– Идет, – согласился одноклассник. – Я люблю с двойной порцией молока!
– А я с корицей, 7:1 в нашу пользу! – быстро показав язык спорщику, я повернулась ко льду. Игра началась!!
– Нет! Ну как наши их сделали! – не унимался Олег, сидя на высоком стуле в кафе ледовой арены. Он заказал какао для нас двоих и теперь делился впечатлениями. Веселый, живой, с горящими глазами, с подвижным лицом, смешными белыми бровями. Думаю, мало, кто видел его таким. Для всех отличник, ботаник, зануда. Сейчас он был просто мальчишкой, воодушевленным игрой. Я смотрела на него и думала, какой же он все-таки еще ребенок. Да, и я тогда была ребенком со своей гордостью, амбициями, обидами. Видишь ли, закусило, что он увидел во мне только картинку, вывеску, смазливую девчонку. Не распознал мой богатый внутренний мир, не захотел разбираться с моими мечтами и чаяниями. Глупо с одной стороны. А с другой, как посмотреть…повторись бы сейчас подобная ситуация, я также бы порвала отношения. Хотя в случае с Олегом их и нечего начинать. Зачем обнадёживать человека, тратить его и свое время, если в итоге знаешь, чем все дело кончится. Хорошо провели время, и все. А то напридумает себе лишнего. Сам потом поверит…Надо допивать какао и идти знакомиться с реконструкторами.
Я сделала последний глоток и мягко улыбнулась.
– Спасибо большое за игру. Правда. Первый раз на хоккее, а эмоций через край. И за какао спасибо, но мне идти надо.
– Какао ты честно заслужила. Кстати, а со счетом как догадалась?
– Ляпнула, что первое в голову пришло, – беззастенчиво соврала я. – И попала! Ладно, давай, пойду, надо еще одно важное дело сделать.
– Алиса, давай провожу, – Олег поднялся вместе со мной.
Так, а раз я уже не Беляева, а Алиса, то точно надо уходить. И без провожатых.
– Нет, Олег, спасибо. Дорогу я знаю, да и недалеко тут. Сама дойду.
Попрощалась и ушла. Мама моя всегда говорила, что сказать «нет» всегда проще чем «да», просто многие этого не понимают. А еще о том, что «да» и «нет» весят одинаково, а значит надо выбирать то слово, которое тебе удобней. Я очень много лет позволяла «ездить» на себе всяким друзьям, знакомым и малознакомым личностям, пока не осознала всю глубину и разумность маминой мысли.
Площадка возле театра молодежи уже не пустовала. Тут и там стояли группки людей и о чем-то болтали, спорили, веселились. Среди них была даже компания готов. Смеялись ребята, кстати, громче всех. Я встала возле фонаря и сделала вид, что кого-то жду. Кстати, почему вид? Я, действительно, ждала. Всматривалась, искала знакомые лица. И вдруг взгляд зацепился. Вот они! Егор, Дима, Юра, Женя, Надя, Владимир! Молодые. Веселые, растрёпанные. Я уже хотела подойти, но тут подошел еще один парень, и я резко затормозила. Гена. Мой бывший – будущий первый муж. Черт! Вот с ним-то меньше всего хотелось встречаться. Идея с ремонтом детали сразу перестала быть разумной. Даже не думала, что буду так остро реагировать после стольких-то лет. Захотелось развернуться и уйти прочь. Но тут я заметила, что за моими метаниями наблюдают. На меня внимательно смотрел Владимир и хитро улыбался, как бы мысленно делая ставки: сбегу или нет.
Ну, уж нет! Я столько раз в начале своего реконструкторского пути доказывала, что достойна быть в клубе, достойна стоять рядом с этими людьми. Доказывала себе в первую очередь. И после почти двадцати лет в движении знаю точно: достойна! Большинство из стоящих там бросили, ушли, переключились на дачи и рыбалки. А я нет. Поэтому расправила плечи, выдохнула, посмотрела в глаза Владимиру, улыбнулась и подошла.
Владимир Ларин
Стояли, беседовали с камрадами о предстоящем майском турнире. Егор жаловался, что не успевает собрать доспех. Конечно, замахнулся на четырнадцативечную бригантину, теперь мучается. Но зная Егора – успеет. У него талант. И фехтовать, и доспехи делать. И на гитаре играть. Рукастый парень.
Мне бы по-хорошему тоже что-то приличное собирать надо. Кольчуга, конечно, не сковывает движения, но и прилетает через нее больно.
Надюха, как обычно, жаловалась, что девчонок в клубе нет, и ей с нами, здоровенными «злыднями», биться приходится. Не спорю, тяжело ей, мало того, что единственная женщина – боец в клубе, так еще и метр с кепкой. Хотя и крепкая. А девчонки и впрямь у нас не задерживаются. Димина супруга, да Надежда, и все.
– Где ж мы тебе девочку для битья возьмем, Надя? – хохотнул Дима. – А погоди! Вон, вижу, еще одна мелкая стоит возле столба, ищет глазами кого-то. Может, позовем, будет Наде пара.
– Пара у меня есть: муж называется, – хохотнула та, – а мне девушка нужна, а лучше две, чтоб номинацию женскую сделать. А то вы в бою затопчите и не заметите.
