Бывает, конечно, но про Костю я много раз слышал прямо противоположное — возит сумки с наличностью через границу (рассказывающий обычно удивлялся не самим сумкам — мало ли наличности на свете, а тому, что при досмотре никогда не бывало проблем), а вот еще такой-то активист, который год за счет Кости живет, а вон тому Костя квартиру снял, а этого в Прибалтику на тренинги возил, а вот этого просто кормит.
Не рискну утверждать, что «сделка со следствием», о которой пишут теперь в новостях, была заключена задолго до начала самого следствия, но все-таки слишком часто на протяжении последних месяцев приходилось вздрагивать, обсуждая с активистами очередные слухи про Лебедева. Говорили о футболке с вшитой в ворот «шпионской» видеокамерой, но про видеокамеру Костя все объяснил, и она, конечно, не имела отношения к тому видео, которое было в «Анатомии протеста», нет, он для чего-то другого ту футболку покупал, для розыгрыша какого-то, что ли. Кстати, как объяснил? Написал письмо из тюрьмы, ну бывает же, что люди пишут письма из тюрьмы. Спрятал телефон где-то в камере и пишешь письма.
Только тюрьма — «Лефортово», изолятор ФСБ, в ней все не так, как в других изоляторах, и ни о ком больше, кроме Константина Лебедева, никто не слышал, чтобы подследственный пользовался интернетом в лефортовском изоляторе — не через телефон, кстати, а через компьютер — или чтобы ходил по изолятору почему-то расконвоированный и гулял, когда хотел, а как перевели под домашний арест — тут уже и я лично знаю людей, которые встречались с Костей у него дома или даже не дома, и им он тоже рассказывал, что все будет хорошо и подозревать его ни в чем не надо.
Но никто же и так не подозревает, и доказательств — даже фотографий той футболки — ни у кого, конечно, нет. Доказательств нет, и я пишу этот текст, рискуя, что Костя подаст за него на меня в суд, но я не думаю, что подаст. Обвинения в работе на государство — это никак не порочащие сведения, да и не обвиняю я его ни в чем, ну и, если совсем цинично, у него же сейчас других забот много. Скоро суд, и ему дадут сколько-нибудь лет, совсем как Лузянину, но про Лузянина (которому, кстати, повезло — его осудили до лебедевской сделки, то есть Лузянин дрался с ОМОНом просто так, не за грузинские деньги, а остальных «болотных» будут судить уже с учетом признания Лебедева; про них уже как бы доказано, что они участники грузинского заговора), по крайней мере, все понятно, а про Костю неясно даже, в какой стране и под каким именем он будет жить после приговора.
Ханжество хуже цензуры
«Новая» — советская, в общем, газета в обоих, хорошем и плохом, смыслах. То есть вот этим языком (если писатель Минаев, то «писатель» в кавычках, если сторонник «Единой России», то непременно ярый) она пишет свои расследования, которые в условных «Ведомостях» ни один редактор не принял бы, фактчекеры сошли бы с ума, но с другой стороны — какой фактчекинг в сюжете, допустим, о забастовке в центральном аппарате ФСБ? Тут либо веришь, либо нет, даже не так — «это же Маркин опровергал», и встает уже вопрос даже не веры, а выбора, и Маркин, про которого давно все понятно, проигрывает «Новой», потому что это и есть то самое «в хорошем смысле», ассоциативный ряд понятен, кровью написаны не только уставы, но и «Новая», и крови в истории газеты столько, что не верить ей невозможно. Особенно если выбираешь между ней и Маркиным.
Статья про «ВКонтакте» — стандартная по новогазетным меркам, только вместо Маркина — вконтактовские топ-менеджеры, и поэтому, в отличие от обычных сюжетов «Новой» (охранники Кадырова, бастующие чекисты и что там у них еще бывает), картина перестает быть монохромной. «Новую газету» принято уважать, но это когда на другой стороне заведомые злодеи, уважать «Новую» просто. А если вместо злодеев те, кого принято любить, — шаблон рвется.
«ВКонтакте» принято именно любить. Может быть, той слегка натужной любовью, с которой положено относиться к посторонним, чтобы выглядеть добрым и отзывчивым человеком; черт его знает, вероятно, это полезное чувство, по крайней мере, Юрий Сапрыкин, три года назад деливший Россию на две страны — с айфоном и с шансоном, теперь совсем не так категоричен, и в номере «Афиши», посвященном «ВКонтакте», указывает, что страна «Афиши» и страна «ВКонтакте» — это одна и та же страна, и вот вам в доказательство путеводитель по самым интересным пабликам этой загадочной вселенной.
И вот «Новая», которую принято уважать, разоблачает «ВКонтакте», которую принято любить. Как разоблачает? Пишет, что «ВКонтакте» предоставляет ФСБ данные своих пользователей; но в России такие законы, что на запросы ФСБ положено отвечать, это как бы и так все знают, сенсации нет. Еще письмо Дурова Суркову. Что Дуров Суркову писал — это тоже известно из книги «Код Дурова», написанной со слов основателя «ВКонтакте», но там текста письма не было, а в «Новой» он, настоящий или нет, есть — нормальное бюрократическое письмо с кучей реверансов и минимумом обязательств, «мы вас уважаем, только отстаньте».
