Интуитивист в своей противоположности феноменологу всю систему своей логики строит на содержании, а не на объеме понятия, не занимается только миром вещей, а «качествует мир» (Карсавин); ср. (Лосский 1991: 259). Творчество, открытие возможно только в синтетических суждениях (там же: 329). Для И настоящее есть настающее:
«Во времени нам дано в строгом, точном смысле только настоящее: настоящее, как показывает само его обозначение в большинстве языков, есть предстоящее, присутствующее, praesens, le present, Gegenwart в противоположность прошедшему – ушедшему, le passe, Vergangenheit, и будущему как грядущему, lʼavenir, т.е. приближающемуся к нам; настоящим мы называем миг, в который бытие входит конкретно, как воспринимаемое в сознание, временную точку встречи воспринимающего с воспринимаемым…» (Франк 1915: 119).
Линии последовательности идут от настоящего в сторону прошедшего и будущего, так что понятие момента оказывается понятием грани, отделяющей два протяжения времени – прошедшего и будущего, их нет в единстве и целостности, потому что они превращаются друг в друга и составляют круг (там же: 137, 139 и сл.). Для И цель всегда важнее причины, т.е. теория И телеологична; причинная связь понимается лишь как практически удобная форма выражения символических связей.
С точки зрения содержательных форм
· Ф исходит из вещи и получает ее образ,
· Э исходит из жизни и получает понятие о ней,
· П исходит из личности и получает символ как содержательную форму своего знания о мире, с которой и работает как со своим предметом.
· Интуитивист же, как и в предыдущем случае, остается с концептом, поскольку идеал-реализм устремлен к идее-логосу как концептуму (осуществленному эйдосу).
Между четырьмя направлениями мысли нет непроходимой пропасти, хотя на гносеологическом уровне между ними расхождений больше, чем на онтологическом. Так, Ф с его устремлением к феномену не соединим с интуитивизмом с его обращенностью к ноумену и в принципе (мы убедимся в этом) не соответствует русской ментальности. Ф отторгается от «вещи в себе», в то время как И склонен ее признать и познать.
5. Цель
В отношении цели исследования намеченные направления также не согласуются друг с другом.
Для Ф характерен поиск сущности в феномене, т.е. исходя из конкретных про-явлений сущего. Концептуальная мысль не просто классифицирует объекты на основе общих характеристик, но и соединяет переменное с постоянным, временное с трансцендентным, что проявляется в своеобразной форме концептуализма. В специальном приеме эпохé («взятие реального мира в скобки», отчуждение от него) исследователь воздерживается от суждений о реальном существовании, так что субъект выделяется в качестве единственного объекта сознания: субъект поглощает объекта).
Э совершает «прыжок к Абсолюту» от жизни, поскольку экзистенция предшествует эссенции (существование – сущности); необходим анализ конкретного существования человеческой личности – единственной реальности мира. Для Э научный факт – не феномен, а «явление» вовсе не феноменологично; феномен есть открытое и истолкованное, тогда как явление понимается иначе: это самораскрытие сути дела. По этой причине Э отрицает явление как опосредованно указывающее на сущее, поскольку сущее само себя не обнаруживает (в отличие от феномена). Сущность и есть явление как субъект вместе с тем есть и объект, как форма и есть содержание. «Казаться, а не быть» – вот формула Э, который изучает не значение, а значимость.
П как будто совпадает с Э в отношении к цели исследования.
И постулирует познание не через образы, символы или понятия, а напрямую вхождением в концепт.
В целом можно заметить, что
· Ф направлен на уяснение сущности явлений,
· Э интересует проблема существования,
· И выявляет сущее, а
· П – существо, т.е. личность.
Как и в предыдущих случаях, нет взаимной противоположности ни одного из направлений идеалистической мысли, и только совместно они создают цельную философскую парадигму своего времени. Гносеологические установки Ф и И и онтологические установки Э и П восполняют друг друга. Существо в существовании – это личность в жизни. Сущность сущего – это концепт логоса. Следовало бы яснее прочертить различие между личностью сущего и качеством сущности, или сути, но уже сейчас мы замечаем известное нам соотношение форм: сущность образа обеспечивает существование в понятии и создает существо символа – совместно они представляют сущее как логос.
6. Предпосылки познания
Наличие априорных структурных характеристик – инвариантов – на основе обыденного сознания и языка (как основного средства познания вообще) организует познание у феноменолога. Такие схемы, как пространство, время, причина, предметность, создают предпосылки для познания всякой вещи здесь и теперь. Связь с кантианством при этом проявляется самым наглядным образом.
