– Умею.
– Вот, и замечательно. Все не плачь, а то та тонна косметики, что на тебе, потечет и размажется придется заново рисовать, – мягко улыбнулся он и поцеловал меня в нос.
– Это все? – Стало немного обидно за такой вот целомудренный поцелуй.
– О, вот так мне нравится больше! – Он улыбнулся одними глазами, – Остальное после выступления. Давай, малышка, удиви меня.
Саша ушел, я глубоко вдохнула, выдохнула и успокаиваясь. Дурацкие гормоны! Что за слезоточив без повода!? Все собралась. Нашла кресло в сторонке, села, прикрыла глаза и задремала. Минут за десять до выступления меня нашла Полина Евгеньевна, хмыкнула: «Ну и выдержка». После дала короткое напутствие, и выпнула нас на сцену.
В момент, когда заиграла музыка, я выкинула из головы абсолютно все мысли. Не было ни чего и никого. Только ритм, пилон и я. Только правильная постановка движений. Только драйв от танго. А еще стало понятно, что толпа незнакомцев – это очень просто, гораздо сложнее нечто подобное повторить перед десятью близкими людьми. Хотя, нет. Уже не сложно. Весь номер длился чуть больше шести минут, но по его окончании я почувствовала только две вещи: голод и усталость. Радость и осознание того, что да я это сделала, придет чуть позже. Накатит теплой войной эйфории, и я буду знать, да могу и так.
Аналогично было с прыжком с парашютом. В какой-то момент мне стало очень важно перебороть страх высоты. Узнать, что я сильнее. Три месяца я ходила на курсы подготовки, прошла медкомиссию, тряслась как осиновый лист на аэродроме. Но стоило зайти в самолет все страхи ушли. Передо мной стояла цель. И она была важнее, чем потенциальное «Не могу». В момент прыжка кроме заученного счета и проверочных действий на предмет раскрытие купола, ничего не было. После, три минуты восторга от медленного спуска на парашюте, и быстрое приземление. Придя домой, когда адреналин сошел, я завалилась спать. Проснувшись, очень радовалась, что сделала это, смогла, сумела. Но повторять опыт больше смысла и необходимости не видела.
Переодевшись после выступления, выпила одиноко оставленный на столике кофе.
– Алиса! – ко мне подлетела одна из напарниц, кажется Маша ее зовут, – Мы сделали это!! Круто! Боже, я думала или ты с пилона свалишься или кто-то из нас заденет тебя в воздухе, или я растянусь от этих дурацких танговых вывертов. Но у нас все получилось!!! – Она откровенно собиралась придушить меня в своих объятьях, видимо, чтобы не пришлось больше повторять совместные выступления. Мою жизнь, а заодно и ребра спасла Полина Евгеньевна.
– Молодцы девчонки, отлично справились. Чётко, выверено, слажено. Было несколько помарок на выходах из связок. Но смотреть видео и разбирать ошибки будем на тренировке. Да, Алиса, на следующую тренировку жду тебя в старшей группе, потом доучиваться в средней будешь. Статику с тобой доработаем, летом позанимаемся, и с сентября хочу тебя видеть с девочками в одной команде. Буду вас гонять на спорт. В Новосибирске первый турнир в следующем году планируют, если все получится, будем туда готовится.
Ох, мне бы ее энтузиазм. Ладно до этого дожить еще надо. А пока адреналин ушел, наступила жуткая апатия, захотелось спать.
Александр Лушер
Первым делом, как приехал в театр отправился за кулисы искать Алису. Как я понял, из ее рассказов, это выступление у нее по акробатике будет первое. Юлька вон уже сколько лет в соревнованиях участвует и по России, и на международных, и каждый раз перед выходом на лёд мандражирует. Вообще не очень понимаю, что они делают на этой сцене, но по видимому ее тренер смогла как-то все это красиво завернуть и подать. Она вообще тётка та еще. В начальных классах вела хореографию у Юли. Профессиональная балерина, после пяти лет большой сцены, отказалась продлевать контракт со столичным театром. Сначала уехала учится заграницу, потом вернулась в родной город вела хореографию и тренировала детей при институте культуры, основала свою школу вот этого самого акробатического пилона. Юлька пищала, просилась туда, но родители, естественно, отказали. Шутка ли, десять лет фигурного катания на хотелки разменивать. И вот на тебе! Надо же было мне познакомится с девушкой, которая этим самым пилоном и занимается. До сегодняшнего дня я честно думал, что это какой-то снаряд как ленты, кольца или шары. Н-да ошибся немного. Как я там, попросил Алису, удивить меня? Удивила, ничего не скажешь.
Когда заиграла музыка из известного мюзикла, я настроился смотреть очередной танцевальный шедевр столичной балет-группы. Они уже выступали пару раз, и произвели хорошее впечатление. Немного удивили установленные, в перерыве между номерами, стойки. «Стриптиз покажут» обрадовался сосед справа.
Алису я узнал, по тому самому белому купальнику, ну еще по двум черным купальникам по бокам. Если бы не видел их вблизи час назад – ни за что бы не догадался. Узнал, и замер как завороженный, не представляя, чего ожидать. Понимал, что стриптиза точно не будет – снимать уже было не чего. Но и нарисовать в своем воображении Лисенка, танцующую у шеста не мог, мозг обиженно буксовал. Впрочем, ни чего придумывать и не пришлось, девчонки все показали сами. Я смотрел застыв, поражаясь четкости выверенных движений, грации и пластике. С каждым ударом сердца шаг, с каждым вздохом прыжок. Танго на троих, где вместо партнеров шесты. Каждое движение отточено, каждый элемент гармоничен. Сцена приковывала взгляд. Свет, ярким пятном, выхватывал, то одну девушку, то показывал всех троих. Они танцевали дерзко, страстно, порывисто. Эротичного там не было ни чего, но меня, словно подростка бросало в жар от одной только мысли о гибкости этих девушек. Одной отдельно взятой девушки! Словно змея, она обвивалась вокруг пилона, словно ведьма, игнорирующая законы притяжения, взлетала по нему вверх, и, да словно ветка лианы, врастала в шест невообразимыми стойками. Шпагаты в воздухе, прыжки и перекаты, замирания под невероятным углом. Кажется, пока шла ее партия, я не дышал, впитывал, поглощал глазами каждое движение. Старался запомнить.
Когда музыка вдруг закончилась, зал взорвался. Хлопал, гудел, стучал. Ни один из приглашённых артистов и коллективов не добился такого восторга, как эти три девчонки, победившие законы гравитации.
Оставшееся время концерта просидел как на иголках. Немного успокоился, когда получил смс: «В машине. Завела, жду тебя». Завела так завела, не поспоришь. Ни чего у меня есть немного времени успокоится, иначе боюсь моя выдержка не выдержит ни фига.
Когда я заглянул в машину, спящая на водительском сидении Алиса, приоткрыла один глаз и выразительно на меня посмотрела.
– Подвезете?
– Разве, что до первого столба, – сладко потянулась девушка. Отдала ключи и перелезла на свое сидение.
Сел за руль. Спутница молчала. Ни шуток, ни вопросов понравилось не понравилось, ни заигрываний. Хотя какие заигрывания? У меня и так все время проскальзывает ощущение, что рядом со мной она надевает маску вежливой отстраненности, прикрывая ей настороженность. Если бы не теплота в глазах, которую сложно не заметить, и не то, как она обнимает меня каждую встречу, решил бы, что я глубоко ей безразличен. Такое чувство, что со мной она постоянно на чеку, словно опасаясь сказать или сделать чего-то лишнего. Но в те нечастые мгновенья, когда мне удается прорваться сквозь корку спокойствия, каждый раз поражаюсь открывающейся мне личности. Не перестаю удивляться, ее живому, пытливому уму, умению слушать и рассказывать: тому, как легко ей удается вдохнуть жизнь в прошлое, развернуть красоту настоящего, перекинуть мост в будущее.
Пару недель назад, подруга, прям, утащила меня с работы «на свидание». Мы шли по городу от центрального суда до кинотеатра, а Алиса говорила про улицы, здания, площади. Шли мы быстро, и город мелькал калейдоскопом красок, то погружаясь в историю, то устремляясь вперед:
«Аккуратно, не споткнись, здесь на набережной в это время смотреть, конечно, не на что, даже кривые дорожки и те снегом засыпаны, но скоро, наверное, уже этим летом, ее приведут в порядок, можно будет гулять, кататься на роликах. Ты как к роликам относишься?
А вот одна из двух центральных площадей, возведенный на ней храм, позиционируют как реконструкцию, на месте взорванного большевиками. Но на самом деле это не так, в чем можно убедится, остановившись и внимательно рассмотрев черно-белые фотографии старого храма. Но это ни чего, все равно постройка великолепная, напоминает классические русские парящие церкви. Это будет хорошо заметно, когда с набережной до площади сделают лестницу, ступаешь на нее, и такое ощущение, словно каждая ступень ведет к небу, а на небе храм!
А там гляди, первая улица города. Не удивительно ли, что она названа в честь украинского писателя? А на месте дальней площади раньше было кладбище, интересно проводились ли там раскопки? Или просто все заровняли, и лет через сто археологи дотянут туда свои лапки?..»
И так дальше и дальше. Я с удовольствием слушал ее рассказы о книгах, городах, картинах, технологиях. Но стоило попытаться узнать о чем-то личном, как девушка умолкала, обдумывая что сказать или давала очень странные ответы. Как-то я спросил умеет ли она кататься на коньках, на что она сказала: «Знаешь, тысячу лет на коньки не вставала, даже не помню, когда это было, лет в четырнадцать наверное», а потом замкнулась на весь вечер, и только космос отражался в глазах. Не знаю, на что списывать все эти странности. Как говорят в каждой женщине должна быть загадка? Да, пожалуй, здесь загадок на целый сборник насобирать можно. Правда, чтобы отгадать хоть одну из них, надо сначала сформулировать вопрос. Но тот, как назло, убегал, развеивался дымом, утекал водой сквозь пальцы. Просто молчаливая, неглупая, не капризная девушка, которая не бросается на шею, не требует подарков и внимания, с которой уютно, приятно и как-то тепло. Видимо я отвык от таких.
Сейчас молчание не было комфортным. Алиса явно ждала от меня чего-то, и была похожа на дикую кошку, затаившуюся в темноте джунглей. Интересно, из-за чего она так напряжена?