Про ФСБ в «Новой» заголовок, про письмо Дурова подзаголовок, а действительный потенциальный скандал — где-то на периферии. Про бывшего пресс-секретаря «ВКонтакте» Цыплухина пишут, что он «судя по материалам, имеющимся в распоряжении “Новой газеты”, в большей степени трудился на АП, чем на своего основного работодателя», и цитируется письмо, как утверждает «Новая», самого Цыплухина, в котором накануне первого митинга на Болотной (тогда еще не было ясно, где он пройдет — на Болотной или на площади Революции) описывается достаточно коварная технология манипулирования потенциальными лидерами митингующих с помощью фиктивных групп «ВКонтакте».
Не бог весть какой масштабный, но настоящий, хрестоматийный политический скандал — если это все правда, то получается, что некий статусный сотрудник частной и гордящейся своей независимостью, в том числе политической, компании выполняет тайные поручения Администрации президента, использует свою позицию в компании для политических манипуляций в интересах администрации — тут и к администрации есть вопросы, и к Цыплухину, и к «Новой», про которую мы не знаем, откуда она это взяла. Политических скандалов в истории человечества было много, они всегда начинались с вопросов.
Но вопросов в итоге и не было; в соцсетях эти обсуждения еще не сползли в архивы, можно посмотреть по ключевым лидерам общественного мнения — началось тотальное «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Появись разоблачения «Новой» хотя бы двумя годами раньше, когда о «ВКонтакте» еще не писала «Афиша», зато много писал (почитайте, кстати, — по ссылке очень сильный в этом жанре текст) «Взгляд», все было бы иначе. Но сейчас «ВКонтакте» принято любить, и поэтому репутации «ВКонтакте» ничто не угрожает. Никого не смущает даже единственный бесспорный случай публичной лжи в этой истории — как раз Цыплухин заявил «Новой», что Дуров Суркову не писал, хотя Дуров в книге, вышедшей полгода назад, говорит, что писал, не скрывает.
Благодаря истории с «Новой» и «ВКонтакте» мы можем заранее описать общественную реакцию на любой будущий потенциальный русский Уотергейт — такой она и будет: если фигурантом любого большого скандала окажется кто-то, кого принято любить, никакого скандала не случится просто потому, что никто не готов ни с кем всерьез ссориться, никто не готов никого огорчать, а правды боятся даже те, кто относит ее к своим ценностям. Ханжество в каком-то смысле даже хуже цензуры.
Журналисты, дяди и другие
Спустя сутки после выступления Алексея Волина о миссии журналиста это выступление кажется уже очень полезным поступком, может быть, даже сознательным; человек, по крайней мере, четко диагностировал проблему, а это первый и обязательный шаг на пути к ее решению. При этом, как часто бывает, благородный поступок Волина остался непонятым и неоцененным. Продолжая настаивать на том, что Волин — умный человек, могу предположить: он сейчас сидит, читая отклики на сказанное им, и ужасается тому, что читает.
Потому что сказанное Волиным, конечно, в минимальной степени было рассчитано на то, чтобы аудитория спорила, прав он или нет. О правоте или неправоте можно было бы говорить, если бы Волин высказал мнение, точку зрения, а это была не точка зрения, а сформулированные условия игры — то, чего хочет от журналистов власть, представителем которой Волин и формально, и неформально много лет остается. Эти условия общеизвестны, спорить с ними странно. С чем спорить — с тем, что власть хочет от прессы лояльности и послушания?
Да, конечно, хочет. Но это желание в любом случае остается желанием власти и только ее. Кто разделяет такое желание, тому логичнее идти во власть, вот буквально — в сотрудники к Алексею Волину, сидеть у него в приемной и поддакивать, когда он в очередной раз скажет, что журналист должен слушаться дядю.
А идти в журналистику, чтобы слушаться дядю или, если более мягко, чтобы просто зарабатывать, ни о чем не думая, — это вообще-то нелогично, неразумно, невыгодно, в конце концов. За серьезными заработками люди идут в другие сферы; говорят, в наркобизнесе хорошие заработки, но даже без шуток про наркобизнес — кто умеет только писать и кто мотивирован только деньгами, тот идет в пиар. Кому нравится слушаться дядю, тот идет в армию. В журналистику за такими вещами идти не стоит.
В журналистику идут за амбициями: у кого-то они писательские, у кого-то чистое тщеславие, у кого-то расчет, типа — обрасти знакомствами в сфере, о которой пишешь, и потом уйти в нее делать полноценную карьеру. Это, очевидно, амбиции не очень благородные, рациональные. А есть и благородные, буквально — сделать мир лучше, бороться с несправедливостями, вскрывать язвы; коллектив «Новой газеты» едва ли не весь укомплектован людьми с такой мотивацией. В самом деле, зачем еще можно идти в «Новую газету»? Семью кормить? Да грузчиком выгоднее работать, чем репортером «Новой».
Волинские дяди, что важно, тоже чем-то мотивированы, и тоже каждый чем-то своим. Кому-то, не будем показывать пальцем, богатый бойфренд подарил модное интернет-издание, чтобы в светской хронике вместо «имярек со спутницей» писа