето, подобающе отдохнули, поздоровели и Вас оставила в покое Ваша академическая болезнь[901], увы, посещавшая в жизни и меня, хоть я не академик.
Продолжаю упорно с моим «М<едным>Вс<адником>» жить и работать в Германии, ибо, несмотря ни на что, добиваюсь здесь до сей поры более сходных, чем в иных местах, типографских цен.
Зима, конечно, предстоит трудная, и атмосфера тут напряженная. Но, уверяю Вас, — не вполне она такая, как рисуется это, скажем, по «Последним Новостям»[902], которые я сюда получаю. Немецкая народная голова все же очень трезва, и терпение у немцев в массе — не меньше, чем выдержка. Красные «товарищи» из России, понятно, делают все возможное, чтобы «раздуть пожар на горе всем буржуям»[903]. Огни кое-где вспыхивают, но раздуть их в общий пожар все же не так-то просто, ибо тут нет налицо ни разнузданной русской солдатчины, подымавшей на штыки офицеров, ни крестьянства, оголтело спешившего громить усадьбы и делить землю, ни расслабленной буржуазии, бежавшей куда попало. Взамен сего против захваченной красной пропагандой, правда, значительной части рабочих и красного de naissance городского хулиганья тут есть немногочисленный, но отборный рейхсвер из лучших солдат (больше унтеры), отличная полиция того же состава, ненавидящее красное крестьянство и множество стойко организованных патриотических союзов (все на военный лад). Просто себя тут «угробить» не дадут. Беда Германии в том, что она запуталась в междунар<одной> политике и среди правящих сфер, выдвигаемых теперешним рейхстагом еще выборов смутного времени, нет крупных фигур. Они в натуре есть, но правее и пока «не у дел».
Беспорядки в стране происходят, но главным образом на голодной почве (Германия действительно голодает, т. е. кроме спекулянтов), и красные избрали именно линию поощрения этих голодных беспорядков в надежде перевести их в другой и более крупный план. Однако уже здесь в Берлине обнаружилось, что беспорядки, ими поднимаемые, с погрома булочных неукоснительно и стихийно переходят на еврейские погромы, что ставит в крайнее смущение инициаторов. Советские «чины» здесь прямо в панике, товары Внешторга увезли в Данию, большой дом для квартир совслужащих на Kurfurstenstr
Конечно, Бог располагает, и на «пожарный случай» я, верно, перекинусь с «М<едным> В<садником>» в Вену, ничуть не прекращая его деятельности и рассылая оттуда книги непосредственно по адресам заказчиков и пост<оянных> представителей «Китежа» в разных странах. Но этого, думаю, не случится[904].
Теперь вот что. С конца августа, слова Богу, все здесь книжное дело перешло на золотую валюту (золотые марки, за коими кроются доллары и центы) и теперь как «М<едный> В<садник>», так и авторы, им издаваемые, получают от продажи своих книг уже не пыль марок, а честные доллары. Думаю, что это должно совершенно изменить Ваш взгляд на издание у «М<едного> В<садника>», ибо получать Ваши % Вы стали бы в долларах, а благодаря все же более дешевой себестоимости здешних изданий по сравнению с парижской (этот вопрос мною хорошо исследован), здешние книги расходятся по свету шире и быстрее, чем изданные в Париже, т. к. продажная цена их доступнее. Распростр<анительский> аппарат «Китежа» налажен недурно, и книги «М<едного> В<садника>» идут, как шли и весь прошлый год, отлично. Взвесьте сие, дорогой, и отпишите, не дадите ли Вы «М<едному> В<саднику>» книгу Ваших рассказов, каковую издал бы с большой приятностью и свойственной мне быстротой. За первые 500 экз<емпляров> дал бы авансом, при выходе книги, даже при сдаче ее в набор, не ожидая продажи. Это одно. Теперь другое. Где Шмелев? Ежели он в Париже, потолкуйте с ним на сию же тему[905]. Я издал бы его охотно, — с особливой охотой его беллетристику антибольшевицкого устремления. Ежели он не у Вас, то сообщите мне его адрес, имя и отчество (забыл!). Выпустил «Царя Берендея» С. Минцлова, ароматнейший роман из сибирской старины[906]. На днях выпускаю «Бел-Цвет», большой роман И. Лукаша (из прежней до-красной жизни с монастырским садом и тихими зорями)[907], через ½ мес. выйдет огромный роман Краснова «Понять — Простить», покруче «Орла»[908].
Потом готовлю к сдаче в набор большой роман некоего Н. Белогорского (молод<ой> кубанск<ий> генерал Шинкаренко), посвященный Великой Войне[909]. Белогорский сейчас в Париже, он хочет там пристроить свой очень интересный труд о гражд<анской> войне. Если можно, окажите ему содействие (я ему сообщу Ваш адрес) советами и указаниями. Это — очень талантливый офицер Ген<ерального> Штаба, сподвижник Деникина и Врангеля и один из самых наших блестящих боевых офицеров, проделавший всю гражд<анскую> войну и знающий ее насквозь. Поддержкой ему очень обяжете. // Крепко и дружески жму Вашу руку и жду ответа по всем пунктам. Лида Вам кланяется. Привет Вере Николаевне от нас обоих.
Шмелеву можете поручиться, что при расчете не надуют, — и меня, и издателя (герцога Л.) Вы знаете.
На бумаге с тем же текстом.
Дорогой Иван Алексеевич,
Отвечаю на Ваше письмо без даты.
Дело в том, что, как ни лестно и ни приятно мне было бы издать Вашу книгу, но на стихотворный сборник, тем более составленный из неновых стихов, сейчас решиться никак не могу. Опыт всех здешних издательств показывает, что стихи, решительно все без исключения, твердо лежат и не расходятся, и я боюсь, что даже при всей огромной популярности Вашего имени 3000 экз. не сбудешь и в общем, не принеся Вам заметных получений, не покроешь расходов. Это тем более, что издавать Вашу книжку дешевым способом со сплошным текстом (как я в прошлом году сделал со своей) не решаюсь и не стал бы. Средства, отпущенные «М