— Это всего лишь досадное недоразумение, Насть. У нас с ней почти шесть лет секса не было.
— Так езжай домой и потрахайся! — завизжала я, переходя на ультразвук.
С площади взлетела испуганная моими воплями стая голубей, я поймала несколько настороженных взглядов проходивших мимо людей. Вздохнула поглубже и велела себе успокоиться.
— Настя, если по справедливости, ты ни разу и не поинтересовалась у меня наличием жены!
Вот сейчас мне его хотелось ударить. Я, значит, не поинтересовалась. Значит, опять сама виновата. Мужик живёт один, его сыну не с кем ходить на утренники, дома ни одной женской шмотки… Точно, нужно было спросить. И как я не догадалась? А потом меня осенило — я в самый первый день точно спрашивала!
— Иди в жопу, — с чувством сказала я.
Злость — вот залог успеха. Злой уходить гораздо легче. И все равно думалось: вот догонит, схватит в охапку и увезет. Не догнал. Вслед только смотрел, я этот взгляд лопатками чувствовала.
— Я на развод подал! — крикнул он.
Сердце сбилось с ритма, потом послушно забилось дальше. Не буду оборачиваться ни за что.
— Твой козёл вернулся!
Я улыбнулась. Сахарок вернулся, это хорошо. С ним Никитке не так грустно будет. Я не оборачивалась до тех пор, пока не села в троллейбус. Потом не выдержала. Посмотрела. Сидел, снова такой потерянный, что так и хотелось на груди приголубить. Бабкой жалости — тоже бой. Весь день я сублимировала в облагораживание жизненного пространства — красила батареи. Эмаль пахла так вкусно, что рот слюной наполнялся. Но, вспомнив, насколько она токсична, я открыла оба своих окна. Потом сходила за средством от тараканов и засыпала им всю кухню. Я готова была делать что угодно, только бы о Егоре не думать.
К ночи я выпачкалась и в пыли, и в краске, как поросёнок. Нужно было принять ванну, но я смотрела на чугунного монстра советской промышленности, так убитого ржавчиной, что почти не просматривался заводской белый цвет, и брезговала. Потом решилась и всю её залила «Доместосом». Подождала полчаса и принялась скрести ванну железной щёткой. Пот заливал глаза, щелочь, казалось, даже через перчатки щипала руки.
Позвонили в дверь. Я удивилась — никто не знал, где я живу. В прихожую вышла с опаской. Выглянула в глазок — Егор. Стоит собственной персоной. Я вздохнула и открыла.
— Ты за мной следил!
— Мало того, — самодовольно ответил Егор, — я даже на встречу тебя вызвал, чтобы проследить.
— Вот же гад! — с чувством сказала я и попыталась захлопнуть дверь, но он не дал.
— Тут такое дело… Понимаешь, у меня кот сбежал. И есть подозрение, что он забрался в твоё окно. Если точнее, то я это собственными глазами видел.
Я молчала минутку, собираясь с мыслями. То, что происходило, в моей голове вообще не укладывалось. Потом осторожно напомнила:
— Но у тебя нет кота.
— На кухне посмотри.
Я сняла перчатки, только сейчас вспомнив про них, шагнула в кухню, щелкнула светом — на кухонном столе, который в силу малой квадратуры помещения стоял прямо перед открытым окном, сидел маленький полосатый котенок.
— Где ты его взял? — поразилась я так сильно, что даже злиться перестала.
Взяла котёнка на руки — маленький, лёгкий совсем. Сжался испуганно, тихо мяукнул, открыв розовый ротик. Напугался, наверное, бедняжка. От мамки забрали, таскали ночью по городу, в окошко чужое закинули…
— Я сидел, думал, что делать, а там бабушка возле перехода стоит с котятами. Их три было. Двух сразу забрали — они пушистее. А этот все сидел в коробке. Бабушка просила только монетку, чтобы прижился, я дал ей пятьсот рублей… Ну, дальше ты сама знаешь.
Я достала блюдечко и налила котёнку молока. Господи, сколько вокруг меня в последнее время звериных детёнышей, судьба словно пытается компенсировать мне отсутствие собственного ребёнка. Малыш немного полакал, потом уселся и деловито, совсем как взрослый, принялся вылизываться.
— Знаешь, ни одна девочка не устоит перед крошечный котёнком, — задумчиво сказала я.
— Иии? — потребовал продолжения Егор.
Подошёл ко мне сзади. Приобнял. Я чувствовала его дыхание у своего уха. И вообще, хорошо так… уютно. Если забыть, что я совратила его, пытаясь использовать как донора спермы, а он женат.
— Кроме меня, — жёстко закончила я.
Осторожно взяла котёнка и, обернувшись, впихнула его Егору в руки.
— Эй, — удивился он. — Ты что, не оставишь его себе?
— Мне хозяйка не разрешает, — мстительно сообщила я и подтолкнула гостя к выходу.
Учитывая, что Егор был гораздо выше и тяжелее меня, дело шло так себе. Если бы он захотел, то моё сопротивление сломил бы одним движением. Но давить он не стал, и за это я ему очень благодарна. В дверях остановился, посмотрел на меня растерянно.
— Как думаешь, я найду бабушку, чтоб вернуть ей животное?
— Удачи.
Егор шагнул за порог, остался стоять в подъезде. Господи, до чего же трогательно он с котенком смотрелся! Хотелось немедленно приголубить обоих. Котёнка устроить в коробке, постелив ему что-нибудь мягкое и пушистое, а его беспутного хозяина… на своей постели. Соблазн был велик. Я отсекла его, захлопнув дверь и поскорее повернув ключ в скважине.
