— Не можешь?
— Не должен.
Минуту мы сидели в полной тишине, и я подумал, что зашёл слишком далеко. Она встала.
Но вместо того, чтобы пойти к себе, как я думал, она задула свечу и встала передо мной. Затем она взяла бутылку и поставила её у моих ног.
Я поднял на неё глаза. Ничего не говоря, она забралась ко мне на колени, поставив по одному своему колену с каждой стороны от моих бёдер. Я затаил дыхание и схватился за подлокотники кресла.
Она положила ладони мне на грудь. И посмотрела мне в глаза. — Что-то вроде этого?
Мой голос куда-то пропал.
Она наклонилась и прижалась губами к моей шее. — Или этого?
Мой член оживал под ней.
Она опустила одну руку к моей промежности и погладила выпуклость на моих джинсах, а её рот прильнул к моему уху. — А может, этого? — прошептала она.
Мои пальцы обвились вокруг пластиковых ручек кресла. — Ты должна остановиться.
— Почему?
— Опасно играть с огнём. И с пожарными.
Она тихонько засмеялась, переместив свой рот к моему другому уху, покусывая мочку уха зубами. — Но это может быть весело.
Я застонал, когда мой член продолжал набухать под её рукой, моя сдержанность ослабевала с каждым поглаживанием.
Она целовала мою скулу, мой висок, мою челюсть. — Ты хочешь, чтобы я остановилась? — спросила она, её дыхание мягко касалось моей кожи.
— То, чего я хочу, не главное.
— Тогда давай сосредоточимся на том, чего хочу я. — Она потянулась к пуговице на моих джинсах, а я схватил её за запястье.
— Не надо.
— Почему нет?
— Потому что ты чертовски красива, чтобы сопротивляться, и чертовски молода, чтобы я мог к тебе прикоснуться.
— Декс. — Она взяла мою руку и поднесла её к своей груди. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.
Под тонким материалом платья её сосок был соблазнительно твёрдым. Я подразнил его большим пальцем, и она затаила дыхание.
Другой рукой я обхватил её шею и притянул её рот к своему. Я запустил пальцы в её волосы и сжал их в кулак, заставив её ахнуть.
Я отпустил её грудь и обхватил её рукой за талию, словно толстой железной цепью. — Вот что значит быть со мной, — предупредил я её, прижавшись горячими губами к её губам. — Я не нежен.
— Мне всё равно, — выдохнула она. — Я хочу этого.
Без лишних слов я просунул руки под неё и встал, увлекая её за собой. Она обхватила меня ногами за талию, и я быстро направился к двери.
Я был слишком нетерпелив, чтобы подниматься наверх в свою спальню, поэтому я опустился на диван. Она снова устроилась на моих ногах, и на этот раз я запустил руки под её платье, скользнул ими по её бёдрам и обхватил её задницу.
Она запустила руки в мои волосы, а язык в мой рот и покачивала бёдрами, прижимаясь ко мне. Через минуту она уже пыталась стянуть мою футболку через голову, и я убрал руки от неё, чтобы снять вещь и отбросить в сторону.
— О, Боже, — пробормотала она, проводя руками по моей обнажённой груди. — Ты ощущаешься именно таким, каким я тебя представляла.
— Волосатым? — Я потянул её платье вверх по бёдрам.
Она засмеялась и потянулась между моих ног. — Твёрдым.
На этот раз, когда она расстегнула мои джинсы, я не стал её останавливать. Когда она просунула руку внутрь и освободила мой член, я не стал её останавливать. Когда она обхватила меня пальцами и погладила от основания до кончика, я не стал её останавливать.
И она не остановила меня, когда я запустил руку в её нижнее белье. Или, когда нежно начал поглаживать кончиками пальцев её клитор. Или, когда просунул один палец в неё так глубоко, как только мог. Она была тёплой и влажной, и когда она начала извиваться на моей руке, моё терпение полностью иссякло. Я должен был войти в неё.
Выдернув руку из её нижнего белья, я схватил её за талию и усадил рядом с собой на диван. — Не двигайся.
Взбегая по лестнице в спальню, я молил Бога, чтобы у меня где-то был презерватив, и чтобы на его поиски у меня не ушла вся ночь. Я запаниковал, когда в результате судорожных поисков в ящике тумбочки ничего не нашлось, но, к счастью, я нашёл один презерватив в другом месте — в моей дорожной сумке в ванной. Схватив его, я поспешил обратно по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки за раз.
Она сидела там же, где я оставил её в темноте, но внезапно меня охватило яростное желание увидеть её, посмотреть, как она разваливается подо мной. Я задёрнул вертикальные жалюзи на раздвижной стеклянной двери и включил лампу.
Её щёки, и без того раскрасневшиеся, стали ещё розовее. Она подняла на меня глаза и неуверенно улыбнулась, выглядя такой юной и прекрасной, что я почти смог решиться не делать этого.
Почти.
Я опустился на колени у её ног, запустила руку ей под платье и снял с неё нижнее белье. Просунув руки под её ноги, я притянул её к себе и раздвинул её колени. Она ахнула. — Что ты делаешь?
— То, о чём я думал раньше? О том, чтобы трахнуть тебя своим языком.
Её челюсть отвисла, и я опустил голову между её бёдер.
