– Неграмотность – наследие прошлого режима, – не преминул ввернуть я. – Советская власть с этим борется.
– Туше, – улыбнулся он. – Вы спросили, что мне от вас нужно. Мой ответ прост: помогите вернуться к нормальной жизни, и я сдам всю агентурную сеть «Мужества» в губернии. Во всяком случае, тех, о ком знаю.
– Тогда вам надо к ГПУ, а не ко мне.
– У «Мужества» имеются свои люди в ГПУ. Насчёт рудановского отделения не знаю, но вот в губернии точно есть.
– Вы знаете, кто именно? – напрягся я.
– Знает только Кауров. Я могу лишь догадываться, а догадки к делу не пришьёшь – так вроде говорят в милиции? – спросил Шакутин. – Да, есть такая фраза. Хорошо, я подумаю, как вам помочь, но обещать не стану.
– Мне этого вполне достаточно. У вас на удивление хорошая репутация. Вы оставляете за собой горы трупов, но при этом остаётесь честным человеком. Я рад, что вчера спас вашу жизнь.
– Я это оценил, – сказал я. – Не каждый день мне прикрывают спину те, кого я привык считать врагом.
– Ну, а чтобы вы поверили в искренность моих слов, поделюсь важной информацией: завтра боевики «Мужества» совершат поджог городского склада с мукой.
– Сведения точные?
– Точнее не бывает. Правда, меня там не будет, я выполняю другое важное задание.
– Моё устранение?
– Да. Нужно отметить, что вчерашнее нападение на вас со стороны бандитов сыграло мне на руку. Я скажу Каурову, что вы всерьёз озаботились мерами собственной безопасности, стали очень осторожным и что мне теперь потребуется больше времени на подготовку. Возьму неделю, а то и две. Надеюсь, к тому моменту вы найдёте способ помочь мне.
– Договорились, – кивнул я. – Но, раз вы всё равно встречаетесь с Кауровым, может, сразу сдадите его нам?
– Обязательно. Но только после того, как пойму, что меня не хотят использовать.
– Я искренне хочу вам помочь, – признался я.
– Тогда до свидания. Да, нам ведь нужно договориться о месте будущих встреч. У реки есть старая перевёрнутая баржа – там тихое и укромное место. Я буду там через каждые два дня в восемь часов вечера. Вас устроит такой вариант?
– Вполне.
– Тогда разрешите откланяться, Георгий Олегович. Заскочу ненадолго к жене, а потом отправлюсь обдумывать ваше устранение. И да, не пытайтесь за мной проследить – в Лионе у меня были отличные инструктора, которые научили, как уходить от любой слежки. А я оказался одним из лучших учеников, – добавил он не без гордости.
Шакутин поднялся и вышел из комнаты.
Чуть погодя до меня донёсся приглушённый шёпот его жены, а потом заскрипела её кровать.
Под этот аккомпанемент я и заснул.
Утром после летучки я связался по телефону с Архипом, чтобы договориться о встрече.
– Надо же, сам начальник милиции позвонил, – засмеялся он в трубку, услышав мой голос. – Вроде и дня не прошло…
– Архип, надо срочно поговорить. Извини, по телефону не могу… И встретиться надо бы на нейтральной территории.
– Понял, Георгий. Как насчёт встречи через час у городского кладбища? Там в это время даже нищих нет, ну и сам понимаешь, покойники – самые неразговорчивые свидетели.
– Годится.
– Тогда до встречи, – чекист положил трубку.
В случае с Шакутиным без привлечения ГПУ не обойтись. Выбора, хоть ты тресни, нет. Так или иначе, нужны чекисты. Только они могут помочь.
Взвесив за и против, я рискнул довериться Жарову. Пришлось положиться на интуицию, а она говорила, что Архип – человек правильный.
Отдав Леонову распоряжения, я отправился на встречу.
Жаров уже ждал меня, прохаживаясь вдоль кладбищенской оградки. Всё было, как он говорил: в поле зрения ни одного потенциального свидетеля.
– Ну и заинтриговал ты меня, начальник, – засмеялся он, подходя ко мне. – Я к тебе, как на свидание к барышне, спешил. Даже на пятнадцать минут раньше примчался.
– Хорошо хоть букет не купил, – поддержал его настроение я и тут же добавил:
– Шутки в сторону, Архип. Разговор предстоит серьёзный. В общем, вышел на меня человек из «Мужества»… – Я вкратце поведал чекисту всё, что услышал от Шакутина, в том числе передал и его просьбу.
– Думаешь, не брешет этот Лев Семёнович? Не втирается таким макаром в доверие органам?
– Ну, он же себе не место в ГПУ просит. На долгую и продуманную игру это не похоже. Слишком тонко, да и вряд ли вы доверите ему потом что-то серьёзное. Скорее всего, человек действительно устал скрываться.
– Ладно, твоё мнение учту. А насчёт того, что среди наших в губернии есть «контра» – он как, не заливал? – уставился на меня Жаров.
– Пока что его слова у меня сомнений не вызвали.
Архип задумался, снял кожаную фуражку и почесал затылок.
– Задал ты мне задачку, Георгий. Получается, я даже Кравченко об операции ничего доложить не могу.
– Придётся действовать на свой страх и риск. Я тоже информацию наверх пока попридержу.
