- А можно помыться? – повернулась она к заканчивающей перестилать кровать девушке и показательно покрутила кран.
Внимание!
Трактирщик Толстый Гасер запрашивает у вас оплату
Место: «Приют караульного»
Номер: повышенной комфортности
Услуга: пользование ванной комнатой
Срок: одна ночь
Цена: ◌1 винт.кр. ◌50 мед.
Оплатить/Отмена
Полторы серебряные монеты – это же половина стоимости номера за ночь! Впрочем, помыться я бы и сам не отказался, поэтому подтвердил оплату. Из крана сразу же полилась вода, а Марина от неожиданности обрадованно взвизгнула. – Теплая! – сообщила мне она, вновь трогая воду.
- Марин, я пойду спущусь, пообщаюсь с людьми, может что узнаю важного. Ты присмотри здесь за Аней, и посмотри кодекс, пожалуйста – может найдешь что.
- Хорошо, - покладисто ответила девушка.
Оставив ее вместе с Аней и работающим водопроводом, я вместе со стражниками покинул второй этаж, вновь окунаясь в атмосферу заведения «не лучшей репутации».
Глава 10. Соблазн доступной красоты
- Easy please, my English is not ok, - подсев по приглашающему жесту, прервал я черного, сходу встретившего меня длинной и весьма невнятной фразой, которую я понял едва наполовину.
- Where are you from?
- Russia, Saint-Petersburg.
- Russia? Wow, мой русский плохо тоже, - улыбнулся воин, похожий в своей функциональной одежде и экипировке на каноничного ведьмака.
Звали его Гаррет, и он был валлийцем из Кардиффа – причем несколько раз подчеркнув, что не англичанин, а именно валлиец. Когда Гаррет об этом упоминал, я кинул взгляд на кучу оружия, отметив там внушительный лук и колчан – вполне вероятно, принадлежащие Гаррету. Весьма и весьма вероятно принадлежащие - потому что знаменитый английский длинный лук, победивший французскую рыцарскую конницу при Кресси и Азенкуре, был как раз родом из Уэльса.
С новым знакомым мы общались на смеси английского и русского – английский язык я знал лучше, чем он русский, но Гаррет пробовал говорить именно на русском, упомянув о том, что ему нужна практика. Валлиец оказался вольным охотником – как я понял из его скомканных объяснений, это была гильдия, схожая с авантюристами. И сейчас команда Гаррета – четверо членов которых продолжали играть в покер на деньги, готовилась выйти в ночь, в свободное патрулирование: во время пурги на улице появлялись разные опасные твари, за которые магистрат платил хорошее вознаграждение.
Идентифицировать Гаррета я так и не стал, несмотря на соблазн. Он тоже не делал этого – по крайней мере, я не чувствовал; зато в разговоре ходил вокруг да около, полунамеками - а когда я несколько раз делал лицо кирпичом, не попадаясь на явные крючки, все же прямо спросил в близких ли отношениях мы с Мариной. Когда я ответил, что она моя очень и очень близкая подруга – не соврав напрямую, но выражением лица дав понять, что уж очень-очень близкая, Гаррет потерял значительную часть интереса. После я пытался задавать ему вопросы о Дель-Винтаре, городской страже, пурге, но он уже отвечал лишь общими обтекаемыми фразами - а после и вовсе, оборвав меня на полуслове, попросил иметь ввиду, что если я хочу получить его горячую дружбу, то могу познакомить его с Мариной. Если я, конечно, понимаю, чем речь – выразительно посмотрел он мне в глаза.
Слова валлийца мне не очень понравились, но предлагал он весьма в обтекаемых выражениях, поэтому я просто ответил, что Марина моя невеста еще из старого мира. После этого Гаррет даже демонстративно поднял руки, миролюбивым жестом обратив их ладонями ко мне. Но искренних эмоций от него уже не ощущалось и допив пиво, он суетливо заторопился к своим.
Я к своей кружке практически не притронулся – лишь попробовав. Пойло действительно было отвратным – напоминая разбавленное и выдохшееся пиво изначально плохого качества. Откуда я знаю, какое на вкус разбавленное и выдохшееся пиво изначально плохого качества? Студентом был, причем небогатым и совсем недавно – не успел забыть еще ничего.
Обернувшись от хлопнувшей двери, за которой – выходя в свободное патрулирование, скрылась команда вольных охотников, я задумчиво подул на пену. Пока разговаривал с Гарретом, народа в трактире прибавилось – подтянулось еще несколько серьезных компаний – схожих по виду с черными охотниками, но не столь внушительно и однообразно выглядящих. Группа ремесленников с коричневыми от въевшейся грязи лицами, расположившаяся за самым длинным столом уже серьезно накидалась и их голоса, шутки и хриплый каркающий смех разносились все громче.
В тот момент, когда гомон в зале затих – как отрезанный, я чертыхнулся мысленно. И уже понимая, что увижу, обернулся. Наблюдая, как спускается по лестнице Марина, только головой покачал - платье на ней было не свое, Анны – собственное видимо постирала. По-летнему зеленая ткань откровенно обтягивала гибкое тело девушки, оголяя ноги до середины бедер. При этом Марина спускалась неторопливо, всем своим видом демонстрируя неприступность и внутренне спокойствие – вот только не знаю, сработает ли это сейчас – подумал я, и чертыхнулся в адрес недогадливой девушки еще раз.
За появившейся в зале красавицей наблюдал не только я – практически все посетители то и дело бросали на нее оценивающие взгляды. Во взгляде же парочки местных шаболд – одна из которых уже сидела голая по пояс, раскинув лопухами грудь – на одной из которых лежала немытая ладонь цеховика, и вовсе читалась неприкрытая ненависть.
- Марина, - укоризненно произнес я, когда спутница, в постепенно становящимся громче гомоне прошествовала через зал и села напротив.
- Да? – вопросительно приподняла она бровь.
- Я же просил тебя посмотреть за Аней.
- Что за ней смотреть – она в глубокой коме, - пожала плечами Марина, словно озвучивая очевидное.
- Кодекс почитать, вдруг что важное найдешь.
- Прости, мне стало страшно одной, - прямо глянув мне в глаза, произнесла Марина, сбрасывая маску невозмутимости. Я ей сразу поверил – вспомнив свои чувства там, у трупа Вячеслава, когда понял, что это не сон и не бред, а моя новая обитаемая реальность.
- Этот же, стражник… когда упомянул Рустема, - кивнула Марина между тем в сторону трактирщика, - тут все прониклись вроде. Попялятся, но приставать не рискнут.
В тот момент как Марина – выглядящая прекрасным видением, только спустилась в пропитанный чадом и перегаром зал, я понял, что надо побыстрее отсюда уходить. Но уходить, сохраняя лицо – не сразу бросившись в комнату на второй этаж, схватив девушку за руку на полдороге к столу, а уходить поспокойнее - посидеть минутку и после этого степенно удалится. Поэтому в ответ на слова Марины только вздохнул:
- Здесь уже много людей, которые не видели, что нас привели стражники, - покладисто начал я объяснять. – Но даже если и видели – алкоголь затуманивает мозг, и думаю может найтись неадекват, который… - я задумался, но после решил не облагораживать объяснение, - грубо облапает твою весьма привлекательную задницу и попытается предложить…
- А ты не хочешь, чтобы кто-то попытался облапать мою… привлекательную задницу? – прервав меня на полуслове, поинтересовалась Марина. Сказав это, она глубоко вздохнула, так что туго стянутая легкой тканью небольшая грудь выразительно поднялась. Причем мне показалось, что сама тема беседы Марине нравится. И это было довольно неожиданно.
- Во-первых, мы оказались в жестоком и неприветливом мире, - начал я ровным менторским тоном. – Здесь, судя по всему, присутствует не только жесткое деление на сословия, но и огромное значение имеет репутация. Можно всю жизнь строить мосты или ковать мечи… - начал я известную фразу, но Марина видимо ее не знала, поэтому закончил выражение, изменив на подходящий смысл: - Но стоит только раз дать безнаказанно потискать свою… спутницу, и никто никогда больше не назовет тебя мостостроителем или кузнецом.
- Твою спутницу? – с загадочным выражением приподняла бровь Марина.
- Мою спутницу, - подтвердил я.
- А во-вторых?
- Что во-вторых?
- Ты сказал «во-первых», и рассказал мне про жестокий мир.
- А… Ну да. Во-вторых, я действительно не хочу, чтобы кто-нибудь здесь облапал твою привлекательную задницу.
- Только здесь? – еще раз ее тонкая бровь вопросительно изогнулась.
- Нет, не только здесь. Вообще, - признался я.
- Это уже собственническое? – глядя мне в глаза, неожиданно спросила Марина.
- Это… - хотел я было сказать, что вообще лапать красивых девушек без спроса плохое занятие, но не стал. – И собственническое, в том числе, - ответил, не покривив душой.
- Спасибо, я ценю твою откровенность, - произнесла Марина вдруг словно оттаивая, теряя концентрацию собранности. И добавила уже совершенно другим, вдруг задрожавшим голосом. – Макс, прости меня пожалуйста, мне действительно было очень страшно там одной, я вышла сюда только потому, что еле сдержалась – я как помылась, мне на месте не усидеть было, казалось с ума сейчас сойду…
- Проехали, - кивнул я, поднимаясь и подавая девушке руку. – Пойдем уже.
Может быть я накаркал, а может просто хорошо видел возможные ситуации – ведь мы с Мариной своими летними нарядами непривычного местным кроя очень колоритно выделялись. Особенно она – с маняще обтянутыми откровенным тугим платьем формами привлекательной фигуры.
Поэтому я даже не удивился, когда перед самой лестницей нам наперерез вывалился рябой каменотес – судя трем кирпичам на сером гербовом щите явно цеховой куртки. Лицо рябого – прямо поверх изъеденной оспой кожи покрывала густая вязь татуировки. Схватив Марину за плечо, он по-хозяйски ее облапал, одновременно сказав что-то на незнакомом грубом языке. Судя по интонации, и по тому что рябой на меня не обратил даже капельки внимания, было это что-то вроде: «Крошка, пойдем со мной, и я покажу тебе как можно отдохнуть с настоящим мужчиной».
- Эй, - окликнул я рябого. Он резко обернулся – так и держа взвизгнувшую Марину вполуобнимку.