Что именно спровоцировало его на столь активные действия? Да тут особо логику включать не нужно. Всё лежит на поверхности.
Башку даю на отсечение: наверху, в Питере, «протекло». Не зря все говорят, что у Кравченко есть могучие покровители, а у тех повсюду могут находиться свои люди. В питерском центральном аппарате ГПУ – так сам бог велел.
Ну, а дальше стандартная схема: не успел Жаров связаться с товарищем Маркусом, как эту информацию тут же слили Кравченко. Тот почувствовал, что запахло жареным, и принял превентивные меры.
Стоит только латышу сделать первый шаг на перроне нашего вокзала, и ему мгновенно доложат: так мол и так, злодеем оказался этот ваш Жаров, хорошо хоть вовремя разоблачили гада. Ну, а что с вами связался и наплёл с три короба – так шкуру свою, наверное, спасал.
И ведь на святое покусился, ирод такой: чуть было начальство до цугундера не довёл. Однако просчитался, оказался вовремя разоблачён и теперь понесёт заслуженное наказание. В лучшем случае – пинком из ГПУ. В худшем – реальный срок.
А что? Окажись я на месте Кравченко, точно также бы и сделал. Схема вполне рабочая, прокатывает в девяноста девяти случаях из ста.
Понятно, все хвосты разом не подчистишь, так ведь и не факт, что питерское начальство будет вникать во все факты и копать глубоко. На этом и строится расчёт.
Но это была только присказка. Дальше начинается сама «сказка».
Жарова чекисты арестовали, сунутся ли ко мне?
О моей роли в происходящем Кравченко вряд ли осведомлён, иначе бы одновременно приехали и за Жаровым, и за мной. Однако через пару часов фамилия некоего Быстрова обязательно всплывёт и тогда… Тогда мне лучше не ночевать сегодня на квартире, а завтра не приходить на работу.
Понятно, что скрываться до бесконечности нельзя, чем дольше бегаешь, тем сильнее тебя подозревают.
В общем, расклад такой: выйти самому из-под удара и вывести Архипа я смогу, только если возьму Каурова и сдам для потрошения Маркусу. По всему выходит, завтрашний день – решающий. Если главарь белого подполья передумает ехать в Питер, чекисты размажут меня тонким слоем по стене.
О судьбе Архипа тогда вообще лучше не задумываться. Полный абзац котёнку, чего уж там…
Ну вот, планы переигрались. Проблемы Жарова стали и моими проблемами. Не получилось на ГПУ их же работу спихнуть. Размечтался, блин.
Ничего, уголовка – на то и уголовка, мастера широкого профиля. Ловим хоть бандитов с большой дороги, хоть белогвардейских диверсантов.
Филатова пока отодвигаем с повестки дня, плотно занимаемся Кауровым. В одиночку мне его не повязать, нужны помощники. Кандидатура номер раз – Пантелей Леонов. Товарищ уже проверенный. Только надо пояснить, что работаем неофициально.
Более того, после ареста тащим контрика не в казематы родимого отделения и даже не в ГПУ, а в другое, скрытное и надёжное, место, где будем мариновать до появления в городе питерских чекистов.
Кто такое найдёт? Леонов местный, должен знать.
Двоих для такой операции тоже недостаточно. Остаётся «актив», бывшие залётчики, а ныне неплохо проявившие себя Бекешин и Юхтин. Не зря я на них арест накладывал, после него мужиков не узнать – орлы! Как-нибудь помимо «кнута» накормлю их и «пряниками».
Значит, план действий такой: снимаюсь с места, перед тем, как покинуть отделение, сообщаю дежурному, что завтра меня не будет… скажем, снова по делам поехал в губернию (это чтобы сбить со следа Кравченко, пусть ищет меня в губернской столице), ночую, само собой, не дома… Где? А напрошусь-ка я в гости к Константину Генриховичу. Понимаю, что поздно, но ведь не откажет мой новый подчинённый, товарищ Лаубе, своему начальнику в крыше над головой.
Завтра через него же передам записку Леонову: пусть берёт наших «орлов», Бекешина и Юхтина, и вместе с ними подгребает к вокзалу где-то за пару часиков до прихода поезда на Петроград. Если повезёт, возьмём Каурова там, не повезёт – придётся рыскать по всему поезду, и этого точно бы не хотелось.
Дальше… Дальше в той же записке дам Леонову инструкции подыскать место, в котором помаринуем Каурова.
Потом остаётся только молиться за успех операции, что возьмём беляка без потерь, спрячем от людей Кравченко и продержимся до «часа икс».
Другого плана у меня для вас, товарищ Жюков… то есть Быстров, нет.
И пора приступать к реализации.
Я отпер сейф и прошёлся глазами по его содержимому. По идее, если кому-то придёт в голову его вскрыть и ознакомиться с содержимым, никакого компромата на меня не обнаружится. Типичные служебные документы, никаких разработок по свержению советской власти в отдельно взятом Рудановске, а потом по всей стране.
Могут ли что-то подсунуть? При желании – да. Как подстраховаться? Ну, может, так: наваял на листе бумаги опись документов, вызвал дежурного, с ним проверил соответствие, попросил поставить подпись (вышло нечто крюкозябристое, но расшифровать можно). Дежурный хоть и удивился, но виду не подал.
Листок в карман пиджака. Пусть лежит там до лучших времён.
Жаль, с квартирой ничего подобного не придумать. В моё отсутствие туда могут подбросить что угодно, хоть оружие для стрелкового батальона. Но… надеюсь, на это у них ума не хватит, а у себя в кабинете я обставился по максимуму.
Лучше перестраховаться, чем обо… в общем, обгадиться по полной. Не могу я позволить себе такой роскоши, просто не могу.
Запер сейф при дежурном, в коридор вышли вместе.
Там я сообщил ему, что завтра меня не будет, уеду по делам, а за старшего останется Леонов, попрощался и выскочил на улицу.
На мгновение ощутил порыв авантюризма: сходить, что ли, к своему дому, понюхать, что и как… Однако быстро опомнился: рисковать надо только в оправданной ситуации. Сейчас мне это ни к чему.
Если нет чекистов, может ждать тот же Филатов. Человек идущий домой, как правило, расслабляется и не думает об угрожающей опасности, его тогда и убить легче.
Адресок, куда поселили Лаубе, я заранее срисовал и теперь знал, куда идти. В городской квартире со здоровенным собакиным хреново. Мучаются и хозяева, и животные, так что для Константина Генриховича подобрали временное жильё в том, что в моё время обычно называлось частным сектором, а по сути было деревней внутри города.
И такого «частного сектора» в Рудановске хорошо если не девять десятых из общего количества домов.
Я подошёл к неказистому полуразрушенному заборчику, выстроенному около рядовой крестьянской избы.
Немного постоял, всматриваясь.
В окошке горел свет, из трубы курился дымок: завхоз говорил, что дом долго пустовал, так что его требовалось прогреть.
Выходит, Константин Генрихович ещё не спит. Уже хорошо. Не люблю поднимать людей из постели, тем более в столь неурочный час.
Лаубе моему приходу не удивился, как чувствовал, что заявлюсь в гости, пусть даже на ночь глядя.
– Георгий Олегович, рад снова вас видеть!
– поприветствовал меня он. – Появилось какое-то задание для нас с Громом?
– Гром пока может отдохнуть, а вот для вас действительно нашлось кое-какое поручение.
Я не стал сообщать Лаубе все детали, он мужик умный, сам поймёт, что к чему.
Так и вышло. После моего короткого и сухого рассказа он только уточнил для себя пару деталей, а потом пригласил за стол.
– Давайте поужинаем вместе, Георгий Олегович. Вы как к яичнице относитесь?
– Положительно отношусь, – откликнулся я.
– Вот и прекрасно. Я с соседкой договорился, она мне яйца дешевле, чем на рынке, будет продавать. Сегодня сразу купил десяточек.
Он захлопотал возле печки.
После ужина легли спать. Если обычно меня вырубало за секунду, этой ночью я долго ворочался с бока на бок под мерное похрапывание Грома.
После завтрака Лаубе выгулял пса и отправился с ним на службу. Чтобы мне не было скучно, Константин Генрихович дал почитать несколько привезённых с собой книжек.
Я остановил выбор на томике Чехова. Его умная и ироничная проза как нельзя кстати соответствовала моему настроению.
Издание было солидным, дореволюционным, однако я давно освоился со старым алфавитом, и все эти нелепые «яти» в непривычных местах перестали меня смущать. Так что скоро книга поглотила моё внимание и помогла отвлечься от проблем.
Примерно в час дня Константин Генрихович вернулся, причём не только с Громом. На сей раз в компанию старого сыщика и служебного пса затесался и мой начальник уголовного розыска.
– Георгий Олегович, – торжественно объявил Лаубе. – Не знаю, что у вас стряслось на работе, но я не сомневаюсь, что вы – честный человек, так что я всегда буду на вашей стороне. Понимаю, что вы не хотите впутывать меня в собственные проблемы, быть может, вас смущает мой возраст… Однако хочу вас заверить: седина на моей голове ещё не превратила меня в дряхлую развалину, и потому рассчитывайте на меня.
– Спасибо, Константин Генрихович.
У меня просто не нашлось других слов. Я не знал, как мне высказать свою благодарность в адрес этого замечательного человека.
За обеденный стол мы уселись втроём с видом заправских заговорщиков.
– Георгий Олегович, новости такие: вас ищет ГПУ, сегодня уже приходили трое с мандатом от Кравченко, – заговорил Леонов. – Им сказали, что вы в отъезде, они вроде как поверили, однако одного человека в вашем кабинете оставили. И да, у вас в кабинете и на квартире произвели обыск.
– Что-то нашли? – нахмурился я.
В общем-то, пока всё шло в традиционном русле, выходит, не зря вчера готовился.
– Нам не докладывали, – вздохнул Леонов. – Долго собираетесь в подполье находиться, товарищ начальник милиции?
– Зависит от нас с вами, – сказал я. – Что насчёт Бекешина и Юхтина?
– Они в деле, товарищ Быстров. Будут вечером у вокзала как штык! – заверил Пантелей.
– Прекрасно. Место, в котором будем держать Каурова, нашли? – Я не стал даже заикаться насчёт «если».
Каурова возьмём и точка! Иначе – крышка…
– Есть одно на примете. Не сомневайтесь, товарищ Быстров, ни одна собака не найдёт, – посмотрев на дремавшего Грома, добавил: