Лейтенант добавит, что предложил замолвить за них словечко окружному прокурору в обмен на их помощь. Но, увы, оказалось, что братья Паттерсон ничего не знали об этом ограблении, и потому после пятиминутного разговора лейтенант отправил их обратно в тюремную камеру. Если братья когда-нибудь захотят рассказать о подлинном содержании разговора, слушателям придётся выбирать, кому верить: двум профессиональным преступникам, обвиняемым в совершении убийства при всех требуемых уликах, или лейтенанту полиции. Самое большее, к чему это может привести, так это к статье на пятой страничке газеты «Мобил реджистер», очень сурово относившейся к преступникам, связанным с насилием. Кроме того, вряд ли братья решатся сделать признание в двойном убийстве независимо от того, сделано оно по просьбе полиции или нет.
Лейтенант был честным человеком и немедленно занялся выполнением своей стороны сделки с братьями, надеясь, что те тоже сдержат своё слово. Из четырех пуль, извлечённых из тела мёртвого Элрода Макилвейна, одну нельзя было использовать для баллистической экспертизы из-за того, что она расплющилась такое нередко случается с мягкими свинцовыми пулями без латунной оболочки, — а оставшиеся три, хотя и были использованы для экспертизы, могли вызвать некоторые сомнения. Лейтенант распорядился, чтобы ему доставили эти четыре пули из сейфа, где они хранились, поскольку, по его словам, ему понадобилось ещё раз осмотреть их. Вместе с пулями ему принесли заключение эксперта и сделанные фотографии. Разумеется, лейтенанту пришлось расписаться в получении этих материалов, чтобы сохранить «цепь вещественных доказательств». Это юридическое требование было составлено для того, чтобы гарантировать, что вещественные доказательства, собранные на месте преступления и признанные важными для судебного процесса, всегда находятся в поле зрения и под соответствующей охраной. При этом гарантировалось, что среди улик не появятся незаконные изобличающие вещественные доказательства. Если какое-либо вещественное доказательство было утеряно, его уже нельзя использовать в суде, даже если оно будет затем найдено, потому что его подлинность может быть подвергнута сомнению. Лейтенант взял пакет, доставленный ему, спустился с ним в лабораторию, но техники, работающие там, уже собирались идти домой. Он спросил эксперта по баллистике, не согласится ли тот провести ещё одну экспертизу пуль в деле братьев Паттерсон утром в понедельник. Эксперт согласно кивнул: в самом деле, сравнение одной из пуль с контрольной выглядит не слишком убедительно, хотя, по его мнению, этого достаточно для судебного процесса. Но он готов произвести сравнение пуль ещё раз.
Полицейский вернулся к себе в кабинет. Пакет из плотной бумаги, в котором находились пули и остальные материалы, был помечен номером судебного дела, и, поскольку он по-прежнему находился под соответствующей охраной, в руках должностного лица, расписавшегося в его получении, цепь вещественных доказательств не была нарушена. Лейтенант сделал пометку в настольном блокноте, что не хочет оставлять пакет в столе на субботу и воскресенье, и забирает его с собой, чтобы хранить дома в кейсе, запертом на комбинационный замок. Лейтенанту было пятьдесят три года, и через четыре месяца он уходил на пенсию со всеми выплатами. По его мнению, тридцать лет службы в полиции достаточно, и он заранее предвкушал, как будет пользоваться своим катером для рыбалки. Но лейтенант знал, что его замучает совесть, если он уйдёт со службы, оставив двух преступников отбывать восемь лет тюремного заключения за убийство четырех человек и соучастие в убийстве полицейского.
Приток огромного количества наркодолларов в Колумбию привёл к самым разным последствиям, и одним из них по невероятной иронии судьбы было то, что колумбийская полиция получила в своё распоряжение новую криминологическую лабораторию с оборудованием, основанным на последних достижениях высокой техники. Частицы взрывчатого вещества, собранные на месте взрыва бомбы у дома Унтивероса, подверглись обычным химическим тестам, и через несколько часов удалось установить, что им являлась смесь циклотетра-метилентатранитрамина и тринитротолуола. Эти два вещества, смешанные в соотношении 70:30, писал в своём заключении химик, образовывали соединение под названием октол, являющееся дорогим, очень устойчивым и исключительно мощным взрывчатым веществом, производимым главным образом в Соединённых Штатах, однако его можно приобрести через американские, европейские и одну азиатскую химические фирмы. На этом его работа закончилась. Химик передал своё заключение секретарше, которая переслала его телефаксом в Медельин, где другая секретарша сняла с него ксерокопию, оказавшуюся через двадцать минут в руках Кортеса.
