й, часто сопровождаясь звуком. Время от времени я устанавливал связь между человеком, которого видел «в кино для „третьего глаза“», как я стал это называть, и человеком, которого знал в этой жизни. Сцены часто поражали взгляд. В одной я видел, как американские индейцы охотятся, разговаривают или переходят реку. Другая происходила на корабле, а третья — перед камином в маленьком доме.
Я не всегда понимал, что вижу, или где и когда происходят эти события. Несмотря на популярный миф, Святой Дух не всегда все объясняет словами. Дух как будто ведет тебя, давая подсказки, пока ты сам не будешь готов испытать ощущение «Эврика!», к которому тебя ведут. Тебе показывают кусочки головоломки, то, что для тебя в это время лучше всего, а потом обычно ты все это собираешь вместе, когда готов, именно тогда, когда должен.
Несмотря на популярный миф, Святой Дух не всегда все объясняет словами.
Такие переживания временами завораживали, и я хотел развивать свою духовную жизнь. После семи лет игры в группе, которая называлась «Hush» (не стоит путать это с другой одноименной группой, существующей сейчас), я осознал, что не слишком счастлив, и это осознание меня шокировало. Чего-то не хватало. Я не знал, чего, но должен был узнать. Это раздражало меня, потому что, когда я ничего не делал, счастливым себя не чувствовал, а теперь, занимаясь всем, чем хочу, также не ощущаю никакой радости. Могу я когда-нибудь быть счастливым?
Во время Гармонического схождения в августе 1987 года я принял еще одно решение изменить свою жизнь. Когда происходит такое согласование планет, как Гармоническое схождение, кажется, будто это случается только в небе, но это всего лишь символ. На самом деле это происходит в подсознании. Затем все отражается в небе. В такие времена люди принимают на коллективном уровне решения, которые изменят их мировоззрение и цели, и в некоторых случаях — место проживания и профессию. Я осознал, что хотел закончить жить на большой скорости и найти спокойное место, где можно подумать.
Поскольку мое имя значилось на многих подписанных контрактах, у меня ушло больше двух лет, чтобы выйти из группы, но в начале 1990 года я ехал в город Поланд-Спринг штата Мэн, с Карен и нашей собакой Нюпи. Он находился всего в ста девяноста трех километрах от Беверли, Массачусетс, но это был совершенно другой мир. Когда уезжаешь к северу от Портленда, мир становится совсем не таким, как Массачусетс, быстрый и сложный. Северный Мэн — медленный и простой. В этом штате Америки больше всего лесов; девяносто процентов земли покрыты деревьями. Там чистый воздух, чистая вода и самый низкий уровень преступности в стране.
Я нашел правильное место для покоя и тишины — но не для зарабатывания денег. У меня было размытое представление о том, как начать свое дело и заработать этим на жизнь. Когда я приехал в Поланд-Спринг, оказалось, что здесь мало людей и нет тротуаров. Я должен был изучить то, что меня ждет, получше, но жизнь в Массачусетсе занимала все мое время. Я пытался стать трейдером на финансовом рынке, но неважно, сколько я узнавал, моих знаний рынка и того, как он работает, не хватало для того, чтобы зарабатывать достаточно для покрытия расходов и прибыли. Мне сильно не хватало средств, и это очень раздражало.
Долгожданный прорыв пришел в форме медитации. Я дошел до состояния, в котором мог избавиться от всех мешающих мне мыслей и достичь абсолютного покоя. Успокоив разум, я иногда чувствовал, что устанавливаю контакт с чем-то более глубоким, с широкой коллекцией подсознания, находящейся под поверхностью, как большая часть айсберга находится под поверхностью океана. Величие этих переживаний было больше, чем я мог бы ожидать. Я как будто устанавливал связь с чем-то большим, поразительным. Я не понимаю этого в полной мере, но испытывал такие переживания. Меня что-то ожидало, так что я практиковался каждый день.
Мои медитации всегда обеспечивали приятный отдых от шторма, бушевавшего в остальной моей жизни. Спустя некоторое время я осознал, что на самом деле мне не нравятся Мэн и его долгие холодные зимы. Я был городским мальчиком. Иногда я спрашивал себя: «Что я здесь делаю?» Я не знал, что Мэн — самое подходящее для меня место, чтобы содействовать тому, что должно произойти. В первые три года у меня было много стрессов из-за финансовых вопросов. Мы с женой порой громко спорили. Это было странным противовесом покою моих медитаций. Никто в мире не знает мои больные места так, как она. Иногда я был готов послать все к черту и отправиться спать на пляже на Гавайях. Моя жизнь не была такой паршивой с 1970-х годов, однако я испытывал некое скрытое чувство, которое помогало мне не сходить с пути. Я не мог найти доказательства этому, но одна мысль то и дело приходила мне в голову — мысль о том, что у всего этого есть причина.
К осени 1992 года все мои духовные искания прежних четырнадцати лет пришли к своему пику. Я пришел к выводу, что единственное, что для меня важно, — избавиться от конфликта в жизни. Любой пьяница, который заглянул на дно бутылки и выжил, говорил себе в той или иной форме: «Должен быть другой путь».
В конце 1992 года, после трех лет в Мэне, Артен и Пурса впервые явились мне. Через пару недель я начал осознавать, что действительно не зря приехал в Мэн. Время шло, и я не видел, как развивающиеся события могли бы происходить со мной в другом месте. Случайностей не бывает, и то, что происходило до конца этого десятилетия и дальше, вызвало у меня благодарность за то, что, когда все выглядит не так, как я ожидаю, наступает время перестать задавать вопросы и начать доверять.
В апреле 2004 года я второй раз за год поехал в Калифорнию. Я посетил район Сан-Франциско и южную часть штата. Однажды я остановился в отеле «Хайатт» на Сансет-стрит, Голливуд, собирался войти в лифт и подняться на крышу здания, где был бассейн и откуда открывался прекрасный вид. Внезапно подошли четыре человека. Среди них была женщина, которая опередила меня и сказала: «Вы же не против подождать следующего лифта?» Я был удивлен, но когда обернулся, то увидел, что один из них — никто иной, как Литтл Ричард, икона рока. В 1980-х я играл на гитаре более чем на трех тысячах концертах, так что питал большое уважение к великим музыкантам. Я сказал женщине: «Конечно, езжайте». Я понял, что ее работа — оберегать звезду от фанатов и фотографов, и был рад позволить им воспользоваться лифтом первыми.
И тут произошла классная вещь. Увидев, что я позволяю им поехать первыми, Литтл Ричард подошел ко мне и сказал: «Ты действительно не против?» Я ответил: «Не проблема. Приятно вас увидеть». И Литтл Ричард, легенда для любого, кто знаком с историей рок-н-ролла, посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «И мне тоже приятно». Он вошел в лифт, а я подумал: «Ух ты! Голос этого парня Пол Маккартни имитировал в песне «Long Tall Sally», а теперь он говорит мне, что ему тоже приятно меня увидеть!» Для меня это было здорово, и я вскоре подумал, что это священная встреча. Так что, вернувшись домой, я взял напрокат и посмотрел фильм, который уже видел раньше, «Нищий из Беверли Хиллз», в котором Литтл Ричард превосходно играл соседа, рок-звезду.
В конце апреля настало время нового появления Артена и Пурсы. Я знал, что они не пропустят встречу.
Пурса: Эй, учитель Божий. Что ты задумал?
Гэри: О, знаешь, все как обычно: исцелить несколько больных, поднять несколько мертвых.
Пурса: Как тебе в Калифорнии?
Гэри: Очень понравилось! Как ты наверняка знаешь, я видел в этот раз намного больше. Там было прекрасно.
Пурса: Очень хорошо. Ты там еще много раз побываешь. Наслаждайся.
Артен: В этот раз мы будем придерживаться основ, потому что хотим, чтобы тебе всегда было хорошо понятно, с чего все начинается. Например, во Введении в «Курс чудес» сказано: «Нет угрозы ни для чего реального» [6]. Что это значит, по-твоему?
Гэри: Ну, то, что реально, — это Дух. А Дух — это синоним Бога и Христа. В Раю нет разницы между тобой и Богом. Слова нужны только тогда, когда считаем, что мы здесь, чтобы со временем выйти за пределы всех слов. Но если это понятно, то Дух, такой, как Бог, будет бессмертным, неуязвимым и тем, чему этот мир никоим образом не угрожает. Он будет вечным и неизменным, потому что идеален. Это нечто, чего ничто в мире не может коснуться. Это наша реальность, а наша реальность превосходит все, чему можно угрожать. Такую реальность можно воспринимать, даже когда нам все еще кажется, что мы здесь находимся.
Пурса: Ладно. В том же введении говорится: «Ничего нереального не существует» [7]. Что скажешь?
Гэри: Это все, что не неизменно, совершенно, бессмертно и неуязвимо. Очевидно, что тело относится к этой категории. Все тела, которые я вижу, на самом деле не существуют. Они — всего лишь продукт моего разума. Только сформировав мировоззрение, согласно которому эти тела не существуют, я могу ощутить, что и мое тело не существует, и что тому, чем я являюсь на самом деле, ничто и никак не может угрожать.
Артен: Гладко изложено. Ты действительно хорошо продвигаешься по этому пути. Я бы сам лучше не справился. Ладно, мог бы, но я попытаюсь сделать так, чтобы ты почувствовал себе лучше.
Гэри: Смешно, что ты наименее известный из его учеников. Но я хорошо провожу время в путешествиях. Я чувствую себя, как Дэн Экройд из фильма «Братья блюз». У меня миссия от Бога.
Артен: Превосходно, если только ты помнишь, что не нужно воспринимать все слишком серьезно.
Пурса: Следующая строка из введения в Курс: «В том покой Божий» [8]. Тут и объяснять нечего. Мы говорим о введении для того, чтобы подчеркнуть, что, говоря о прощении, мы говорим и о выборе. Твой выбор — что ты такое? Ты что-то отдельное от Бога? Ты индивидуальность? Ты живешь в этом мире, правда? Ты смертный? Ты — это тело? Или ты дух, единый со своим Источником, неизменный и вечный, бессмертный и совершенно неуязвимый? Если ты дух, то прощать нечего. Только у тела есть обиды, которые нужно прощать. Поэтому прощение — это выбор того, чем ты хочешь себя считать, выбирая, кем ты считаешь других людей.