Она стонала, когда я ласкал её киску языком, длинными медленными движениями, от которых её руки вцепились в край подушки. Её вкус был чистейшей сладостью, и я поглощал её так, словно боялся, что кто-то заберёт мою тарелку, прежде чем я доем.
— О, Боже, — хныкала она, пока я сосал её клитор. — Это так приятно. Комната кружится.
В то время как её звуки становились всё более нетерпеливыми, её руки зарылись в мои волосы. Я просунул в неё два пальца. Мой член болел от возбуждения, когда её тело напряглось, и она стала ещё более влажной. Её пальцы сжались в кулаки, и она закричала, когда достигла кульминации.
В тот момент, когда её руки разжали мои волосы, я встал, стянул джинсы, нащупал на полу место, куда бросил презерватив, и разорвал его зубами. Она смотрела, как я надеваю его, её дыхание было тяжёлым и учащённым.
Снова опустившись на колени, я обхватил её за талию и потянул на пол. Вытянувшись над ней, я приставил кончик своего члена к тёплому, влажному местечку между её бёдрами и вошёл в неё. Она ахнула и вцепилась в мои плечи.
Я закинул её руки над головой, прижав её запястья к ковру. — Я же говорил тебе, что я не нежен, — прорычал я, покачивая бёдрами медленными, но глубокими, жёсткими толчками, которые заставляли её вскрикивать от шока или боли, или от того и другого.
Она немного сопротивлялась, пытаясь освободить руки, но я был больше и сильнее, и мне доставляло удовольствие овладевать ею. Я даже не потратил время на то, чтобы раздеть её, но почему-то её маленькое платье в цветочек только разогрело мою кровь, а мои побуждения стали грязнее. Неужели она специально надела его, зная, что я не смогу ей противостоять? На секунду я представил, как кончаю прямо на это красивое платье, чтобы она больше никогда не смогла его надеть, не думая о том, что я с ней сделал.
Это была её вина.
— Ты знала, на что шла. — Я двигался в грубом, непрекращающемся ритме.
— А? — Она звучала запыхавшейся и растерянной.
— Ты знала, как это сделать. — Я изменил угол, погружаясь в неё ещё глубже. — Как заставить меня хотеть тебя таким образом. Как сделать меня таким твёрдым.
— О, Боже, Декс. — Она с трудом говорила. — Ты такой большой, что это причиняет боль.
— Хорошо. — Я хотел наказать её за то, что она заставила меня сдаться, за то, что она лишила меня сдержанности. — Может быть, в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем прийти сюда в красивом маленьком платьице и положить руки на мой член.
Я знал, что рискую, разговаривая с ней таким образом — она была так чертовски молода и, вероятно, не настолько сексуально опытна — но я ничего не мог с этим поделать. Если она ударит меня по лицу, когда всё закончится, и скажет, что больше никогда, блять, не хочет меня видеть, хорошо. Я заслужил это.
Но на самом деле, похоже, ей это нравилось. Когда она привыкла к моим размерам, её тело расслабилось, и она обхватила меня ногами, покачивая бёдрами подо мной и шепча свои грязные словечки.
Да. Трахни меня. Прямо здесь. Так глубоко.
И моё любимое — мне не жаль.
Она была так чертовски хороша. Я даже не мог вспомнить, когда в последний раз я так сильно хотел кого-то или так сильно нуждался в разрядке.
Моя кожа горела. Мои мышцы были напряжены. Моё тело безудержно двигалось в ней, жар собирался у основания моего позвоночника. Она выкрикивала моё имя, её голос срывался, её бёдра извивались подо мной.
Буря разыгралась, обрушиваясь на меня бушующими волнами, от которых мой мир стал серебристым, в голове раздалось эхо грома, а член напрягся и запульсировал, когда я выпустил всё накопившееся внутри напряжение.
Когда я снова мог нормально видеть, я уставился на неё, тяжело дыша. Выражение её лица было чем-то средним между восторженным и потрясённым. Отпустив её запястья, я упёрся руками ей в плечи. — Блять. Ты в порядке?
— Думаю, да. — Она мягко рассмеялась. — Я не чувствую своих рук. Они всё ещё прикреплены к моему телу?
— Прости, я слишком увлёкся.
— Ты предупреждал меня, что это не будет нежно. — Она улыбнулась. — Ты был прав… отчасти.
— Отчасти?
Её глаза лукаво блеснули. — Ты был нежен со своим языком.
При воспоминании о её бёдрах, раскрытых передо мной, моё сердце пропустило удар. И тут же я подумал, когда же я смогу снова попробовать её вкус.
Отстранившись от её тела, я встал, одёрнул джинсы и протянул ей руку. Она взяла её и поднялась на ноги, одёргивая платье. Её волосы растрепались. — Могу я воспользоваться твоей ванной?
— Конечно.
Она подняла с пола своё нижнее белье и скрылась в маленькой ванной напротив кухни, потирая одно запястье. Закрыв на секунду глаза, я выдохнул, надеясь, что завтра она не проснётся с синяками. Что, чёрт возьми, она скажет, если кто-то спросит о них? Найдя свою футболку в другом конце комнаты, где я её бросил, я натянул её через голову и пошёл наверх.
В своей спальне, где была ванная комната, я избавился от презерватива, вымыл руки и привёл себя в порядок. Когда я снова спустился вниз, она сидела на диване, её волосы мягкими волнами спадали на плечи. Одна рука была поднята, и она рассматривала что-то сбоку своего платья.