– Кравченко меня потом со всеми потрохами съест, – вздохнул чекист.
– Если возьмём Каурова, а через него узнаем, что за крот засел в ГПУ – не съест, – заверил я. – Только надо аккуратно всё разыграть, как по нотам.
– Уломал, начальник! Под монастырь из-за тебя иду! – снова развеселился Жаров.
– Вместе идём, – кивнул я.
Глава 20
На операцию я взял только тех, кому стал доверять: Леонова, Бекешина и Юхтина: двое последних из кожи вон лезли, чтобы показать – моё первоначальное мнение о них ошибочное и они хорошие милиционеры.
По линии ГПУ Архип привёл ещё пятерых. На немой вопрос – а можно ли им доверять, пояснил:
– Не переживай, милиция, товарищи проверенные на деле и не раз. В сношениях с бандитскими элементами не замечены, да и вообще: за каждого ручаюсь головой.
– Надеюсь, Кравченко ничего не сообщил?
– Обижаешь, Георгий! Мы же договорились! – замигал от удивления Жаров.
– Прости, Архип. Сам должен понимать: если наверху «течёт», результатов сегодня будет с гулькин хрен.
– Течёт – это в смысле, если кто-то на контру работает? – уточнил Архип.
– Да.
– От тебя впервые слышу, когда так говорят об этом. Надо взять на вооружение. Не возражаешь?
– Какие могут быть возражения? – Я в очередной раз употребил словечко из прошлого лексикона и теперь раскаивался за это.
Хотя вроде Жаров ничего такого не заподозрил.
Прежде чем выработать план, как будем брать боевиков Каурова, съездили на место: посмотреть, что из себя представляет этот склад и как он охраняется.
– Сам понимаешь, Георгий, продовольствие – штука стратегическая, из-за нехватки еды бунты приключались, так что охрана здесь серьёзная, – сразу предупредил Жаров. – Даже странно, что контрики именно сюда хотят сунуться: тут тебе и забор с «путанкой», и сразу несколько постов. Чтобы прорваться – надо не меньше эскадрона, да и то, сам понимаешь, поднимется пальба, прибудет подкрепление.
– Эскадрона у Каурова нет. Но раз планируют диверсию, значит, уверены в своих силах и знают, как это сделать. Давай искать слабые места в охране, – заявил я.
Внутрь на территорию складов заходить не стали нарочно. Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание. Вдруг среди чоновцев, нёсших охрану на объекте, есть засланный «казачок», его может насторожить одновременный визит начальника городской милиции и ГПУ. И тогда сегодняшнее нападение не состоится.
Сами склады располагались недалеко от реки, в низине. Хорошо знавший округу Жаров повёл меня на холм, откуда вся территория виднелась словно на ладони.
– Видишь, вот там пост и вот там, – показывал чекист. – Хрен прорвёшься. Я что-то даже засомневался в твоём Шакутине. Может, он специально нам голову морочит? Пока мы здесь на боевиков засаду готовим, те нападут в другом месте…
– Нет, Шакутин говорил вполне убедительно. Да и смысла ему врать я не вижу. Просто Кауров нашёл какую-то брешь, которую мы пока не выявили.
Я внимательнее всмотрелся в живописный вид, раскинувшийся почти под ногами. Несколько строений из потемневшего от времени кирпича, солидный забор с пропущенной поверху колючкой. Пара пустых телег у КПП: кто-то приехал за грузом.
– Ночью за мукой могут приехать? – спросил я.
– В хлебопекарне ночью самая работа. Только муку отпустить будет некому: склад закрывается.
– Что если склад подожжёт кто-то из своих… Ну, завхоз, грузчики…
– Вряд ли. Если Шакутин не соврал насчёт ночи, здесь никого кроме охраны не будет.
– То есть нападение…
– Именно.
Меня немного напрягала близость склада к речке. От причала до стены было практически рукой подать. Ну да, зерно могут привозить не только по суше. Однако сам причал выглядел неважно. Даже отсюда я видел провалы в деревянном покрытии. Неужели никто не заменяет сгнившие доски? Разруха разрухой, но не до такой же степени.
К тому же за всё время, пока мы тут находились, к причалу не пристала ни одна баржа, да и людей поблизости не появлялось.
– Архип, – позвал я.
– Чего?
– Скажи, почему причал выглядит заброшенным?
– Так его и в самом деле забросили. Река в этом месте обмелела года три назад. Ни одна баржа теперь пристать не может.
– И как охраняются подступы к речке?
Он задумался.
– Ну, часовой время от времени делает обход.
– Всего один часовой? – поразился я.
– Да. А что – я же говорю, там мелко, и дороги больше нет – на подводе не подъехать, мешки не загрузить.
– Боевики не планируют вывозить муку. Им нужно проникнуть на территорию и устроить поджог.
– Думаешь? – Его осенило, как и меня.
Не только у дураков мысли сходятся. Мы оба подумали об одном и том же.
– Да, – кивнул я. – Лодка. Они приплывут сюда и попробуют попасть на склад со стороны реки.
– Твою мать! – выругался Архип. – Да, лопухнулись наши знатно, когда посты расставляли.
– Выводы потом сделаешь.
– Само собой. Всыплю по первое число! – злорадно усмехнулся он, а я подумал, что кому-то действительно после этой ухмылки не поздоровится.