Они заслуживают того, чтобы быть уничтоженными.
А что касается целей моей мамы… Да, я дала себе слово, что добуду ТУ СИЛУ. Что закончу то, что она не смогла закончить. Но на этом моя миссия завершится. Я добьюсь всего, чего не смогла добиться она, и уничтожу всех Послушников! Ведьмы будут вольны поступать так, как им вздумается! Нас больше ничто не будет ограничивать! В начале я думала просто отомстить. Сейчас я понимаю, что сделаю огромную услугу всему нашему миру! Послушники – это главное зло! И меня не остановит тот факт, что я стану убийцей нескольких тысяч адептов монастыря! Ведь я буду выше таких убогих понятий, как добро и зло: когда ЭТА СИЛА будет во мне, я приравняю себя с Богами! Никакая мораль не сможет сковать меня! Я искореню весь род главных врагов ведьм! Я уничтожу само понятие запрета на колдовство!
Мы будем свободны.
И мы будем в своём праве.
– Мара?..
Глава 21. Выбор. Часть 3
Останавливаюсь. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, где я, и кто меня позвал? Как вдруг вижу прямо перед собой огромный черный внедорожник с тонированными стеклами, в которых отражается самое жалкое из созданий… Мои волосы растрепаны, грудная клетка представляет собой ужасное зрелище из расцарапанной кожи и запёкшейся крови, вырез майки тоже пропитан кровью и слегка порван, джинсы ниже колена – мокрые почти насквозь, кеды – грязные…
Позади меня в стекле отражается какой-то складской район…
Дверца машины резко распахивается, а наружу выбирается Ник и быстро подходит ко мне.
– Боже, Мара, что случилось? Кто это сделал с тобой? – он притягивает меня к себе, начиная гладить по спине, затем оборачивается к машине, открывает дверцу пассажирского сидения, не отрывая от меня второй руки, и подводит меня к ней; затем усаживает в салон, – Я отвезу тебя в больницу…
Хватаю его за руку, но в глаза не смотрю:
– Не надо в больницу. Ты куда-то ехал. Езжай. Я доберусь до дома сама.
Не понимаю, как он вообще умудрился затащить меня в свою машину? Делаю движение в сторону дверцы, как Ник останавливает меня, хватая за плечи.
Слишком знакомый жест!
Я вздрагиваю, как от удара, а блондин тут же убирает от меня свои руки, удивленно глядя в моё лицо.
– Кто тебя обидел, Мара? – произносит он, и я впервые слышу в его голосе такую интонацию.
Опасную. Агрессивную.
– Не надо… – качаю головой, понимая, что нужно от него отделаться… как можно скорей…
– Подожди секунду, – Ник достаёт сотовый и набирает чей-то номер, – Планы меняются, – без приветствий произносит в трубку, – я должен остаться в городе. Личное дело. Нет, я прослежу за этим, а ты сгоняй к тому коттеджу. Хорошо, – он сбрасывает вызов, убирает телефон в карман джинсов, забирается корпусом в салон, подхватывает меня на руки, вытаскивает наружу, каким-то образом открывает переднюю дверцу пассажирского сидения, садит меня на него, пристёгивает ремень безопасности, обходит машину, по пути захлопывая все открытые дверцы, и, наконец, садится за руль, – Не хочешь рассказывать, что у тебя там произошло – твоё право. Но позволь хотя бы отвезти тебя до дома.
– Ты не спрашиваешь. Ты решаешь это за меня, – замечаю, отвернувшись от него и глядя в окно.
– Да. Потому что ты сейчас не способна принимать здравые решения, – кивает он сам себе и заводит машину.
– Ты не обязан это делать, – цежу сквозь зубы.
– Что именно? – интересуется Ник, выруливая на другую полосу.
– Заботиться обо мне.
– Но я уже забочусь о тебе. Как сделал это и в прошлый раз, – легко отвечает блондин, словно пытаясь заболтать меня и отвлечь от моих мыслей.
– Я этого не помню, – включаю «амнезию» я.
– Нет, помнишь, – парирует Ник.
– Нет, не помню, – из принципа спорю.
– Помнишь, иначе не стала бы спорить, – вновь легко отвечает блондин.
– Я помню лишь то, что ты отвёз меня в больницу, – резко поворачиваюсь к нему, смотрю со злостью, – и то, ты сделал это, только потому что чувствовал вину за поцелуй на вечеринке. Не надо делать из себя героя! На твоём месте каждый поступил бы также. И твоё «желание помочь» не делает из тебя хорошего человека, так что можешь не стараться – на меня это не действует! Да и не нужна тебе моя симпатия, так что смысл тратить время на бесполезное занятие?!
Лицо Ника становится напряженным, как никогда. Челюсть плотно сомкнута. Желваки то и дело двигаются вверх-вниз.
– Ты же не думаешь так, – стиснув зубы, произносит он, повернувшись ко мне.
Я и не заметила, что мы остановились перед светофором.
– Именно так и думаю. А теперь прости, я должна выйти – это моя остановка, – цежу в ответ и хочу открыть дверцу, как что-то негромко щелкает. Я ещё не успеваю понять, что произошло, и дёргаю ручку на себя, но дверь не открывается… с недоверием на лице поворачиваюсь к Нику, – ты что, меня запер?..
В следующее мгновение красный свет сменяется зелёным, и машина буквально срывается с места.
– Ник, выпусти меня, – ровно произношу, глядя вперёд.
Блондин молчит, а машина не спешит останавливаться. Напротив, набирает скорость.
