— Блять, — сказал я, заметив дыру. — Я порвал твоё платье?
— Да, думаю, что да.
Я застонал. — Боже, какой же я мудак. Прости меня.
— Всё в порядке. Это прямо на шве, так что его можно легко зашить.
— Позволь мне сделать это.
Она удивлённо подняла на меня глаза. — А?
— Я сделаю это прямо сейчас. — Я снова направился к лестнице. — Дай мне одну минуту, чтобы найти иголку и нитку.
— Ты шьёшь?
— Да, я шью, — сказал я, поднимаясь по ступенькам. — И я оскорблён твоим тоном.
Она разразилась смехом. — Прости! Ты застал меня врасплох, вот и всё.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, куда я положил подаренную мамой коробку с крошечным швейным набором, но в конце концов я нашёл её на полке в шкафу. Засунув коробку под мышку, я достал из комода футболку «ПСОТ», понюхал её, чтобы убедиться, что она действительно чистая, и спустился вниз.
— Вот, — сказал я, протягивая ей футболку. — Дай мне платье и надень это.
Она повернулась ко мне спиной, убирая волосы с шеи. — Можешь расстегнуть молнию?
Я бросил футболку на диван и сделал, как она просила, это интимное действие послало волну тепла в мою промежность. — Наверное, мне следовало сделать это час назад, да?
— Ну, это могло бы избавить тебя от необходимости зашивать дырку, но тогда ты не смог бы поразить меня своим скрытым талантом. — Она усмехнулась мне через плечо. — Хотя я узнала, что у тебя их несколько.
Ещё одна волна.
— Ладно, я расстегнул.
Не оборачиваясь, она опустила платье к ногам и переступила через него, передав его мне. Но я несколько секунд стоял в оцепенении, отвлечённый сначала огромным потускневшим синяком на её бедре, а затем чёрным нижним бельём на ремешках. Я так стремился снять его с неё, что не заметил этого раньше.
— Господи, — сказал я, уставившись как школьник. — Ты всегда носишь такие вещи под одеждой?
— Я тебе не скажу, — поддразнила она, натягивая мою футболку через голову. — Теперь ты будешь гадать каждый раз, когда видишь меня.
Я зарычал, как голодный медведь. — Не. Честно.
— Притворись, что не видишь синяка, хорошо?
— Это из-за того, что ты упала с чемодана?
— Да.
Я осторожно коснулся её бедра. — Мне жаль. Я испытываю вину за это.
— И ты виноват. — Она разгладила переднюю часть моей футболки на груди. — Эй, на тебе была эта футболка в день твоего переезда.
— Разве?
— Поверь мне. — Она опустилась на диван, подогнув под себя ноги. — Я провела смехотворное количество времени, глядя на твои мускулы из окна. А теперь давай. Я хочу увидеть, как ты шьёшь.
Сев рядом с ней, я открыл коробку. Само платье было чёрным, поэтому я порылся в коробке в поисках чёрной нитки. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы продеть её в ушко иголки, и Винни хихикнула.
— Эй, послушай, — проворчал я, затягивая узел так, как учила меня мама. — Это нелегко для человека с большими руками, понятно?
— У тебя действительно большие руки, — сказала она, поглаживая мою ногу. — Но они мне нравятся. И мне жаль, что я посмеялась. Ты просто так сосредоточен, что это очаровательно.
Я бросил на неё косой взгляд, прежде чем вывернуть платье наизнанку. — Я не очаровательный. Я мужественный и жёсткий. Даже когда я шью.
— Да. И это на сто процентов самая сексуальная вещь, которую парень когда-либо делал для меня.
— Да ну? — Я усмехнулся, начав аккуратно зашивать разорванный шов тугими, ровными стежками.
— Безусловно. Ничто другое даже рядом не стоит. — Она смотрела, как я заканчиваю работу, затягиваю узел и обрезаю нитку.
Волнуясь, я вывернул платье на лицевую сторону и проверил свою работу — возможно, не так хорошо, как это сделала бы моя мама, но дырки больше не было, и я не увидел кривых стежков.
Я передал его. — Вот, держи. Мне жаль, что я порвал его.
Она взяла у меня платье и усмехнулась. — Лжец.
— Ты права. Мне не жаль. — И она выглядела так мило в моей футболке, что я не смог удержаться и потянул её к себе на колени, чтобы она снова расположилась на моих бёдрах. — Вообще-то, надень его и я порву его снова. Только в этот раз я разорву его на куски. Своими зубами.
Она засмеялась. — Полегче, убийца.
— Возможно, это один из тех красных флажков, о которых ты говорила, да? — Я скользнул руками под футболку к бокам её грудной клетки.
— Я не знаю, — сказала она, положив руки мне на грудь. — Никто никогда раньше не рвал мою одежду. Или прижимал меня к себе так. Или говорил таких вещей.
— Думаю, даже у эгоистичных засранцев манеры лучше, чем у меня.
Она улыбнулась. — Наверное, да. Но всё в порядке, потому что на этот раз я не ищу парня, помнишь?
— Верно. — Я вспомнил, что она сказала вчера вечером. — Ты восстанавливаешься от любовной зависимости.
— Именно. Так что можешь продолжать: рвать на мне одежду, прижимать меня к себе и говорить мне всякие грязные вещи.
Я снова зарычал, сжимая её за бока. — Не искушай меня, малышка.
