наружу звонким смехом.
Келл подождал еще немного, затем открыл дверь и шагнул в коридор. Олм немедленно попятился, оказавшись перед парадной дверью. Из глотки дракона вырвалось негромкое предостерегающее рычание, шея выгнулась, а расправившиеся, крылья затрепетали. Келл пошел прямо на него и протянул левую руку, будто бы собираясь притронуться к двери. Голова Олма немедленно метнулась вперед, и челюсти дракона не больно, но крепко стиснули запястье Келл а. Пузырек с нептуньей мальчик держал наготове в другой руке. Отколупнув пробку большим пальцем, он выплеснул содержимое склянки в драконью пасть, между зубов. Раздалось бульканье побежавшей по горлу жидкости. Келл смотрел и ждал. Дракон слизнул с губ пузыри пены. Глаза его остекленели, он бессмысленно заморгал. Затем голова поникла, и сжимающая руку мальчика хватка ослабла. Лапы дракона разъехались, и он шлепнулся на брюхо. Меньше чем через две минуты он уже был без сознания и мерно похрапывал. Келл похлопал по бородавчатой, украшенной гребнем голове Олма и стряхнул последние капли из бутылочки на подрагивающий драконий язык.
После этого мальчик посмотрел вверх. Над входной дверью на высоте около восьми футов располагалась фрамуга — так до нее не достать, но, если взобраться на спину спящего дракона, можно дотянуться до края. Стекло прорезала большая трещина, — значит, оно легко расколется. Келл подтянулся и ударил кулаком по пыльной поверхности стекла, которое перестало быть прозрачным. Стекло выпало наружу и со звоном разбилось о брусчатку. Глубоко вдохнув, мальчик протиснулся в пустой проем и спрыгнул на улицу. Он снаружи! Он свободен!
Но не успел он еще кинуться бежать без оглядки, как в душу его вонзилась острая игла жалости, а в голову невольно пришел вопрос: правильно ли он поступает, возвращаясь к ненависти и недоверию, которые ждут его в мире людей? А драконы? Как же они? Он уже начал чувствовать растущую привязанность к ним и понимание, невыразимое словами. Всё и все, кроме Лисс, с чем и с кем он сталкивался в своей короткой жизни, казалось ему чужим. А в компании драконов Келл больше не ощущал себя изгоем. Наконец-то он нашел свое место. Как глупо будет взять и бросить все это.
Он взглянул на фрамугу. Забраться назад несложно. Если ухватиться за сбегающий по стене плющ и поставить одну ногу на дверной молоточек…
Тяжелая рука стиснула его плечо, и слишком знакомый голос взревел:
— На ловца и зверь бежит, парни! Чтоб мне провалиться, если это не тот мальчишка, которого мы ищем!
Сердце Келла упало. Это был Тулло. И не один. Его сопровождали двое небритых оборванцев. Все трое были настолько пьяны, что с трудом держались на ногах. Но пальцы Тулло впивались в мальчика, точно железные. Верзила рыгнул:
— Теперь нам не придется вламываться, хлопот меньше, так, парни? — Небритое лицо прижалось почти вплотную к щеке Келла. — Я тут прикинул, что продешевил, продав тебя доктору Вему. Мальчишка с драконьими глазами — потому что они у тебя драконьи, ага? — в этой части мира кой-какими типами ценится подороже.
Келл принялся яростно извиваться и лягаться, пытаясь вырваться. Но Тулло лишь ухмыльнулся и стиснул его плечо еще крепче:
— У меня есть покупатель, который выложит кругленькую сумму за щенка, награжденного природой одним красным и одним зеленым глазом!
Больше Келл ничего не помнил. Что-то сильно ударило его по затылку. В черепе взорвались болезненные звезды, и он рухнул на булыжники. Наверное, Келл потерял сознание, поскольку, придя в себя, он обнаружил, что его связали и с засунутым в рот кляпом запихнули в грязный мешок. Затем, в чем он был уверен, куда-то отнесли и надолго оставили одного. Голова ныла, волосы слиплись от засохшей крови. Мальчика тошнило, и он отключился снова.
Позже его вывели из бесчувствия голоса. Он узнал только Тулло. Люди спорили, по-видимому из-за денег. Келл услышал, как его имя упомянули несколько раз. Стукались бутылки, звенели стаканы, гремели проклятия и грубый смех. Сколько еще пройдет времени, прежде чем они договорятся?
Боль в голове немного утихла, и теперь мальчик различал тусклый свет просачивающийся сквозь прутья ржавой железной решетки. Он увидел, что лежит на грязной соломе, в подвале. Связанные руки и ноги онемели и почти ничего не чувствовали. Он попытался закричать, но из заткнутого рта вырвался лишь глухой мучительный стон.
Келл балансировал на краю сна и бодрствования, когда резкий скрежет выдернул его из забытья. Он вскинул глаза. Несколько маленьких фигурок, черными силуэтами вырисовывающихся на фоне предрассветного неба, пытались протиснуться между прутьев. Крысы! Это наверняка крысы! Келл пришел в ужас. Струйки холодного пота заструились по его лбу. Он знал, что эти хищные твари не бегают поодиночке. Две-три быстро превратятся в жадную стаю. Они за минуты раздерут его в клочья! Какая ужасная смерть, а он ничего не сможет поделать! Вот одна из фигурок уже проникла внутрь и шлепнулась на пол погреба. Нет, не шлепнулась, а раскинула пару маленьких крылышек и плавно спорхнула. За ней последовала другая. Келл услышал знакомый свист и поцокиванье созданий, взирающих на него горящими красными и зелеными глазами. Это драконы! Они пришли, чтобы спасти его.
Спустя считаные секунды дракончики перегрызли веревки на запястьях и лодыжках мальчика. Судороги свели затекшие конечности, и Келл застонал от боли, но, зная, что время не ждет, он пополз к лестнице из подвала, добрался до нее, вцепился в перила и, отчаянно пытаясь не шуметь, начал, подтягиваясь, втаскивать себя вверх — ступенька за ступенькой. Застоявшаяся кровь снова потекла как прежде, силы постепенно возвращались к мальчику. Маленькие дракончики вились вокруг него, поторапливая Келла тихим писком.
Наверху оказалась деревянная дверь. Из комнаты в подвал сквозь щели в грубых досках пробивались лучи света. Келл прижал глаз к одному такому неровному стыку. В креслах, стоящих вокруг стола, уставленного пустыми бутылками, развалились четверо мужчин. Тулло и какой-то лысый, оба пьяные вдрызг, подсчитывали, то и дело сбиваясь, монеты, большой грудой валяющиеся на залитом вином столе. Остальные двое, кажется, уже отключились. Единственным источником света служила шипящая масляная лампа. Углы комнаты терялись в густых тенях. С величайшей осторожностью Келл приоткрыл деревянную створку ровно настолько, чтобы протиснуться, а затем, с колотящимся о ребра сердцем, бесшумно пополз на четвереньках к другой незатворенной двери, ведущей на улицу.
Келл пересек уже половину комнаты, когда его рука что-то задела. Отброшенная винная бутылка. Мальчик попытался удержать ее, но бутыль уже катилась по полу, дребезжа и позвякивая.
— Чё? — прохрипел Тулло, отрываясь от счета. — Эй, чё за шум?
Бутылка остановилась возле одного из заляпанных грязью сапог Тулло. Он недоуменно взглянул вниз, потом вверх и уставился прямо в глаза Келла.
— Хватай его, Блант! — взвыл он. — Мальчишка вырвался! Не дай ему смыться!
Тулло вскочил, перевернув стол. Монеты и бутылки со звоном посыпались на пол, а спящие свалились на пол, когда их кресла опрокинулись. Лампа разбилась о пол и погасла. Тьма поглотила комнату. Келл вскочил и кинулся к дверям, увильнув от раскинутых рук Бланта. Создав воздушный вихрь, маленькие дракончики вылетели за ним. На улице, где только-только занималась заря, Келл помчался со всех ног — помчался так, словно сама его жизнь зависела от скорости. А вслед ему неслись проклятия и брань Тулло, Бланта и остальных. Грохот сапог кинувшихся в погоню оборванцев наполнил проулок.
Келл знал, что далеко ему не убежать. Ноги его подгибались, а морозный воздух обжигал легкие, точно жидкий огонь. Но может быть, он найдет, где спрятаться. Позади мальчика маленькие дракончики делали все, что могли, чтобы задержать преследователей: вились перед их физиономиями, царапали носы коготками и впивались в ягодицы мелкими острыми зубками, раздосадованно взвизгивая и вереща. Мужчины ругались, сердито махали руками и пытались отбиться от своих шустрых и упорных мучителей.
Из последних сил Келл перевалился через низкую каменную стену и густую живую изгородь. Он попал на заброшенное кладбище. Древние полуразвалившиеся надгробия, увенчанные безобразными горгульями, под немыслимыми углами клонились к заросшей сорняками черной земле. Мальчик споткнулся о просевшую плиту, повалился на землю, ободрав колени, и с трудом поднялся. С упавшим сердцем Келл понял, что укрыться тут негде. А преследователи уже лезли на погост, сминая кусты.
И вдруг гигантская тень накрыла Келла — что-то спускалось к нему с высоты, звучно хлопая кожистыми крыльями. Пара трехпалых когтистых лап ухватила его за ворот куртки, готовясь поднять мальчика в воздух. Келл чувствовал нависшее над ним туловище одного из крупных драконов. А потом знакомая бородавчатая голова с гребнем опустилась на чешуйчатой шее, чтобы взглянуть на него. Пасть дракона распахнулась, изображая улыбку. Олм! Он все-таки вспомнил, для чего ему крылья и как с ними управляться!
Когда ноги Келла оторвались от земли, со стороны изгороди раздался ошеломленный крик, а за ним — топот бегущих ног. Тулло завопил режущим уши голосом:
— Так легко тебе от меня не уйти, мальчишка!
Келл извернулся в драконьих когтях и, к ужасу своему, увидел, что Тулло мертвой хваткой вцепился в хвост Олма и повис на нем, а дракон изо всех сил пытается набрать высоту. Когда они пересекали красивое озерцо, ноги Келла, благодаря отчаянному хлопанью широких кожистых крыльев Олма, болтались над самыми чашечками белых лилий, а вот драконий хвост, повисший под непомерным весом Тулло, волочился по ледяной воде, оставляя за собой борозду веселых блестящих пузырей.
Негодяй, похитивший Келла, промок насквозь. Он отплевывался и кашлял, едва не захлебываясь, но не разжимал рук. А когда они покинули кладбищенский участок и направились к ближайшим домам, Тулло принялся брыкаться и дергаться так яростно, что мешал дракону лететь прямо. Олм нарезал зигзаги, туда-сюда, туда-сюда, и казалось, столкновение неизбежно. Келл зажмурился, но, закрутив воздух гигантскими воронками, дракон перемахнул через дом, не позволив мальчику врезаться в крышу. Тулло то и дело взвизгивал, натыкаясь на печные трубы, обломки которых летели вниз, на пустынную улицу. Стайка голубей, устроившихся на ночлег под прядями плюща, в панике взмыла в воздух — лишь потерянные перышки закружились в нисходящем потоке.