Э отрицает наличие априорных, связывающих и ограничивающих личность общих формул, схем, характеристик и пр. Основной упор делается не на вещь вне личности, а на его язык. Язык предстает как воплощенная личность, и вся проблема творчества понимается как процесс создания языка: необходимо строить адекватный язык, ибо обыденная речь затушевывает и искажает смысл нового знания (роль терминотворчества).
«Язык является пристанищем бытия. В обители языка живет человек» (Хайдеггер)
и при этом именно
«символ есть язык» (Ясперс).
П возвращает нас к априорным схемам рассудка, но в отношении каждого отдельного человека: личный мир его сознания априорен по отношению к предметному миру. Каждый человек сосредоточен на собственной тайне, которая способна открыть «головокружительные глубины», так что само
«познание есть посвящение в тайну бытия, в мистерии жизни» (Бердяев);
для П нет расхождений между быть и иметь: обладание и бытие предстают как две равноценные позиции: невозможно существовать, ничем не обладая.
Интуитивизм опять-таки отвергает априорные схемы, возвращая нас к интуициям разума.
Само познание понимается различным образом.
Ф познает посредством вчувствования в интенциональный опыт другого (взимозаменимость точек зрения в целях их проверки: другой исходит из того же). Процесс познания важнее омертвленного уже полученного знания; научная компетентность проявляется в методе, а не в норме. Поэтому утверждается относительность всего, в том числе и знания (неединственность решений, плюрализм мнений, социальные роли – понятия Ф), поскольку человек одновременно существует сразу в нескольких перспективах и входит в отношения с различными вещами. Истина как инвариант находится в логическом смысле и неподвластна психологическим вариантам.
Э признает, что существование человека вплетено в окружающую среду и возможно только в коллективе (в сообществе): Я живет в отношениях с другими. Отсюда особая роль ситуации (Сартр) или процесса коммуникации (Ясперс), за которыми скрываются все остальные функции (например, того же языка); тогда оказывается, что знание важнее познания, а компетентность основывается на смутной догадке (миф) – не гносеология в центре внимания (как у Ф), а онтология (быть, а не иметь), и потому не допускается выражений на языке понятий; это, в сущности, эстетическое, этическое и религиозное восхождение к экзистенции (наслаждение – долг – страдание), дающее миг прозрения в ужасе (Хайдеггер), тошноте (Сартр), скуке (Камю), тоске (Бердяев) и под. Истин много, каждая определяется своим интересом для человека; множественность решений и неединственность мнений также признается Э.
Общественный мир – мир вовне – П воспринимает как мир случайностей, отсюда особый интерес к развитию личностного начала, т.е. в понимании П – сущности человека (или народа, который также может быть персонализирован как «личность высшего порядка» – Бердяев); только символически, но не в понятиях можно выразить эту личность. Подчеркивается мысль о единстве человечества, что исключает мысль об индивидуализме:
«Личность – это внутренний мир, требующий реализации вовне. Слово exister (существовать) благодаря приставке ех- говорит о том, что существовать – значит развертывать вовне, выражать себя» (Мунье 1993: 63).
Личность как персонификационный акт предполагает столь же абстрактные символы свободы, творчества, ответственности, ценности, совести и пр. Персонализм всегда диалектичен, он толерантен к инакомыслящим. Мир как объект существует в своей целостности, но как таковой он является лишь в отношении к воспринимающему его сознанию (вне этого отношения мир может быть совершенно иным).
Согласно И «целое предшествует частям» и потому анализ вещей должен производиться «сверху вниз» – вплоть до мельчайших единиц целого, «элементов различения», которые представляют собою мыслимое, но не представимое (что вызывает «необходимость ипостазировать отвлеченности» – Карсавин); материя предстает диалектически как процесс, и в этом отличие И от Ф: процесс познания.
7. Исследование
Результаты исследования также понимаются по-разному.
Ф выставляет интенцию на научную истину с претензией на ее объективность; по существу это есть научная идеализация «схваченного»: типизация объектов индивидуального опыта в системе релевантностей (интересны совпадения со структурализмом даже в терминологии). Посредством интенционального акта Ф конституирует сознание и наделяет его содержанием, одновременно он конструирует реальность и структурирует сознание посредством символически значимых объектов («укладывать факты в умозрение» – Шестов, т.е. в схему); наука есть логика, мы создаем действительность по неким универсальным правилам, чтобы тем самым узнать наше знание в нами же выстроенной