– Ты так не думаешь, – произносит Ник через несколько секунд молчания.
– Скоро я в принципе не смогу думать – потому что мы, мать твою, разобьёмся! – уже ругаюсь в голос, ненавидя его и всех чертовых Послушников всей своей душой!
– Я не знаю, кто причинил тебе боль, но сейчас ты срываешь свою злость на мне. Мне это не нравится. Ты должна успокоиться.
– Это ты должен успокоиться! Не я веду машину со скоростью, запрещенной даже на трассе! – рявкаю, с лёгким беспокойством поглядывая на электронную панель.
Переживать автомобильную аварию второй раз – как-то не хочется…
– То, что ты сказала… Может быть, ты отчасти права. Мне не нужна твоя симпатия. И моё желание помочь действительно не делает из меня хорошего человека. Но я могу тебе помочь. И не вижу смысла этого не делать.
– Можешь? Тогда помоги мне – останови машину и выпусти на свободу, – произношу, не глядя на него.
– Ты думаешь я не вижу, что у тебя с руками? Не понимаю, что ты сама нанесла себе эти раны? – выругавшись сквозь зубы, вдруг спрашивает Ник.
– И что с того? Это тебя никак не касается, – холодно отрезаю.
– Почему мне кажется, что ты врёшь? – он резко поворачивает голову ко мне.
– Потому что тебе кажется, – цежу я, вновь не контролируя эмоций во взгляде. Ненавижу! Ненавижу всех Послушников!
Машина резко тормозит на обочине. Не успеваю я обрадоваться, как Ник отстёгивает свой ремень и прижимает меня к себе.
– Что? – растерянно произношу, потом начинаю злиться ещё больше, – Ты чего руки распустил? – пытаюсь оттолкнуть его, но без толку, – Отпусти меня немедленно! Слышишь?! Я не хочу этого! Мне не нужна твоя гребанная забота! НИК! ОТПУСТИ МЕНЯ!!! Отпусти!!! Чёрт бы тебя побрал! Ненавижу! Ненавижу вас всех! – я не замечаю, как начинаю рыдать, – Вы чертовы ублюдки! ВСЕ! ЛУЧШЕ БЫ ВАС ВООБЩЕ НЕ БЫЛО!!!!!!
Меня трясёт. Я больше не пытаюсь вырваться из его объятий. Я продолжаю плакать и презирать себя за свои слёзы. Я рыдаю на груди кандидата в Послушники! Обиженная на весь свет и в том числе на ещё одного Послушника, который является по совместительству моим кровным отцом. И желающая смерти тем монастырским ублюдкам, что убили мою мать!
– Тихо, девочка, – кажется, Ник вновь гладит меня по спине, из-за чего я ещё больше хочу убить его или разреветься ещё сильнее…
Я не помню, когда машина вновь тронулась с места. И тем более я не помню, как моя голова оказалась на его коленях. Я лежала на передних сидениях, каким-то образом, не мешая блондину вести машину.
Я уже больше не плакала.
Когда я смогла выпрямиться и посмотреть на дорогу, мы остановились у какого-то незнакомого мне дома.
– Нет, Ник, – произношу четко, смотрю на дорогу перед собой, – отвези меня домой. Ко мне домой.
Черт с ним, что он узнает о его местоположении. Уж в квартиру я его точно пускать не буду.
– Мара, ты себя видела? Тебе нужно привести в порядок свой внешний вид, – ровно отвечает блондин, тоже не глядя на меня.
– Я могу привести себя в порядок в школе. Там есть душевая и нет учеников. Отвези меня туда, – стою на своём, но голос не повышаю. Вообще стараюсь не эмоционировать.
– Почему ты такая упрямица? – едва сдерживая что-то внутри себя, вдруг цедит Ник, затем поворачивается ко мне, – Что за проблема зайти ко мне и принять душ?
– Эта проблема называется «Нита, школа и слухи», – спокойно отвечаю ему, тоже повернув голову и встретившись с ним глазами.
– Тебе же плевать на общественное мнение, – хмурится Ник.
– Общественное мнение – это всё, что меня интересует, – впервые абсолютно искренне отвечаю ему.
– И что, ты теперь вообще со мной общаться не будешь? – почему-то сжав ладонь на ноге в кулак, спрашивает Метельский, – Чтобы Нита на тебя не вызверилась? Вы что, такие большие подруги?
– Глубина твоих чувств к ней просто поражает, – холодно констатирую я.
– А меня поражает твоя неискренность, – вдруг выдает блондин.
– Чего? – хмурюсь; признаться, в этот момент я была растеряна.
– Я же тебе нравлюсь. Я это точно знаю. Но ты почему-то делаешь всё, чтобы меня оттолкнуть. Или это сегодня день такой? У тебя что, месячные?
В лёгком шоке смотрю на парня, даже не зная, как реагировать.
– А ты все отказы списываешь на месячные? – поднимаю бровь, не зная, веселит меня это или злит.
– Нет. Только твои. У меня ощущение, что ты специально меня выводишь, заставляя испытывать к тебе интерес, – его взгляд становится цепким.
Вообще-то такой был план…
Но сегодня всё получилось случайно. Так что не вижу смысла каяться и биться головой о приборную панель, признаваясь в своих грехах.
– Мне не нужен твой интерес. Я хочу лишь добраться до дома. День, знаешь ли, не задался с самого утра, – растягиваю губы в подобии улыбки.
– Почему ты не хочешь мне открыться? – я вижу в его глазах искреннее недоумение.