Пока она говорила, я посмотрел в ту сторону, куда указал Дима. Возле столба стояла девушка – подросток. Черная куртка, черные джинсы, цветастый шарф, длиннющая русая коса перекинута через плечо и взгляд Скульд. Она рассматривала нас так, словно знала про каждого все на сто лет вперед, и думала, стоит ли связывать с нами свой путь или нет. Мне на мгновенье показалось, что если это создание все же подойдет к нам, то принесет с собой удачу. Я посмотрел ей в глаза, девочка не отвела взгляд, улыбнулась и направилась в нашу сторону.
– Здравствуйте, – голос прозвенел ручьем. – Я ищу людей, которые занимаются исторической реконструкцией.
– Моделированием, – поправил Дима.
– Пусть будет пока моделированием, – дернула плечом собеседница. – Мне сказали, что они здесь собираются. Я по адресу, верно?
– Верно, но ясельная группа к приему малышей еще не готова, – съязвил Женя, так как девчонка прервала его рассказ об отковке меча из рессоры.
Я прикрыл глаза и мысленно простонал. Привычка встречать новеньких в штыки родилась много лет назад. На ролевых играх наш отряд считался самым сильным по боевой части и самым экипированным по железу, поэтому присоединиться к нам мечтали многие. Но только единицы могли выдержать Женину желчь, Димину надменность и мой сарказм. Девушки, а зачастую и утонченные эльфийские парни сбегали от нас после первой же беседы, и хорошо, если без слез. Мелкая же девчушка нацепила ехидную улыбочку, прищурилась и крайне вежливо ответила:
– О, это совсем не страшно, я прекрасно умею заботиться о себе сама. Так что можете своей ясельной группой заниматься сколь угодно дальше. Мне это не интересно.
– А что же тебе интересно? – встрял я, пока Женя не успел наговорить лишнего. – Здесь не детские забавы, здесь на мечах дерутся и доспехи делают.
– Мммм, а я думала, что вы занимаетесь изучением быта и материальной культуры средневековья, а вы всего-то палками железными машете, – подначила девушка и подняла на меня свои серые глазищи. Боги! В глазах прыгали смешинки. Она явно развлекалась, общаясь с нами. Ни стеснения, ни скованности. Девчонка точно знает, кто мы, чем занимаемся, и что она хочет. И проверяет нас не меньше, чем мы ее.
Ожидаемо, что после таких слов все наперебой начали рассказывать ей про то, что вообще-то мы именно этим и занимаемся. Шьем одежду, делаем доспехи, бьемся на турнирах. Каждый рассказал, какой регион и век делает. Хотя чего тут рассказывать, все, кроме меня, Юры и Гены делали Европу четырнадцатого века.
– А тебе какой регион ближе? – спросил Геннадий, явно пытаясь привлечь ее внимание. Девушка вопрос услышала, но к спросившему даже не повернулась. Не вежливо, однако.
– Русь, одиннадцатый век. Территориально Новгород и Псков, там достаточно много хорошо описанных находок, чтобы собрать женский комплект.
– Но доспехов нормальных на одиннадцатый век не сыщешь, – заметил Дима.
– Верно, но можно сделать Русь тринадцатого или позже, или Византию. Я так понимаю, у вас в клубе нет требования, чтобы женский и мужской комплекты были одного региона и периода?
Так, теперь понятно. Скорее всего, наша собеседница общалась с кем-то из западных клубов, может, даже с «Северными волками», уж больно неплохо в теме разбирается. А еще до меня, наконец-то, дошло, что никто из нас не представился. Девушку это, кстати, не смутило, да и имени своего она также не назвала. Решил исправить оплошность и назваться, но меня опередили.
– Гена, – вклинился товарищ, протягивая ей руку. Парень занимался в клубе с осени, тренировался хорошо, но к пошиву одежды и к изготовлению доспеха не приступал. У нас таких тусовщиками называют. Этот еще и эзотерикой увлекался, Блавацкую читал. Нет, понятно, молодость. Я и сам в юности такое выкидывал порой, что сейчас стыдно, но у него в голове полный кавардак.
Девушка тем временем незаметно прикрыла глаза и, кажется, мысленно досчитала до десяти, потом кивнула, улыбнулась и представилась:
– Алиса.
Что тут началось! Каждый называл свое имя, тянул руку. Думается мне, что запомнить в этой какофонии имена было невозможно. Поэтому я решил пока промолчать. Тем не менее, когда гул спал, девушка опять повернулась ко мне и спросила:
– А Вас как зовут?
– Владимир.
– Очень приятно, – ответила она, а потом как бы встрепенулась. – Ой, я вот еще с каким вопросом пришла. Скажите, из вас кто-то с деревом умеет работать?
И снова меня посетило чувство, что ответ собеседница знает наперед. Уж очень хитро она на меня посмотрела при этом. Или мне показалось? С деревом я, действительно, умел работать.
Школу я закончил аккурат в середине девяностых. Голод, холод, разруха. Жил я без отца, воспитывали меня мама и бабушка. И я понимал, что идти в институт или техникум и еще на три – пять лет садиться на шею близким людям я не имею никакого права. Для начала ушел в армию – всяко минус рот – уже хорошо. Вернулся и устроился рабочим на кладбище. Просто работы не было вообще никакой, а там крепкие ребята, умеющие держать лопату, нужны всегда. Потом позвали работать в столярку. Согласился. Остался. Поначалу, потому что просто было тепло, и запах деревянной стружки отдавал уютом, чистым деревянным домом. Потом втянулся, научился. Работа мне нравилась. И я не жалею, что не отношусь к так называемому офисному планктону. Да, и ребята никогда не попрекали отсутствием образования. Благо, дома была большая библиотека, а у меня – время и желание читать, поэтому деревенщиной я на их фоне не выглядел.