Хм… выходит, девушки любят делиться с ним своими секретами? Ну, ещё бы! А потом, должно быть, ходят по школе и пускают слухи, что Ник Метельский им ближе, чем друг…
И понимай это, как хочешь!
Вдруг отчетливо вспомнились слова Тони в мой первый день в школе… О всех тех несчастных девицах с разбитыми сердцами. Теперь понятно, чего они там урёвывались. Небось, спали и видели, как Ник делает им предложение встречаться после долгих сеансов разговоров по душам…
– Мне не нужен друг Ник Метельский, – чётко произношу, глядя ему в глаза.
– А в качестве кого он тебе нужен? – сжав челюсть, произносит парень.
– Не надо провоцировать меня такими вопросами, – качаю головой, продолжая спокойно смотреть на него, – особенно, когда дверь с моей стороны заблокирована.
Ник несколько секунд смотрит на меня, а потом переводит взгляд на дорогу и заводит машину. Когда мы аккуратно трогаемся с места, он негромко произносит:
– Я довезу тебя до школы, ты приведёшь себя в порядок, и я же отвезу тебя до дома. Это не обсуждается.
– Хорошо, – равнодушно отзываюсь и прикрываю глаза.
Ничего не имею против этого плана.
Когда внедорожник останавливается на школьной парковке, я неторопливо отстёгиваюсь и поворачиваюсь лицом к Метельскому. Тот молча смотрит на меня, затем нажимает на электронную панель, снимая блок с двери.
Выбираюсь из машины и иду к зданию школы. Парень очень быстро оказывается рядом, едва ли не идёт в шаг со мной; открывает передо мной дверь и что-то коротко говорит охраннику. Да, я забыла, что в воскресенье нужен особый пропуск на вход… Но блондин очень быстро решает нашу проблему, и вот мы уже идём в сторону спортзала. Признаюсь честно, с ним у меня связаны не самые лучшие воспоминания. Хорошо, что физкультура стоит так редко в расписании…
Прохожу в женскую раздевалку и останавливаюсь, начиная хмуриться.
– Тебе не обязательно быть здесь. В пустой раздевалке на меня никто не нападёт.
Произнеся вслух эти слова, направляюсь в душевую, не оглядываясь на парня, – только достаю полотенце из шкафчика. Когда вхожу в помещение, снимаю с себя всю одежду, кидаю на сушилку в углу и прохожу к одной из кабинок. Открываю дверцу, шагаю внутрь, включаю горячую воду и закрываю глаза. Странное чувство, что вместе с грязью с меня смываются все эмоции, затопляет моё сознание. Да, я вообще ничего не чувствую. На всякий случай добавляю холодной воды – в таком состоянии я и ожогов на коже не почувствую, – запрокидываю голову, позволяя тёплым струям массировать моё лицо, затем кладу руку на стену и разворачиваюсь. Открываю глаза. Ник стоит перед открытой дверью кабинки и смотрит на меня. Не могу понять, что за эмоции на его лице.
– Послушай, блондин, – устало произношу, прикрывая глаза и позволяя воде течь по векам, – это прозвучит странно… особенно для меня… но твоё желание – это последнее, что меня сейчас интересует.
– Я хотел проследить, чтобы ты с собой ничего не сделала, – без эмоций отвечает Ник, опустив взгляд на мою грудь.
Следую его примеру… о! А у меня кровь течёт из ранок… Хорошо хоть глубокие порезы успели затянуться: освобождение моей матушки из плена моего тела – это то, к чему я сейчас совсем не готова. Беру мыло, начинаю водить по расцарапанной коже. Ничего не чувствую. Интересно, телу сейчас больно? Потому что сознание эту боль явно игнорирует… Неспешно намыливаю своё тело – вода тут же смывает с меня пену… Потом просто стою под струями с закрытыми глазами. Наконец, выключаю воду и выжимаю волосы. Смотрю на Ника, который так и не сдвинулся с места.
– Полотенце не подашь? – спрашиваю отстранённо.
Ник тянется рукой куда-то в сторону и, не глядя, стаскивает полотенце с дверцы соседней кабинки. Протягивает мне.
– Благодарю, – принимаю махровую ткань, вытираю своё тело.
– Почему ты меня не стесняешься? – спокойно спрашивает Ник.
Забавно, но, похоже, это действительно его интересует.
– А почему ты не стесняешься смотреть на меня? – равнодушно спрашиваю в ответ.
Он же девственник. Должен стоять и смущаться, но нет – смотрит спокойно. И даже не делаешь попыток подкатить.
– Я смотрю не «спокойно», – парирует блондин, – Твоё тело – это произведение искусства. Оно завораживает.
– Так ты смотришь на него, как на картину в галерее? – чуть поднимаю бровь; на большее сейчас просто не способна.
– Я смотрю на него, как на нечто прекрасное, – спокойно отвечает парень.
– Я не умею реагировать на комплименты, – лениво бросаю, прохожу мимо него к своей одежде.
– Это не комплимент, это констатация факта, – ровно произносит Ник, – И всё же… ты вообще ничего не стесняешься. Ни своих слёз, ни своего страха, ни своей наготы.
– Возможно, потому что у меня нет сил? – предполагаю; конечно, вру; но у меня нет желания разглагольствовать "на тему", – А возможно, потому что не вижу смысла стесняться. Я такая, какой меня создали. И я знаю, на что я способна.
– На сильные чувства? – неожиданно для меня спрашивает парень.
Удивленная, поворачиваюсь к нему.
Некоторое время молчу, глядя в его глаза.
– Нет. На это я не способна, – произношу сухо, затем начинаю одеваться.
Однако, когда нижнее белье начинает скрывать стратегически важные части моего тела, Ник меня останавливает.
– Не надевай эту одежду. Она грязная.
– Ты предлагаешь мне идти в нижнем белье? – без эмоций уточняю.
Ник снимает с себя кофту на замке, оставаясь в футболке, протягивает мне.
Надеваю. Выразительно смотрю на голые ноги. Кофта конечно скрыла попу, но это не тот вид, в котором я могу заходить в элитный дом центрального района.
– У кого-нибудь из девчонок наверняка есть в шкафчике шорты для занятий, – кивая на выход, произносит Ник, а сам стягивает с сушилки мои вещи, давая понять, что мне их не отдаст.
Да что не так с этими вещами?..
Выхожу в раздевалку, шарю по шкафчикам, нахожу спортивные легинсы. Спасибо тебе, безымянная одноклассница. Сегодня ты спасла мою «честь». Боюсь, объяснить охраннику на входе, почему я выхожу из школы полуобнаженная, у меня просто не будет сил. Одеваюсь, выхожу из раздевалки, и тут до меня доходит.
Одежда может рассказать ему некоторые подробности происходивших сегодня событий! У всех вещей есть память. И я не удивлюсь, что Послушники или их ученики умеют выуживать эту информацию при помощи определённых ритуалов… Резко останавливаюсь, вырываю свою одежду из рук парня и быстро закидываю в отсек для мусора в стене.
– Зачем ты это сделала? – хмурится Ник, явно не ожидавший от меня такой прыти.
– Эти вещи – свидетели моей слабости, – пристально смотрю на него, – мне они больше не нужны.
Блондин ничего не отвечает, но видно, что он не доволен.
Из школы мы выходим в молчании, в таком же молчании садимся в машину. Я замечаю короткие взгляды Ника на свою шею, где висит накопитель с энергией Сэма. Конечно, он давно его почувствовал, но почему-то не спрашивал… и если спросит сейчас, да ещё и использует свою силу… я выложу всё как на духу: моя заговоренная одежда в мусорке, а резерв пуст и не должен наполниться ни в коем случае. Тут у нас возникает проблема.
Когда машина мягко трогается с места, молчание нарушается короткой фразой:
– Ты общалась с Сэмом сегодня?
Таки спросил…
– Да. Твой запрет распространяется только на школу, – безучастно отзываюсь, отворачиваясь к окну.
– Он тебя не обижает? – звучит следующий вопрос.
Он дарит мне потрясающие оргазмы.
– Нет. Пожалуй, даже пытается заботиться, – вновь отвечаю без эмоций.
– Пытается… это слово про Сэма, – неожиданно улыбается Ник.
Удивленно смотрю на него. Потом перевожу взгляд на дорогу.
– Останавливайся.
– В смысле? – Ник переводит на меня недоуменный взгляд.
– В смысле, это мой дом.
Блондин останавливает машину на парковке перед элитным небоскрёбом.
– Ты живешь здесь? – спрашивает ровно, глядя перед собой.
– Я не нищебродка, – замечаю не без сарказма.
– Это неожиданно, – произносит парень, а на мои поднятые в вопросе брови отвечает спокойно, – что ты живёшь так близко к школе.
– В этот момент ты должен догадаться, почему никогда не видел мою супердорогую машину на школьной парковке, – продолжаю язвить, глядя на двери здания.
– Потому что ты на ней не ездишь? – задаёт вопрос Ник.
– Потому что её у меня нет, – поворачиваюсь к нему, смотрю выразительно, – мне до школы – три минуты ходьбы.
Не знаю, как ему удаётся игнорировать мой взгляд и тон. Под ними любой уважающий-потуги-чужой-мимики человек должен почувствовать себя имбецилом.
– Ясно, – коротко отвечает Ник, и у меня заканчиваются…
Силы язвить – заканчиваются.
Тяжесть всех событий, произошедших за это утро, наваливается на плечи, заставляя начинать мечтать о постели и снотворном. Может, реально до аптеки добежать?
– Мара, – вдруг зовёт меня парень.
Оборачиваюсь к нему, уже готовая выбраться из машины.
– Ты сильная, – неожиданно произносит он, – и ты не права. Ты способна на сильные чувства. Не закрывайся от мира – он ещё успеет тебя удивить.
– Ты знаешь, у него на это очень мало времени, – вновь сознаюсь, второй раз за нашу встречу говоря с блондином абсолютно честно.
– Хочешь удивиться? – как-то резко-отстранённо спрашивает парень, глядя вперёд.
Начинаю размышлять, что такое он может сказать мне, чтобы вывести из равновесия? – как блондин поворачивается ко мне, притягивает мою голову, положив ладонь на мой затылок, и целует. Странно. Словно даже… по-пуритански… а потом неожиданно углубляет поцелуй настолько, что у меня от затылка вниз по шее бегут мурашки. Он вкладывает в поцелуй то, что не может вложить в секс. Он использует язык так умело, как не каждый парень использует свой… ммм... в общем, аналогия заставляет меня сжать ноги: завести меня оказалось слишком просто. Не то, чтобы я стала черства к концу этой истории... просто мне казалось, что сегодня я уже точно не смогу ничего хотеть.