– Не спросишь, как твой приятель?
– Мне он безразличен, впрочем, как и ты.
– Я тебя обидел. Прости, – предпринял я первую попытку помериться. Ища глазами железную штуковину, которой она огрела Гену, может и мне прилетит. Пар выпустит, потом пожалеет. Женщины они такие, им только повод дай.
– Обидеть могут только близкие люди, ты же четко дал понять, что к ним не относишься.
От этих слов по сердцу резануло физической болью. Захотелось подлететь, обнять, и не отпускать, пока не простит, но не зная, как девушка на это отреагирует решил пока не лезть на рожон. Надо говорить.
– Я был чудовищно неправ, приревновал, и выплеснул на тебя все что думаю.
– Оказывается для того, чтобы узнать, что ты действительно думал о моих увлечениях, надо было всего лишь разозлить тебя. Жаль, знала б раньше, не доводила бы до такого. – Я воочию видел, как между нами возникает стена, я заложил ее фундамент, Алиса водружала камни. Если, я сейчас хоть что-то не предприму, будет поздно.
Повинуясь порыву, я отодвинул свою логическую часть сознания в глубь, шагнул, и обнял девушку.
– Солнце мое, я достаточно гордый человек, и не привык извинятся, тем более дважды. Я не слышал тебя тогда, но услышь ты меня сейчас. Я не хочу тебя терять.
Это было даже больше, чем я ожидал от себя, когда заходил в комнату. Девушка не вырвалась, уткнулась носом в грудь. Какая же она маленькая. Ее голова даже до подбородка моего не достаёт. Погладил по шелковистым волосам. Ну же, хватит дуться.
– Саш, – ответила, она уже привычным, мягким тоном. – А ведь ничего не поменялось, я так и буду, заниматься: музыкой, акробатикой, реконструкцией, и еще тем, чем в голову придет.
– А мной будешь? – нежно поинтересовался я.
– Конечно буду, – на грани слышимости произнесла любимая.
– Вот и замечательно. А по поводу того, что ничего не поменялось, тут ты не права. Я поменялся.
Глава 16. Не думать о белой обезьяне
План А сработал. План В провалился. Вся надежда оставалась на план С, у которого был лишь один недостаток: вообще-то Кроули успел спланировать только два варианта.
Чем ближе был конец учебного года, тем беспокойнее я становилась. И дело тут не в предстоящих экзаменах и в последующем поступлении в институт, как могло бы всем показаться, а в том, что с каждым днем, дата двадцать второго июня становилась все ближе и осязаемей.
Я полностью отказалась от кофе, и перешла на пакетированный валериановый чай.
Я вновь завалила себя работай, учебой и тренировками, лишь бы не отвлекаться на беспокойные мысли. Я уставала настолько, чтобы спать хотя бы несколько часов, но без сновидений.
Я передумала сотни вариантов развития событий, и поняла, что сама, лично своими руками ничего не смогу сделать в аэропорту, чтобы предотвратить теракт. Максимум – это проследить, чтобы семья Николая не полетела. И то почти каждый прокручиваемый сценарий вмешательства, заканчивался следственным изолятором. Все-таки это не кино, а я не Джейсон Борн. В итоге все сводилось к тому, что мне было попросту страшно. Меня постоянно подмывало зайти в ICQ под ником «Тардис», и спросить у Николая, что он придумал. И каждый раз себя останавливала. В один из таких «разов», когда я все-таки включила аську, мне прилетело сообщение от Коли: «Не беспокойся, все будет ОК». С дико бьющимся сердцем, я захлопнула мессенджер, и даже выключила компьютер. От греха по дальше.
Именно в эти дни я почувствовала всю иронию «подарка» Призрачного Охотника. Ведь, право насколько огромна пропасть между двумя почти одинаковыми вопросами: «Что можно было бы сделать?» и «Что делать?». Помниться на первый у меня всегда находилось множество вариантов ответов, когда как на второй сейчас была звенящая пустота. Одно я знала точно: двадцать второго я буду в аэропорту.
Где-то в двадцатых числах мая, мы оттачивали наш танец. Вера объясняла достаточно сложное движение. Кувырок, через руку партнера, с последующим коротким полу-шпагатом и быстрым подъемом. Меня и Макса использовала в качестве наглядного пособия. Он должен был зафиксировать устойчиво свою руку, и дать мне первоначальный импульс. А дальше просто придержать. Основной кувырок должна выполнить партнерша. Максим боялся. Из-за чего выглядело все криво и не естественно. Уже подумывали отказаться от этого движения.
– Макс, ты встань, устойчиво, и главное не двигайся. Я попробую сама через тебя, как через турник перекинуться.
Максим встал, выставил руку, но, когда я уже пошла на кувырок, опять запаниковал. В результате вместо того, чтобы приземлиться на широко раздвинутые ноги, заскользила и плюхнулась на шпагат. «Хорошо, что связки тренированные», подумалось мне. Вот так и застала меня, распластанной на полу заведующая по учебной части школы.
– Алиса, можно тебя на два слова?
– Да, конечно, – вставая и отряхиваясь отозвалась я, про себя гадая, зачем еще могла понадобится.
