Когда ему приходилось участвовать в процессах, затрагивающих гражданские права, в своих заявлениях он всегда ссылался на законы страны и на защиту интересов населения, на которое он рассчитывает. В общем-то прокурор выступал очень часто. В Алабаме не было клуба или общества, где бы он не выступал за последние три года, да и на собраниях полицейских управлений Давидофф был частым гостем.
Его должность главного представителя американского правительства в сфере юстиции в этом округе являлась в общем-то административной, но время от времени он выступал на отдельных процессах, как правило очень громких. Особенно строго Давидофф преследовал политическую коррупцию, к запоздалому раскаянию трех членов законодательного собрания штата. Сейчас они разравнивали песок на поле для гольфа в офицерском клубе базы ВВС в Эглине.
Эдвард Стюарт опустился в кресло напротив письменного стола прокурора.
Давидофф был вежливым и хорошо воспитанным человеком и при входе Стюарта встал.
Вежливые прокуроры очень беспокоили Стюарта.
— Нам удалось, наконец, получить подтверждение относительно личности ваших клиентов, — произнёс Давидофф голосом, в котором можно было бы заподозрить притворное удивление, но на самом деле он был всего лишь деловым. Оказывается, оба — граждане Колумбии и в прошлом неоднократно подвергались арестам — в общей сложности больше десяти раз. Вы вроде говорили, что они из Коста-Рики?
— Почему потребовалось столько времени для их опознания? — уклонился от прямого ответа Стюарт.
— Не знаю. К тому же это не имеет значения. Я обратился с просьбой о скорейшем начале процесса.
— А как относительно обещания, данного моему клиенту офицером береговой охраны?
— Это заявление было сделано после его признания — и к тому же мы не собираемся использовать это признание в ходе процесса, потому что не нуждаемся в нём.
— Оно было получено в результате возмутительного нарушения...
— Чепуха, и это вам отлично известно. Впрочем, мы не будем ссылаться на него. Я исхожу из того, что этого признания просто не существует, понятно? Эд, ваши клиенты совершили четыре убийства и должны расплатиться за это, причём сполна.
Стюарт наклонился вперёд.
— Я могу предоставить вам информацию...
— Я не нуждаюсь ни в какой информации, — прервал его Давидофф. — Рассматривается дело об убийстве.
— Но так не делается, — возразил Стюарт.
— Может быть, это и есть часть всей проблемы. Этим процессом мы хотим известить всех о позиции, которую занимаем.
— Значит, вы собираетесь казнить моих подзащитных только ради того, чтобы объяснить занятую позицию. — Это прозвучало утвердительно.
— Мне известно, что мы расходимся по вопросу о значении смертной казни как средства борьбы с преступностью.
— Я готов согласиться на то, что мои подзащитные признаются в совершенных убийствах и предоставят в распоряжение следствия имеющуюся у них информацию в обмен на пожизненное заключение.
— Нет.
— Вы действительно так уверены, что выиграете процесс?
— Вам известны все доказательства, которыми мы собираемся воспользоваться, — ответил Давидофф. В соответствии с законом обвинение было обязано предоставить в распоряжение защиты все улики, которыми располагает, тогда как от защиты этого не требовалось. Это являлось надёжным способом обеспечить справедливое рассмотрение дела в суде, хотя не все прокуроры и полицейские одобряли его. Тем не менее таков был закон, а Давидофф никогда не нарушал законы. Стюарт знал, что именно поэтому прокурор является очень опасным противником. Давидофф ещё ни разу не проиграл процесса или апелляции по процедурным соображениям. Он был блестящим юристом и знал все тактические уловки.
— Если мы убьём этих двоих, то опустимся на тот же уровень, где находятся, по вашим словам, они.
— Эд, мы живём в демократическом государстве. Окончательное решение о том, какими должны быть законы, принимают его граждане, и в данном случае они высказались за смертную казнь.
— Я приложу все силы, чтобы не допустить этого.
— Я был бы крайне разочарован, поступи вы иначе.
Боже мой, да из тебя получится превосходный сенатор, подумал Стюарт. Такой справедливый, так терпимо относящийся к людям, принципы которых ты не одобряешь. Неудивительно, что пресса так любит тебя.
— Значит, такова обстановка в Восточной Европе на этой неделе, — заметил судья Мур. — Похоже, там все успокаивается.
— Да, сэр, — ответил Райан. — В настоящее время похоже на то.
Директор Центрального разведывательного управления кивнул и сменил тему;
— Вы были вчера у Джеймса?
— Да, сэр. Он всё ещё не падает духом, но уже знает. — Райан не любил отчитываться о посещении адмирала. В конце концов, он не врач.
— Сегодня я навещу его, — произнёс Риттер. — Может быть, ему что-нибудь нужно? Или я могу в чём-то заменить его?
— Он всего лишь хочет продолжать свою работу.
— И мы удовлетворим его любое желание, — ответил Мур. При этих словах, заметил Райан, Риттер чуть заметно шевельнулся. — Итак, доктор Райан, вы отлично справляетесь со своими обязанностями. Я выскажу предложение президенту, что вы могли бы стать новым заместителем директора ЦРУ по разведке. Я понимаю ваши чувства относительно Джеймса; не забудьте, что я работал с ним дольше вас, правда? — и...
— Сэр, адмирал Грир жив, — запротестовал Джек. Он едва не сказал «все ещё» и мысленно выругал себя за то, что даже подумал так.
— Он не выживет, Джек, — мягко заметил Мур. — Мне очень жаль. Ведь он и мой друг тоже. Но наш долг — служить своей стране, а это важнее отдельных личностей, даже таких, как Джеймс. Более того, Джеймс — профессионал, и ваше поведение разочаровало бы его.
Райан едва удержался, чтобы не вздрогнуть от этого упрёка. Но ему всё-таки стало больно — хотя бы потому, что судья Мур был прав. Джек глубоко вздохнул и кивнул.
— На прошлой неделе Джеймс сказал мне, что видит в вас своего преемника и надеется, что вы займёте эту должность. Мне кажется, что вы уже готовы для такой работы. Как вы сами считаете?
— Сэр, на мой взгляд, я в состоянии исполнять обязанности заместителя директора. Мне знакомы технические проблемы, но у меня не хватает политического опыта и кругозора, необходимого для такой должности.
— Существует только один способ овладеть этой частью работы — к тому же, черт побери, политика не должна играть большую роль в управлении разведкой.
Мур улыбнулся, словно подчёркивая иронию подобного заявления.
— Вы нравитесь президенту и членам конгресса. Короче говоря, с данного момента будете исполнять обязанности заместителя директора по разведке. Назначение на эту должность будет производиться только после выборов, но пока вы будете временно исполнять обязанности заместителя директора. Если Джеймс поправится, тем лучше. Дополнительная работа под его руководством принесёт вам только пользу. Но даже в этом случае приближается время его ухода в отставку. Незаменимых людей нет, всем нам понадобится замена, и, по мнению Джеймса, вы готовы для этого поста. Я тоже так считаю.
Райан не знал, что ответить. Ему ещё не было сорока, и он занимает теперь пост руководителя одной из самых крупных разведок в мире. Практически он занимал этот пост вот уже несколько месяцев — даже несколько лет, можно сказать, — однако с этого момента назначение стало официальным, и это каким-то образом все изменило. Отныне к нему будут обращаться с просьбой высказать своё мнение, дать свою оценку ситуации. Так оно и было в течение длительного времени, но раньше Райан всегда мог обратиться за советом. Теперь ситуация изменилась. Он будет представлять свою информацию судье Муру и ожидать окончательного решения, но с этого момента ответственность за правильное решение лежит на нём. Раньше он высказывал своим начальникам точки зрения и варианты. Сейчас всё будет по-другому, и ему придётся представлять готовые решения тем, кто формирует высшую политику. Ответственность резко возрастала, хотя внешне мало что менялось.
— Принцип «знаешь лишь то, что требуется для работы» будет действовать по-прежнему, — напомнил Риттер.
— Разумеется, — ответил Райан.
— Я сообщу о своём решении Нэнси и руководителям отделов, — сказал Мур. — Джеймс подготовил письмо, которое я зачитаю. Вот ваш экземпляр.
Райан встал и взял лист бумаги.
— Теперь, мне кажется, у вас много работы, доктор Райан.
— Да, сэр. — Джек повернулся и вышел из кабинета. Он понимал, что должен испытывать приподнятое настроение, но вместо этого чувствовал себя в ловушке.
Ему казалось, что он знает причину.
— Слишком рано, Артур, — сказал Риттер, когда Джек ушёл.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, Боб, но мы не можем оставить службу разведки без начальника лишь потому, что ты не хочешь посвящать его в операцию «Речной пароход». Мы будем держать его в стороне, по крайней мере, изолируем от деятельности Оперативного управления. Но Райана придётся посвятить в получаемую нами информацию. Господи, Боб, его опыт банковских операций очень пригодится. Просто ему необязательно знать метод получения информации. К тому же, если президент согласится и даст команду начинать после одобрения конгрессом, нам не о чём беспокоиться.
— Ты когда встречаешься с конгрессменами, Артур?
— Четверо приезжают сюда завтра после обеда. Беседа будет вестись в соответствии с правилом, касающимся сохранения тайны специальных и опасных операций.
Правило, при котором соблюдалась тайна проведения опасных и специальных операций — ПОСО, было неофициальным дополнением к правилам надзора и контроля.
Хотя конгресс имел в соответствии с законом право контролировать все разведывательные операции, два года назад в результате утечки информации из одного из особых комитетов конгресса погибли резидент ЦРУ, стоявший во главе отдела, и перебежчик, занимавший в своей стране видное положение. Вместо того чтобы возмутиться, возбудив публичный скандал, судья Мур встретился с членами обоих комитетов и заручился письменным заверением о том, что в отдельных случаях только председатель и заместитель председателя каждого комитета получат доступ к необходимой и