Заключение полицейского эксперта стало ещё одним звеном в разгадке тайны взрыва дома Унтивероса. Бывший разведчик знал, что ни одна колумбийская горнодобывающая компания не пользовалась октолом. Он был слишком дорог и для промышленных целей — вполне достаточно взрывчатых гелей, основанных на простых нитросоединениях. Если требовался более мощный взрыв, чтобы разбить горные породы, бурили скважину пошире и закладывали больше взрывчатых веществ. А вот при военных операциях, однако, так нельзя было поступить. Размеры артиллерийского снаряда ограничивались диаметром пушечного ствола, а размеры авиационной бомбы зависели от аэродинамического сопротивления, которое она оказывала на самолёт, несущий её к цели. По этой причине военные постоянно искали более мощные взрывчатые вещества, чтобы снарядить ими своё вооружение, размеры которого были ограничены. Кортес снял с полки своей библиотеки справочник и убедился, что октол используется почти исключительно для военных целей... а также в качестве взрывателя для ядерных зарядов. Прочитав последнее, он хрипло рассмеялся.
Это объясняло несколько ранее непонятных вещей. Сначала Кортес пришёл к выводу, что для взрыва использовалась тонна динамита. Однако точно такой же результат можно достигнуть с помощью заряда, состоящего меньше чем из пятисот килограммов октола. Он взял ещё один справочник и увидел, что взрывной заряд авиационной бомбы в две тысячи фунтов составляет чуть меньше тысячи.
Но почему от взрыва авиационной бомбы не осталось осколков? Больше половины веса такой бомбы приходится на стальной корпус. Кортес решил обдумать это потом.
Авиационная бомба объясняла почти все. Он вспомнил свою подготовку на Кубе, когда офицеры из Северного Вьетнама читали в его классе лекции об «умных» бомбах, нёсших гибель и разрушение мостам и электростанциям их страны во время непродолжительной, но свирепой бомбовой операции «Лайнбэккер-П» в 1972 году.
После нескольких лет дорогостоящих неудач американские истребители-бомбардировщики за несколько дней уничтожили десятки надёжно охраняемых зенитными батареями целей с помощью новейших управляемых авиабомб.
Если такая бомба нацелена на грузовик, разве не создастся полное впечатление, что произошёл взрыв заряда, находящегося внутри его?
Но почему не осталось осколков? Кортес ещё раз прочитал заключение полицейской лаборатории. Внутри воронки обнаружены следы клетчатки, эксперт объяснил, что это остатки картонных коробок, в которых находилась взрывчатка.
Клетчатка? Это означало бумажные или деревянные волокна, верно? Сделать бомбу из бумаги? Кортес поднял со стола один из своих справочников: «Системы вооружения» Джейнса. Это была тяжёлая книга в плотном твёрдом переплёте... картон, оклеенный тканью. Неужели все так просто? Если можно изготовить столь прочную бумагу для такой прозаической цели, как книжный переплёт...
Кортес откинулся на спинку кресла и закурил сигарету, поздравляя себя — и norteamericanos. Блестящий замысел и не менее блестящее исполнение. Они послали бомбардировщик со специальной «умной» бомбой, нацелив её на этот абсурдный пикап, и после взрыва от бомбы не осталось ничего, что можно было бы даже с большой натяжкой использовать в качестве вещественных доказательств. Интересно, подумал Кортес, кому пришло это в голову. Его поразило, что у американцев могла возникнуть столь элегантная мысль. КГБ собрал бы у цитадели Унтивероса роту спецназа и вступил бы в отчаянную схватку, оставив на месте боя массу улик, дав понять главарям картеля типично русским способом — эффективным, но грубейшим, что им не нравится поведение колумбийской наркомафии. А вот американцы на этот раз додумались до утончённого метода выражения своего явного неудовольствия, достойного испанца... даже Кортеса, усмехнулся Феликс от такой остроумной двусмысленности. Просто поразительно.
Теперь ему понятно, как произведён взрыв. Оставалось выяснить причину. Ну конечно! В одной американской газете промелькнула статья о ведущейся внутри картеля войне. Ещё недавно главарей картеля было четырнадцать. Теперь осталось десять. Американцы постараются и дальше уменьшить это число... до какого уровня? Неужели они считают, что взрыв одной бомбы даст толчок жестокой внутренней войне? Нет, решил Кортес. Одного такого инцидента недостаточно.
Может быть, два взрыва и сыграют роль детонатора, но не один.
Итак, американцы послали в Колумбию группы коммандос, скрывающиеся в горах к югу от Медельина, сбросили одну авиабомбу и предпринимают ещё какие-то меры, чтобы ограничить количество контрабандных рейсов с наркотиками. Это тоже стало ему очевидно. Они, разумеется, сбивают эти самолёты. У них есть люди, которые следят за аэродромами и передают собранную информацию для принятия мер. Все это представляет собой единую операцию. Самым невероятным являлось то, что операция действительно приносила плоды. Американцы решили, наконец, предпринять что-то решительное. Это было поразительно. За всю свою карьеру офицера разведки Кортес впервые видел такое. ЦРУ с достаточной эффективностью собирало информацию, но ещё никогда не предпринимало решительных действий.
Феликс встал из-за стола и подошёл к своему бару. Все это требовалось серьёзно обдумать, а как размышлять без хорошего бренди? Он налил щедрую порцию в широкий бокал, задумчиво взболтал солнечный напиток, согревая его теплом руки, чтобы выделяющиеся ароматные пары позволили ему насладиться запахом ещё до того, как он сделает первый глоток.