Мы прошли в учительскую. Там меня усадили на стул, напротив стола заведующей, и без особых вступлений протянули разлинованный лист, вверху которого была моя фамилия, а ниже предметы и оценки за девятый, десятый и одиннадцатый класс. В недоумении на него посмотрела. Троек нет, четверки и пятерки. Картина в общем не плохая, медалью хотя и не пахнет, даже серебряной. Надо то что?
– Видишь Алиса, какое дело, – начала заведующая. – Ты очень неплохо закончила десятый, и на отлично идешь в одиннадцатом классе. Жаль, что раньше, за учебу не взялась. Мог аттестат с отличием быть, или даже медаль.
Ага, если бы да кабы…Все это замечательно, но чую позвали меня не просто что бы поговорить о несбывшихся надеждах школы еще на одного медалиста. Поэтому брови в кучу, и слушаем внимательно.
Кивнула.
– Так вот, я сегодня заполняла ведомости, и поняла, что общую картину портит только черчение. Вот, если бы по нему было пять, можно было бы претендовать на аттестат с отличием.
Ну и зачем мне этот аттестат? На стенку повесить? Для начала кивнула, мол продолжайте слушаю.
Завуч кашлянула, крякнула, но не дождавшись от меня больше никакой реакции продолжила.
– Иногда, в очень редких случаях мы даем возможность школьнику пересдать предмет.
– Пересдать? Черчение? За неделю до последнего звонка? – я еле удержалась, что б не подпустить сарказм в голос. Нет, ну не похожа завуч на глупую тетку. А вот на хитрую и умную очень даже похожа. А значит понимает все прекрасно. Соответственно, разговор немного о другом.
– Да именно так. Решишь билет, как помнишь, – ответила больше на мои мысли, чем на слова.
– Хорошо, я посоветуюсь с родителями, и завтра скажу. – Заверила я учителя. Понять бы еще, в чем их корысть, прежде чем давать какой-либо ответ от родителей. Естественно, впутывать маму с папой в этот балаган я не собиралась. Но школьной администрации знать об этом не нужно.
– Да, конечно – обрадовалась завуч, – Только такая проблема, по современным правилам, кабинет ИЗО и черчения должен быть оснащен мольбертом. А у нас его нет.
«Ах, вот оно что?!», обрадовалась я быстрому объяснению всей этой нелепицы. Мольберт вам нужен. Так бы сразу и сказали, к чему эти все выходы из-за печки!?
– Я поняла, – поднялась со стула попрощалась и вышла.
Подумать было о чем, а еще лучше посоветоваться. Например, с преподавателем по рисунку.
Позже днем, на дополнительном занятии, я задала педагогу прямой вопрос о моих шансах поступить в институт.
– Рисуешь ты очень средне, – без экивоков заявила преподаватель, – Так что шансы поступить на бюджет не высоки. С другой стороны, при равных баллах за рисунок смотрятся все: и ЕГЭ, и аттестат, и грамоты. Так что, ты к заявлению в институт портфолио свое приложи, думаю лишним не будет.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я ее за совет, – А не подскажите, где можно купить мольберт напольный?
Геннадий Майоров
Умывая рожу, я чувствовал стыд. Получить наплечником от девчонки, и быть за шкирку притащенным в туалет ее бойфрендом. Герой анекдота, в самом деле. Если бы парень мне врезал, я был бы зол, раздосадован, обижен. А так лишь муки совести. Мне казалось, о случившемся уже знают все. Но, как выяснилось, мир не сменил курс, планета не сошла с оси, а Алиса не растрепала всем, какой я чудак, на букву «М». Более того, ближе к вечеру, когда эмоции внутри меня поутихли, она подошла и извинилась! Я открыл было рот, чтобы выдавить что-то толковое, на тему того, что сам неправ, но только и смог выдавить: «Проехали». На том и разошлись.
После турнира Ларин вместе с главой клуба поблагодарили за поднятый форум, но от нового сайта все же отказались, заявив, что им и так не плохо.
Из-за того, что я бросил универ, разругался в пух и прах с матерью. Она кричала, что я лентяй и бездельник, что она угробила на меня лучшие годы и кучу денег. По поводу денег, скорее всего правда. Сказал, что люблю её, и положил трубку. С квартиры надо было съезжать. Благо есть друзья, согласные на вписку, дабы раскидать стоимость съема квартиры. Что бы заработать, подал объявления на удаленку. Пару фирм откликнулись. В результате у меня было много свободного времени, и мало денег. Но на жизнь хватало. Хотя перспектив я увы, не видел. Изменила мою жизнь, уже в который раз русоволосая девчонка с глазами цвета стали.
В один из майских дней, когда впечатления и турнирные страсти улеглись, она как бы между прочим спросила:
– Как дела с покорением интернета?
– Работаю потихоньку, взялся вести несколько фирм, прям, не выходя из дома.
– И как?
Я неопределенно пожал плечами. Как? Скучно. Дешево. Но Алиса последний человек, которому хотелось жаловаться. Странное дело, последнее время жаловаться не хотелось вообще, а только рыть, доказывая себе, что я хоть чего-то стою.
Кажется, на моем лице было написано гораздо больше, чем я старался показать, потому, как одноклубница сначала внимательно на меня смотрела, а потом кивнув своим мыслям начала: