Хотя на Клоти они смотрели примерно так же.
Девушка застыла подле вывязанного цилиндра, не отрывая перепуганного взгляда от высокой комиссии.
Черноволосая смуглая Мешент спокойно прошла мимо остолбеневшей мойры и, проведя кончиками пальцев по подоконнику, брезгливо фыркнула:
— Великий Шу, ну и развели же здесь пыль!
Клоти недовольно поджала губы. В конце концов, она не виновата, что ее рабочий кабинет выходит окнами на безводную пустыню. Жара не проникает благодаря хорошо скроенному заклинанию, а вот от вездесущей пыли избавиться попросту невозможно. И вообще, Клоти — не уборщица!
Замерший на проходе огненно-рыжий голубоглазый мужчина полушутливо подмигнул юной мойре, словно прочитав ее гневные мысли. Хотя почему «словно», может, действительно? Впрочем, задуматься Клоти не успела — золотоволосая, крепко сложенная Сиф, мерящая шагами комнату, остановилась, бросила короткий взгляд на работу плетельщицы, собралась что-то сказать, но ее напарница успела раньше.
Макошь шагнула к недовязанному цилиндру. Хримтурса с два его когда-нибудь довяжут! Хрупкая, синеглазая, она, в своем расшитом васильками сарафане, больше походила на семнадцатилетнюю девчонку, чем на всемогущую богиню.
И именно она и заметила ошибку. Проведя ладонью по-над цилиндром, женщина задержала пальцы над алой нитью:
— Что это? — В голосе грозной богини явственно послышались отзвуки грома.
Клоти, буравящая взглядом пол, вздрогнула и подняла глаза:
— Простите?
Теперь уже и Мешент шагнула к славянке:
— Действительно, что это? Почему здесь не тот оттенок?
— Разве? — попыталась выкрутиться девушка. — По-моему идеально подходит.
Мешент нахмурилась:
— Милочка, если вы не видите такой очевидной разницы — вам здесь просто не место.
Клоти тихо охнула: чего-чего, а такого она не ожидала.
Сиф положила руку на плечо египтянке:
— Не стоит быть столь суровой к девочке. Она слегка ошиблась. Но это ведь не повод, чтобы ее увольнять.
— В самом деле, — ожил молчавший до этого времени Локки, — пусть объяснит.
На мгновение Клоти показалось, что в голосе рыжего аса проскользнула усмешка. Но мойре было не до этого — она принялась сбивчиво рассказывать, что и как.
Вердикт был практически единогласен: найти верную катушку, а неправильную нить либо увести в сторону, на булавке, либо, если уж и это не получится, оборвать. Лишь Локки воздержался от высказывания мнения.
Клоти, не ожидавшая столь варварского отношения к нитям, так и замерла, сумев только выдохнуть:
— А как же смерть для вызова нового?
— Милочка! — протянула Мешент, — у тебя и так на алой нити три или четыре потертости, замкни на них, вместо разрыва. Синюю нить так и быть не рви, ограничься небольшим надсечением. Тем более, что новой мужской катушки у тебя пока нет.
Клоти, надеявшаяся, что отговорка поможет, печально опустила глаза.
ГЛАВА 32НЕ СПИ — ЗАМЕРЗНЕШЬ
Заснула я быстро. Вернулась в свою комнату (пo крайней мере, надеюсь, что в свою), закрыла глазки. И мгновенно провалилась в пушистую пелену сна.
А проснулась, кстати, и того быстрее — меня ощутимо подбросило на постели, так что я чуть не вылетела на пол. Согласитесь, оставаться после такой побудки в объятьях Морфея — занятие не из легких. Я села, удивленно заозиралась по сторонам, надеясь разглядеть хоть что-то в ночной темноте. Может, просто дурной сон какой приснился? И в тот момент, когда я уже почти решила, что все, можно спокойненько закрывать глазки и спать дальше…
Замок содрогнулся.
Я с визгом слетела с кровати, отметив краем сознания, что на этот раз на мне ночная рубашка до пят и буквально покатилась по полу. Для того, чтобы быть бережно кем-то подхваченной.
Ой, ма-а-ама, кто здесь?!
— Миледи, как вы?
Слава богу, это Ллевеллин.
Ой, какая прелесть, вот так и буду лежа.
— Миледи, как вы?! — в голосе Рыцаря зазвучало то ли страх, то ли гнев.
Ну вот так всегда. Что у него за манера — обламывать кайф в самый неподходящий момент?
— Нормально, — мрачно буркнула я, осторожно вставая на ноги. Хорошо хоть ночнушка до ушей не задралась, а то будет мне экстрим.
Хотя чего уж там стесняться? Мне уже фактически прямым текстом рассказали, что обречена я сидеть в этом Замке до самой старости, и никто кроме Ллевеллина мне не светит.
Вот только я пока не определилась, радоваться мне или горевать.
С одной стороны, никакого тебе выбора. А вот с другой — у Ллевеллина такие глаза, такие губы, такие… Стоп, хватит, Гелла, тебя уже куда-то не туда занесло.
— Что произо… — начала было я, но договорить не успела: пол комнаты опять ощутимо тряхануло. Да так, что я, с диким визгом, попросту повалилась на Рыцаря.
Нет, ну вот почему такая несправедливость, почему этот чертов Замок не мог устроить ничего подобного до того, как я прочитала эту клятую книгу?! Не знала ничего особенного, висела бы себе спокойненько на шее у Ллевеллина и млела потихоньку. А тут — ну никакой тебе альтернативы, просто виси у Ллевеллина на шее и млей потихоньку. Что за дискриминация, я вас спрашиваю?!
Юноша щелкнул пальцами и на ладони его зажегся небольшой огненный шарик. Другой рукою он спокойно поддержал меня за талию, и, дождавшись пока пол перестанет трястись, осторожно сообщил, отводя глаза:
— Вам необходимо побыстрее переодеться, миледи.
— Так что собственно происходит, какого чер…
Рыцарь поспешно и в то же время как-то осторожно зажал мне рот рукою:
— Переоденьтесь, миледи.
Все, на что меня хватило, — это восторженно что-то замычать: он начал со мной спорить, не пытаясь извиниться, я сейчас прыгать от радости начну! Если только мне рот перестанут зажимать.
Перестали. Вот только прыжки пришлось отложить до лучших времен: пол вновь ощутимо дернулся, так что я решила, что всему свое время и рванулась к расположенному неподалеку шкафу.
На этот раз Замок решил не мучить меня всякими лосинами, кюлотами и юбками-кринолинами: на полке я обнаружила вполне современную одежду. Дверцы шкафа, слава богу, оказались довольно широкими, так что через пару минут я предстала перед Ллевеллином в более ли менее приличном виде: джинсах и топике. Честно говоря, я настолько короткие, похожие на бюстгальтер, не ношу, да и у брюк предпочитаю посадку повыше, но. На безрыбье и рак рыба.
Ллевеллин покраснел так, что это было видно даже при неверном дрожащем свете его «фонарика».
Ну я ж в самом деле не виновата, что мне такой костюмчик достался. В ночнушке все было бы еще хуже, честное слово!
Ох, Геллочка, и кого ты хочешь убедить, себя? Впрочем, глупый вопрос. Я же не вслух это все говорю. А обращаться к себе в третьем лице, это между прочим уже шизофрения. Знаю. Но поделать ничего не могу. Привыкла.
В общем, мальчик может радоваться. Хорошая ему Хозяйка досталась. Добрая, умная, скромная. И слегка сумасшедшая. Но кто без греха, пусть первый бросит в меня камень.
Так. Пора что-то делать. А то Ллевеллин стоит, краснеет, бледнеет, взгляд отводит и молчит как белорусский партизан перед расстрелом. Я вздохнула и, сделав шаг к окаменевшему Ллевеллину, помотала ладошкой перед его лицом:
— Я конечно все в этой жизни понимаю, но может ты объя… — пол вновь ощутимо дернулся. Спокойно, Геллочка, держись за стенку, падать не надо, — объя… — пол колыхнулся, — объя… — издеваются они надо мной, что ли?! — расскажешь, что происходит?!
О, договорила! Фанфары, громовые аплодисменты!
Ллевеллин, мучительно покраснев, наконец, соизволил поднять глаза повыше моих коленок и выдохнул:
— Замок атаковали, миледи!
Ну вот, разродились, слава бо… ЧТО?
— Атакуют?! — выдохнула я. — И ты молчишь?!
— Я пытаюсь объяснить вам это уже полчаса! — тихо огрызнулся Рыцарь и поспешно отвел взгляд в сторону.
Ура, он со мной спорит!!! Боже мой, никогда не думала, что буду так радоваться тому, что мужчина со мною не согласен, а вот гляди ж ты. Ой, стоп, меня куда-то не туда занесло, нас же атакуют, ой, мама!
— И что делать?! — перепугано прошептала я.
— Следуйте за мной, миледи, — с легким поклоном ответствовал Рыцарь. Нет, ну вот что с ним делать?! Тут замок на голову рушится, а Ллевеллин политесы разводит. Кажется, его проще прибить, чем переучивать.
А вот не надо! Рыцарь у нас пока в единственном экземпляре, так что…
ГЛАВА 33НЕ ТАК СТРАШЕН ЧЕРТ
Выдать мне тапочки (да пусть даже белые! Я уже и на такие согласна!), Замок не догадался, так что сейчас я шлепала босиком за Ллевеллином, уверено спешащим вперед. И если там, где на пол были брошены ковры, все было еще терпимо, то по голому камню ходить было трудно. Я все пятки себе отморозила, пока дошла до… а куда, кстати, дошла? Куда это меня Ллевеллин притащил?
Рыцарь распахнул перед моим носом дверь, и посторонился, пропуская меня в… тронный зал. Ой, блин, ну вот только мне этой комнаты с пентаграммой не хватало для полного счастья!
Боюсь вот только, если я расскажу Ллевеллину, что мне не хватало этой комнаты — этих скрывающихся в темноте стен, затянутых черным бархатом, этого трона, выточенного из цельного изумруда, этого огромного пентакля, вырезанного на полу, этих горящих возле стен огненных шаров, заточенных в стеклянные сосуды, — Рыцарь меня неправильно поймет и будет меня сюда таскать постоянно. Поэтому ничего ему говорить не буду. Решено.
Вдобавок, меня вдруг посетило нездоровое подозрение, что привели меня сюда совсем не просто так. Нет, я все поняла: Ллевеллин решил мне отомстить за всяческие приставания. Посмотрит сейчас на меня вот так печально, что я опять таять начну, да и поведает что-нибудь вроде «раз Замок атаковали, единственный способ его защитить — это спокойненько дать себя прирезать над этой самой пентаграммкой. И даст это Замку силу невиданную. Я, конечно, погорюю, ну да ладно, миледи, вам-то что?».