— А как же бонусный секс? — спросил Егор. — Если ты меня бросила, ты должна мне бонусный секс.
— Обойдёшься.
— А вообще, меня уже второй раз бросили! У меня психологическая травма!
Я вздохнула и пошла дальше скоблить ванную. А через час даже рискнула в ней помыться. Правда, окна предварительно закрыла, оставив только форточку, защищённую сеткой. Егор ушёл, но… мне было легко. Я даже насвистывала себе под нос. Просто понимала — вернётся. И от этой мысли было щекотно.
Ночью спала, как убитая, а проснулась удивительно разбитой, видимо, таки надышалась химией, несмотря на все предосторожности. Вяло почистила зубы, стараясь не смотреть в окно. Сегодня мне нужно ехать к родителям — обещала нанести визит, иначе они грозились позвонить в полицию. Выглядела я так себе, поэтому срочно нужна была косметичка, которую прихватила в последний визит в деревню, а потом так и увезла в рюкзаке. Позевывая, отправилась обратно в комнату. На мне был короткий топ и трусики. Шторы я сняла и бросила в стирку, да так и не развесила обратно. Этаж первый, но здесь никто и не ходит — окна смотрят на заросшую аллею за домом. А теперь… там стоял мужчина. И вовсе не Егор. Скорее, представитель местных алкоголиков. Выглядел он потрепанно и достаточно безобидно, но на меня смотрел внимательно. Я вспомнила, что раздета, взвизгнула и понеслась обратно в ванную, прикрываясь рюкзаком, как щитом.
— Мамочка, я хочу домой! — пропищала я.
К счастью, не в телефонную трубку — не настолько отчаялась. Неторопливо нанесла макияж, оттягивая время по максимуму в надежде, что странный дяденька уйдёт. Косметики было немного, времени ушло до обидного мало, а выходить ещё страшно. Я неловко потянулась к рюкзаку, и из него вывалился свернутый свитер, футболка с джинсами, которые мне следовало надеть сегодня, предварительно отгладив. А следом — пакет из аптеки. Из него яркой россыпью — неиспользованные тесты на беременность, в количестве пяти штук. Стало привычно горько, но — на удивление — не сильно. Все произошедшее просто отодвинуло мою бесплодность на второй план. Да, временно, но даже так легче. Наверное, я просто сошла с ума. А может, просто время тянула. Не знаю, чем я руководствовалась, но открыла первую упаковку. А через пять минут смотрела на две яркие, заметные, такие чёткие, что ни с чем перепутать невозможно, полоски.
— Бракованный, — констатировала я и открыла следующий пакетик.
Вскоре я сидела на холодном кафельном полу в одних трусиках, а вокруг меня несколько пластиковых тестов разложены аккуратным рядочком. На каждом — две полоски.
Глава 27. Егор
— Это кто? — подозрительно спросил Никита.
— Это кот. Его не захотела твоя Настя, похоже, он будет жить у нас.
— Вместе с козлом?
Этот вопрос задала Лика. Она так никуда и не поехала, целыми днями сидела у меня, выбешивая. Уезжала только на ночь — тут уж я поставил вопрос ребром. Но она — мать, я не посмел возражать — ей нужно было помириться с ребёнком.
— Козёл у нас не живет.
В подтверждение своих слов я отловил козленка и повез его домой. Козла возили обратно так часто, что он привык ездить в машине. Любил, чтобы приоткрывали окно, и морду наружу вытаскивал, как пёс.
— Пожалуйста, как следует его привяжите, — попросил я. — Может, закрыть его? Не знаете, ещё не изобрели кандалы для козлов?
Тётка соседская меня не любила. Я даже начал подозревать, что она специально Сахарка выпускает, чтобы он меня мучил. Покосился на неё подозрительно — вдруг правда?
— Знаете, — вдруг додумался я. — Теть Лен… за каждый день без козла я буду платить вам триста рублей. Могу расписку написать. — Я так страшно боялся, что она передумает, что и правда расписку написал. А потом подумал и ещё додумался. — Но при условии, что козёл будет жить! Иначе Настя меня убьёт.
Если вернётся. Этого я вслух говорить не стал. Собрался уехать — на уже работу пора… но глянул на Настин огород. Красивости в нем было так себе — большую часть крапива занимала. Но она так возилась со своими грядками… и я их полил. Не нашёл шланг, поэтому воду натаскал ведром из колодца. А ещё у Насти картошка вылезла. Я её сфотографировал. Фотография будет одним из аргументов, способствующих возвращению Насти в мою жизнь и в мою постель. А потом с чистой совестью, но с грязными ботинками, поехал в офис.
— Ты где витаешь? — Вовка явно был недоволен. — День икс уже завтра, а ты словно в облаках.
— Прости, ты прав. Давай ты сейчас сам, а я отъеду… Да не смотри ты на меня так! Решу проблему и сразу вернусь. Зато буду огурчиком.
И, не дожидаясь возражений, ушёл. Мне вообще не нравилось, что Настя где-то далеко, не со мной. Чем она там занимается? Я боялся, что она непременно влипнет в проблемы. Влипать в них — её жизненное правило. А ещё я боялся, что она может вернуться к мужу. Я не знал, что буду делать, когда Настю верну, но понимал — вернуть надо. Доехал за полчаса, на ходу придумывал речь. В качестве ещё одного аргумента принёс её листочки, то есть идиотский договор из интернета — все подпишу, а если захочет, то и у нотариуса за