— Я серьёзно. — Она провела ладонями по моей шее. — Ты можешь сделать всё это и даже больше, но не называй меня деткой, не начинай верить в «долго и счастливо» и уж точно не приноси мне больше «Фрости».
— Никогда? Даже на твой день рождения?
Она покачала головой. — Особенно не на мой день рождения. Потому что тогда мне придётся стареть вместе с тобой, а этого никто из нас не хочет.
Я нахмурился. — На хер это дерьмо.
— Тогда мы договорились. Всё только ради веселья. — Она улыбнулась и наклонилась вперёд, целуя меня в губы. — Я должна идти.
Я не хотел, чтобы она уходила, но и не хотел просить её остаться. Как она и сказала, всё это было ради веселья — и как бы ни было весело перекинуть её через плечо, отнести наверх и овладеть ею в постели, но провести ночь вместе — это то, что делают люди, состоящие в отношениях. Но у нас всё не так.
Слава Богу, мы были на одной волне.
Она встала и переодела мою футболку на платье, повернувшись так, чтобы я мог застегнуть его. Она снова убрала волосы в сторону, и когда платье было застёгнуто, я почувствовал искушение прижаться губами к её шее. Обхватить руками её талию. Зарыться лицом в её золотистые волосы и сделать глубокий вдох.
Но у нас всё не так.
Этого никогда не должно случиться. Это никогда не будет так.
— Спасибо, — сказала она, снова повернувшись ко мне лицом.
— Нет проблем. Я провожу тебя до дома.
Она рассмеялась. — Декс, я живу в нескольких метрах отсюда.
Но я всё равно последовал за ней на улицу. — Я уже говорил тебе, я пожарный и отец. Обеспечение безопасности людей — моя тема.
На террасе она быстро обняла меня. — Приятных снов.
— Увидимся, — сказал я, стараясь не обнимать её.
Она подошла к своему дому и открыла дверь, затем помахала мне рукой. — Спокойной ночи.
— Спокойной. — Я наблюдал, как она вошла внутрь и окликнул её. — Эй.
Она выглянула и посмотрела на меня. — Что?
— Мне было весело сегодня.
— Мне тоже.
— Но я не люблю тебя.
Она разразилась смехом. — Я тоже тебя не люблю.
— Хорошо. Теперь держись подальше от моей террасы, иначе.
Она послала мне воздушный поцелуй и исчезла внутри.
Я замер на мгновение, прислушиваясь к тому, как моё сердце стучит чуть громче, чем следовало бы.
Схватив с земли пустую бутылку из-под пива, я улыбнулся, вспомнив, как она забрала её у меня и забралась ко мне на колени.
Да, от неё были одни неприятности.
Но ничего такого, с чем я не мог бы справиться.
Глава 13
ВИННИ
— Ты сегодня в хорошем настроении, — голос моей сестры Милли был вежливым, но слегка подозрительным.
Сидя напротив неё за столом, я подняла глаза от записей, которые делала по поводу свадьбы, которую у нас только что заказали. — С чего ты это взяла?
— Ты не перестаёшь напевать.
— Правда?
— Да. По крайней мере, я думаю, что это пение — по тебе это трудно понять.
— Очень смешно. — Моё ужасное пение было постоянной забавой в нашей семье. У меня совершенно не было музыкального слуха, а голос был похож на скрипучую дверную петлю.
Милли с любопытством смотрела на меня, делая глоток кофе. — Так в чём дело?
— Ни в чём, — быстро ответила я, опустив глаза на список поставщиков, который я составляла. — Эй, что ты думаешь о том, чтобы предложить Сиси Карсвелл в качестве видеографа? Невеста сказала, что хотела бы получить более кинематографическую съёмку, возможно, не полностью панорамную.
— Я думаю, она бы отлично для этого подошла.
— Круто. Я отправлю невесте её контактную информацию. — Я встала, чтобы уйти, но Милли подняла палец.
— Не так быстро. С тобой что-то происходит, и я хочу знать, что именно. Обычно ты не напеваешь.
— Я напеваю, — сказала я. — Фальшиво и ужасно, но я напеваю. Все напевают.
— Я знаю тебя, Винифред Макаллистер. Выкладывай.
Вздохнув, я снова опустилась в кресло. — Хорошо, но не надо сходить с ума по этому поводу. Это не так уж важно.
— Что «не так уж важно»?
— То, что я сделала прошлым вечером.
Её глаза расширились, как вдруг кто-то постучал в открытую дверь её кабинета.
— Тук-тук, — сказала Элли, входя. — Вот ты где. Я только что видела твоего отца в главном офисе, и он сказал, что ты здесь.
— Мы как раз заканчиваем, — сказала Милли. — Заходи и присаживайся. Винни сейчас расскажет нам, что она сделала прошлым вечером.
Элли бросилась ко второму стулу напротив стола Милли, и обогнув его, опустилась на сиденье. — О, я здесь для этого. Ты соблазнила мужчину постарше?
— Какого мужчину? — вскрикнула Милли.
— Горячий отец-одиночка, который поселился по соседству с ней в прошлые выходные, — объявила Элли, затаив дыхание. — Он собирается стать её соседом с привилегиями, пока она отдыхает от отношений.
Милли с грохотом поставила свою чашку. — Подождите, а как же пари? Разве это не значит, что она проиграла?