очила на эльфа, отведя назад плечи и выставив вперед ноги. Ее ботинки ударили эльфа в грудь, и они оба тяжело завалились на лопатки. Блажка быстро подобрала колени, вытянула ноги, выгнула спину и вскочила.
Эльф сделал то же самое, и они снова оказались лицом друг к другу.
Блажка предприняла серию быстрых, витиеватых выпадов катарой в лицо эльфу, чтобы вывести его из равновесия. Эльф отпрыгнул назад, взялся за нож с рукояткой из оленьего рога. Блажка продолжала наступать, и лезвия заскрежетали друг о друга, когда он стал отражать ее атаки.
Бои на ножах требовали выдержки и сноровки, чтобы получить вознаграждение за старания. Но у Блажки не было времени. Стрел с вершины летело слишком много: эльфов там было явно больше, чем двое. И будет еще больше, если только они не уйдут за подмогой. В любом случае каждое мгновение, что Блажка тратила на эльфа с ножом, давало ему все больше шансов получить поддержку.
Единственным способом прекратить бой на ножах было просто не драться.
Блажка сделала размашистый выпад в сторону живота эльфа. Тот отскочил назад, как она и надеялась. И воспользовавшись образовавшейся дистанцией, Блажка развернулась и ринулась бежать, при этом внимательно прислушиваясь. Если бы она услышала топот погони, это бы значило, что уловка не удалась.
Раздался резкий стук – нож с оленьей рукояткой упал на камни. Улыбнувшись, она резко развернулась и прыгнула к краю обрыва. Увидев, что она убегает, эльф счел ее легкой мишенью и, бросив нож, принялся заряжать лук, который по-прежнему держал в другой руке. Он принял это решение быстро, но оказался застигнут врасплох ее внезапной сменой направления. Блажка поставила ногу на камень и оттолкнулась от него, изгибаясь на лету. Эльф крутанулся, надеясь вовремя выставить лук. И ему это почти удалось. Стрела пронеслась у Блажки под мышкой, и оперение чиркнуло ее по ребрам. Ударив сверху вниз, она всадила лезвие эльфу в предплечье. Он не закричал так, как поступили бы многие на его месте, а только коротко хмыкнул. Приземлившись, Блажка по инерции повалила его на землю и спасла его от боли, выбив из него сознание каблуком ботинка.
Дальше вдоль тропы, из тени утеса вырос силуэт. Выронив катару, Блажка перекатилась и схватила эльфийский лук. Стрела воткнулась в землю, где она только что стояла. Оказавшись на спине и посмотрев вверх, Блажка увидела на гребне эльфа – тот уже вынимал из колчана следующий снаряд. Откатившись назад, она взяла стрелу у своего поверженного противника, посадила на тетиву и, уперев лук в живот, подняла оружие и выстрелила.
Эльф вскрикнул – стрела угодила ему под мышку. Он завалился назад, исчезнув за краем обрыва. Это явно был не смертельный выстрел, но эльф вполне мог умереть от потери крови. Теперь поделать было нечего.
Блажка взяла колчан павшего эльфа, подобрала катару, сунула ее в ножны и двинулась дальше.
Засада. Долбаная засада! Рога предоставили им свою землю, дали свою пищу – и все, чтобы убить ее? Блажка ощутила укол страха за копыто, но рассудок не позволил ему возобладать. Если Рога хотели их убить, то могли бы сделать это, как только они прибыли. Дело было в ней. В ней одной. В отвратительном создании, посмевшем иметь в своих жилах их кровь, смешанную с орочьей.
Пробежав немного, она обнаружила узкий проход в основании обрыва и скрылась в нем. Блажка прислушалась: с горных деревьев щебетали невидимые птицы, но в остальном стояла тишина. Она осторожно двинулась вперед, выставив лук. Проход расширился, превратившись в колыбель, укрытую за надежными юбками далеких вершин. Она шла по возделанной земле. Вдоль тропы росли дикие деревца хурмы. За ними на ветру лениво покачивалась сероватая пшеница. Блажка в любой момент ожидала новой атаки, думала, что сейчас из пшеницы выйдут еще три десятка Рогов с нацеленными на нее луками.
Но ей встретился только воин с водопада.
Н’кисос.
Он стоял между деревьев, держа по бокам лакированные дубинки и преграждая Блажке путь. Камни, что находились внутри дубинок, светились бледно-голубым.
Блажка подняла лук и притянула тетиву к уху.
– Я не хочу…
Одна из дубинок взметнулась вверх, издав звук режущей пилы. Блажку ударило раскатистой волной, она чуть не упала с ног. Лук вылетел из ее хватки. Она заскрежетала зубами, вонзилась онемевшими носками в землю и чуть подалась назад, но все же осталась на ногах. Дубинки теперь кружились на полную силу, непрерывно осаждая ее жутким звуком. Они не затихали, но не сдавалась и Блажка.
Она прорывалась сквозь голос дубинок, даже когда тот впивался ей в кости и в нутро. Давление эльфийской песни грозило окутать ее темнотой, но она заставила себя сделать шаг вперед. А потом еще один.
Дубинки продолжали издавать колдовской шум, но его сила теперь Блажку не сдерживала. Она пробилась сквозь волну, и от резко спавшего напряжения чуть не завалилась вперед. Н’кисос тотчас опустил дубинки, сложил их, и ноги понесли его прочь с неестественно высокой скоростью. Но его отступление только распалило Блажкин гнев.
