Её улыбка согрела всё моё тело.
— Мне тоже. Не могу дождаться, когда познакомлю тебя с моим папой и сёстрами.
Я вздрогнул.
— Твой отец, наверное, думает, что я такой козел.
— Ни в коем случае. Когда я расскажу тебе историю того дня, когда мы с сёстрами заставили его пойти и признаться маме в любви на её работе посреди рабочего дня. — Она улыбнулась этому воспоминанию. — Сегодняшний вечер действительно возвращает нас к тому моменту.
— Я не могу себе представить, что кто-то достаточно хорош для моих дочерей, не говоря уже о каком-то парне, который намного старше и у которого уже есть двое детей.
Она рассмеялась.
— Ты только что описал моего папу и Фрэнни — он на десять лет старше её, и у него было трое детей, когда они встретились. У него нет причин волноваться по этому поводу.
— Всё равно это не значит, что он сочтёт меня достаточно хорошим для тебя.
— Ну, ты достаточно хорош. — Она снова склонила голову под мой подбородок, и я прижал её тёплое, мягкое тело к своему. — Ты делаешь меня счастливой, а это всё, о чём может просить отец.
— Я получил письмо от своего отца, — тихо сказал я.
— В самом деле?
— Да. — Я прочистил горло. — Я покажу его тебе. Это также было частью того, что заставило меня осознать, насколько я был упрям. Как глупо было позволять своему проклятому эго управлять мной. Когда я думаю о своей жизни и о том, как я хочу её прожить, ты рядом.
Она поцеловала меня в грудь и крепче прижала к себе.
— Я хочу заботиться о тебе, — хрипло сказал я. — Я знаю, что тебе это не нужно, но мне нужно.
— Мне нравится, что ты меня защищаешь. — Её тон был восхитительно свирепым. — Мне нравится то, что ты старше меня. Мне нравится, что ты папа и пожарный, и всегда стараешься обезопасить близких тебе людей.
Я погладил её по спине. — Даже несмотря на то, что в душе я волосатый людоед?
Она засмеялась.
— Даже несмотря на это. Ты мой волосатый людоед, а я навсегда буду твоей принцессой.
Мой лоб прижался к её лбу.
— Я бы хотел, чтобы мы могли провести эту ночь вместе. Я хочу просыпаться рядом с тобой.
— Я тоже этого хочу, но у нас будет много ночей вместе.
— А мы с девочками всё ещё можем сводить тебя утром позавтракать?
— Желательно. — Она снова откинулась назад. — Что там было за волшебное заклинание такое?
— Это твоих рук дело — я предполагаю, что ты научила их шевелить носом?
— Да, но я и не подозревала, что они это запомнили. — Она засмеялась, когда мы направились к дому. — Они собираются взять на себя ответственность за это?
— Конечно. Они сказали, что это сработало с котом, а теперь это сработало на нас.
— В следующий раз они, наверное, попросят собаку, — сказала Винни, когда мы поднялись на крыльцо.
— Или младшего братика.
Она поглядела на меня и рассмеялась. — Тебя это пугает?
— Вообще-то, нет.
Её челюсть отвисла.
Улыбаясь, я открыл входную дверь.
— Пойдём. Наша семья ждёт нас.
Глава 30
ВИННИ
Два месяца спустя
— Не могу поверить, что я должна это сделать.
Элли не проявляла сочувствия.
— Эй. Ты приняла пари, ты проиграла пари. Теперь ты расплачиваешься.
Я оглядела переполненный мексиканский ресторан, который всегда был заполнен до отказа в вечер караоке. К моему несчастью, это была ещё и ночь перед Сочельником, так что кроме постоянных посетителей, заведение было битком набито отдыхающими со всех близлежащих горнолыжных курортов.
Упоминала ли я, что все члены моей семьи тоже были здесь? А также Декс, Хэлли и Луна, Бри и Джастин, Чип и Мэрайя, и половина клана Сойеров? Каким-то образом они все услышали о сегодняшнем вечере и подумали, что это звучит как хорошее времяпровождение — я собираюсь убить Элли, если переживу это.
Наша компания заняла несколько столиков у сцены, где кто-то гораздо талантливее меня сейчас распевал песню Уитни Хьюстон.
— Ты должна была быть моей лучшей подругой, — скулила я. — Разве мы не можем что-нибудь придумать?
— Декс, она снова пытается выкрутиться, — сказала ему Элли через стол.
— Декс знает, как я плоха. — Я повернулась к нему. — Ты ненавидишь мой певучий голос.
— Я ничего в тебе не ненавижу. — Он постучал меня по носу. — К тому же это будет весело.
— Элли, умоляю тебя. — Я сцепила руки под подбородком и умоляла её. — Не заставляй меня подниматься туда. Я умру.
— Ты не умрёшь. — Она взяла кукурузную чипсу с корзины на столе и с удовольствием захрустела ею. — Ты просто познаешь полное и абсолютное унижение в течение трёх минут. Но что такое три минуты по сравнению с целой жизнью счастья, которую вы двое собираетесь разделить?
— И разве это не должно что-то значить? — Я подпрыгнула на стуле, запаниковав, когда «I Wanna Dance with Somebody». — То есть, это настоящая любовь! А не то, что было раньше — я не влюбилась в придурка, я влюбилась в свою родственную душу! Мы вместе уже несколько месяцев! Я бросила работу своей мечты ради него.