Она с криком прыгнула к нему.
И столкнулась с эльфом в воздухе.
Они сцепились на лету. Первый сокрушительный удар нанесла земля, заставив их отпустить друг друга. Блажка с грохотом покатилась по пшеничному полю. А остановившись, успела только встать на одно колено, когда эльф уже ринулся к ней через стебли. При падении он потерял одну дубинку, но оставшаяся летела к Блажкиному черепу, а сам он при этом пронзительно кричал. Она катнулась вперед, переплелась с воином ногами, извернулась корпусом и швырнула его на землю. Затем, вскочив на ноги, потянулась к катарам. Но не успела она их вынуть, как удар в ребра отбросил ее в сторону. Пшеница царапнула ей лицо, когда Блажка пролетела над полем, оказавшись за его краем. Н’кисос уже встал и быстро нанес новый удар. Но боль от дубинки не давала о себе знать, пока Блажка не очутилась на земле. Она увидела, как эльф выпрыгнул высоко над пшеницей – он летел по широкой дуге прямо на нее.
Блажка отскочила назад, когда он приземлился, вонзившись голыми ступнями в землю. Вступив в бой, она увернулась от дубинки, ухватила за запястье руку, что ее держала, попыталась приложиться коленом к животу эльфа, но в этот момент ее отбросило в сторону.
Урод был быстр. И силен. Дело оказалось не только в его дубинках.
Извернувшись, Блажка сумела приземлиться на корточки и воспользовалась позицией, чтобы выпрыгнуть и обхватить Н’кисоса за пояс, сбив его с ног. Она приземлилась на него и заехала головой эльфу в челюсть. Сместилась к руке с дубинкой и придавила ее к земле. Он вскинул другую, чтобы ударить ее, но она поймала ее обеими руками, вывернув локоть так, что он чуть не сломался. Эльф не издал ни звука, но его решительное лицо исказилось от боли. Теперь она над ним возобладала, над этим сильным воином, поразившим все ее копыто, этим надменным остроухим, который помочился себе на руку после того, как прикоснулся к ней. Блажка ухмыльнулась.
– Что, позорю я тебя, эльф? – поддразнила она на собственном языке. – Очерняю тебя? И… позволю тебе жить?
Лицо Н’кисоса отекло от давления на горло, но он все же выдавил ответ: сказал что-то по-эльфийски.
Появилась еще пара воинов: один смело выступил из пшеницы, другой спрыгнул с какой-то незримой точки среди скал. У обоих в руках были те же сияющие оружия, что у эльфа, лежавшего во власти Блажки. Раскосые глаза настороженно смотрели на нее. На их суровых лицах застыло будто бы высеченное в камне презрение.
Она ненавидела их не меньше. И даже больше.
В Псовом ущелье ждать помощи не приходилось. Здесь она встретит только осуждение этого властного племени. Блажка открыла рот, чтобы заговорить, чтобы выругаться, сказать Рогам, что Ублюдки уходят из их проклятого ущелья, но ее слова заглушил гнев. Раздался хруст, затем сдавленный крик боли. Блажка позволила сломанной руке Н’кисоса выскользнуть из хватки и поднялась над ним.
Взяла в руки катары.
Остальные эльфы бросились в атаку с противоположных сторон.
Блажка устремилась навстречу тому, что мчался с пшеничного поля, сама смутно осознавая, что в спину ее поражает режущая вибрация. Но она не обращала на вибрацию внимания, решительно сокращая расстояние до противника. Воин находился уже прямо перед ней и размахивал обеими дубинками. Блажка поймала их клинками. Энергия дубинок разлилась песней, когда оружия встретились. Взмахнув руками, Блажка отвела дубинки в сторону и врезала эльфу ногой по лицу.
Зная, что второй эльф наверняка близко, она резко развернулась, выставив катару перед собой. Эльф отклонился, присел и стукнул Блажку дубинкой по колену. Ее нога подогнулась, заставив очутиться наравне с нападчиком. Она атаковала его, ударив гардой катары в шею. Затем быстро оказалась на нем сверху, навалившись на горло, но эльф с обеих сторон стукнул ее дубинками по ребрам. Она пошатнулась от боли, освободив эльфу пространство, чтобы подняться на ноги и оттолкнуть ее. И от его сверхъестественной силы Блажка отлетела прочь.
Перевернувшись в воздухе, она приземлилась на краю хурмовой рощи. Теперь все эльфы стояли на ногах – в том числе Н’кисос с болтающейся сломанной рукой.
При виде их упорства Блажка почувствовала на языке привкус злобы. Она не стала ждать и ринулась на эльфов – сначала к раненому. Но даже в таком состоянии тот был быстр: парировал ее удары единственной дубинкой, выстроив идеальную защиту. Его невредимые братья пришли ему на защиту с песней собственных оружий.
Три противника. Пять дубинок, каждая из которых излучает колебания звуковых волн и сотрясает своей силой кости, когда удары достигают цели. Блажка обнаружила себя посреди бури, ее атаковали со всех сторон, но она ревела от собственной ярости. Одной катарой она ударила наотмашь и нашла бедро эльфа, другой почти выбила кричащее оружие из вражеской руки. Дубинка заехала ей по щеке, голова отклонилась в сторону, еще один удар пришелся в живот. Каждый такой удар сулил ей конец, но Блажка лишь чувствовала гнев там, где должна была появиться боль.