Всё это было правдой. После большого романтического жеста Декса на лужайке Уилсонов, я вернулась в Род-Айленд и честно рассказала Сандре Элсон о том, что произошло во время моего визита домой на выходные. Она побуждала меня взять время на обдумывание моего решения, но в глубине души я знала, где моё место. С искренними извинениями я поблагодарила её за предоставленную возможность и через неделю подала заявление об увольнении. Она была огорчена моим отъездом, но сказала, что понимает меня и желает мне всего наилучшего.
Декс приехал в Ньюпорт, чтобы помочь мне собрать вещи и переехать, и мы провели нашу первую полноценную ночь вместе в моей постели. Когда мы проснулись на следующее утро, солнце светило в окно моей спальни, он заключил меня в свои объятия и сказал, как он благодарен за меня, как сильно он меня любит, и как он сделает всё возможное, чтобы быть мужчиной, которого я заслуживаю.
Я вернулась домой перед Днём Благодарения, и поскольку моя квартира так и не была продана, мы снова стали соседями — хотя мы проводили каждую ночь в одной постели, когда девочки не у него.
— Я безусловно согласна, что у вас, ребята, всё серьёзно, — сказала Элли, потянувшись за своей маргаритой. — Просто я не припоминаю никаких условий в пари. Ты поклялась завязать с мужчинами — со всеми мужчинами, даже с родственными душами — до Рождества. И, кажется, в октябре я услышала, как ты призналась в любви.
— После всего, что я сделала для тебя, ты собираешься заставить меня подняться туда? — Я заплакала. — Я спасла тебя от ежедневного общения с невестами! Я спасла тебя от твоей матери!
По невероятному стечению обстоятельств родители Элли решили осуществить свою мечту и провести длительное время во Франции, а это означало, что «Абеляру» нужен был новый менеджер по организации мероприятий. Когда она услышала, что я, возможно, переезжаю назад, она позвонила мне и спросила, не хотела бы я взять на себя эту работу. Я ухватилась за эту возможность не только потому, что это означало бы работать там, где работала Элли, но и потому, что всегда любила виноградники «Абеляра». Он был вдвое меньше фермы «Кловерли» и гораздо менее величественен, чем «The Alexander», но там было уютно и романтично, и мой первый месяц там прошёл в полном удовольствии.
Элли притворилась, что обдумывает это, потягивая свой напиток. — Ты и вправду спасла меня от невест. И моя мать от меня отстала, когда ты появилась на борту.
— Видишь?
— Но нет. — Её глаза заблестели. — Я всё ещё хочу песню.
Я пристально посмотрела на неё.
— Ты посмотрела слишком много серий «Друзей».
— Это правда, — признала она. — Но мне не жаль.
Предыдущий певец сошёл со сцены и ведущий назвал моё имя. Все вокруг нас кричали и хлопали.
— Давай, Винни! — кричала Милли.
— Винни! Винни! Винни! — Хэлли и Луна скандировали.
— Я заплачу тебе, — отчаянно сказала я.
Элли рассмеялась и покачала головой. — Поднимайся туда, Макаллистер.
Декс похлопал меня по плечу. — Ни пуха, ни пера, детка.
Неохотно я встала.
— Если я включу пожарную сигнализацию, ты всё равно будешь меня любить?
Он подтолкнул меня к сцене.
Мои глаза искали красный знак «ВЫХОД» на одной стороне комнаты, и я, честно говоря, подумывала о том, чтобы сбежать. Но вместо этого я расправила плечи, приподняла голову и поднялась на сцену.
Взяв микрофон, я в миллионный раз пожелала уметь петь.
Ведущий, сидевший за своим ноутбуком, посмотрел на меня, и хотя у меня подкашивались коленки, тряслись руки, а во рту было суше, чем в Сахаре, я кивнула.
Заиграла музыка, я поднесла микрофон к губам и попыталась подобрать нужные ноты.
— Её звали Лола.
Моя семья и друзья улюлюкали и подбадривали меня криками, но мне хотелось умереть. Моя подача была ещё хуже, чем обычно, потому что я очень нервничала.
— Она была танцовщицей.
Я посмотрела на Элли, которая смеялась так сильно, что слезы текли по её лицу. Я поймала взгляд Декса, и он подмигнул, засунул пальцы в рот и громко свистнул. Хэлли и Луна соскочили со своих стульев и заплясали между столиками. Моя мама выглядела смущённой, но все четыре мои сестры и папа были на ногах, подбадривая меня.
Не потому, что я хорошо пела — я пела плохо, очень плохо — но потому, что они любили меня и поддерживали, несмотря ни на что. Каким-то образом этого было достаточно, чтобы я смогла допеть песню, и, к счастью, люди начали подпевать, поэтому я не чувствовала себя такой одинокой.
К концу песни я тоже смеялась, а когда она закончилась, зал взорвался аплодисментами — я уверена, что многие в комнате были просто счастливы, что всё закончилось. Я вернула микрофон ведущему и быстро помчалась на своё место. Раскрасневшись, я села и сделала огромный глоток маргариты.
— Это было всё, чего я хотела, — сказала Элли, всё ещё вытирая слезы.
— Это не было ужасно? — удивлённо переспросила я.