Этот вариант тоже правильный, но из-за сокращения одного из that, оставшийся вполне возможно ошибочно принять за «чтобы»: It is unsurprising that new. Как только читатель дойдет до слова employee, то поймет, что that на самом деле просто модификатор для «сотрудника», и все встанет на свои места. Но поначалу это создает путаницу и такое предложение труднее понять, чем исходный вариант с двойным that. Хотя я иногда удаляю второе that в подобных случаях, но не всегда без последствий.
– Второе that – вроде сводного брата, которого приходится терпеть рядом, – сказал Кевин. – Но зачем оно там? И почему это работает?
– У вас хорошо развито грамматическое мышление, – заметила я.
– Большое спасибо! Что ж, свяжитесь со мной, если хотите поговорить об этом подробнее, – сказал он, оставив контакты и подписав согласие на съемку в документальном фильме о Грамматическом столе.
Кевин сфотографировал Грамматический стол, чтобы показать матери, и ушел, оставшись при своем недоумении.
Причина, по которой у людей часто получается много that в предложении, в том, что that может быть несколькими частями речи с разными функциями.
1 Другие указательные местоимения включают this, these и those (коммент. автора).
Помимо that в английском языке не так много слов, пару которых получится поставить рядом. Можно удвоить do в беглой речи, но нельзя сказать: I’m going to walk walk to the park.
В некоторых других языках удвоенные слова встречаются гораздо чаще, чем в английском. Например, в индонезийском языке anak означает «ребенок», а anak-anak «дети». Изучая арабский, я узнала, что можно сказать shway для «немного» и shway-shway для «очень немного»[168].
В английском языке могут удваиваться как вспомогательные глаголы, так и глаголы действия, например:
But I do do my homework every night, Mommy! (Но я действительно делаю свою домашнюю работу каждый вечер, мамочка!);
By the time he’d finished one piece of cake, I had had three (К тому времени, как он расправился с одним куском торта, я уже съела три).
В обоих предложениях первый глагол в выделенной паре является вспомогательным, а второй – действия. Вот еще один пример удвоения: She gave her her receipt (Она отдала ей ее квитанцию).
Первое her – это объектное местоимение, а второе – притяжательное прилагательное.
Даже частица to может удвоиться, как только вы отвернетесь:
You have to know what that’s comparable to to perform a proper analysis (Выдолжны знать, с чем это сопоставимо, чтобы провести надлежащий анализ).
Здесь первое to – предлог, а второе – имеет значение «для того чтобы».
Все эти предложения грамматически правильны, хотя иногда удвоенные слова звучат неуклюже. Мне не нравится последнее предложение, и его можно легко переписать, чтобы избежать двойного to:
To perform a proper analysis, you have to know what that’s comparable to[169].
Или так: You have to know what that’s comparable to in order to perform a proper analysis.
Можете выбрать на свой вкус. Do do be do! (Так и сделайте!)
Определите функцию каждого удвоенного слова в приведенном ниже предложении. Это продвинутый уровень, поэтому не расстраивайтесь, если не сможете этого сделать. И похвалите себя, если можете!
Yes, I do do the dance that that girl taught me.
47Искусство писать от руки
Далеко не все американцы ностальгируют по тем временам, когда в школах обучали скорописи[170].
– Однажды я посещал уроки скорописи, – сообщил молодой человек из Спокана, – но, когда они закончились, оказалось, что мне не нужно ничего писать, кроме подписи.
По словам парня, ему не нравились эти уроки.
В детстве мне нравилось писать прописным почерком. Но тогда не было компьютеров, и скоропись нужна была каждый день, потому что именно так мы писали домашние задания.
В Саут-Бенде мы тоже обсуждали скоропись с дружелюбной женщиной в фиолетовом платье, которая четыре года изучала немецкий язык в средней школе – добровольно и сознательно. Это произвело на меня впечатление. Когда она подписывала согласие на съемки в нашем документальном фильме, я обратила внимание на ее подпись.
– У вас очень аккуратный почерк, – заметила я. – Похоже, вас учил кто-то из старшего поколения, потому что вы пишете четко и плавно.
– На самом деле я перешла на скоропись в старших классах, – поделилась она. – Одноклассники списывали мои ответы, но оказалось, что люди, которые списывают на экзаменах, обычно не разбирают прописной почерк. Поэтому, учась в старшей школе, я писала тесты курсивом.
– Ребята думали, что если вы выучили немецкий, то наверняка знаете правильные ответы по английскому! – сказала я.
В Ричмонде, штат Виргиния, любительница грамматики по имени Нанетт сказала:
– Знаете, чему теперь больше не учат? Скорописи! Наша дочь училась в католической школе, поэтому два года писала прописным почерком, но сейчас большинство детей только и могут поставить свою подпись.
– У вас самой красивый почерк? – спросила я.
– О нет, ужасный, – ответила Нанетт.
– У меня тоже плохой почерк, – поддержала ее подруга Колин. – Нас учили скорописи в третьем или четвертом классе, а потом пришлось писать курсивом на протяжении всей средней школы. Но несмотря на все усилия, у меня самый плохой почерк.
– У меня хороший почерк, но я ненавижу писать от руки, поэтому набираю тексты на клавиатуре, – сказала я. – Мне нравится печатать, по-моему, прямые буквы выглядят гораздо аккуратнее. Подождите, я покажу вам свой почерк. – Я начала писать свое имя.
– Мило, – сказала Нанетт. – Так пишут мои тети. Они все учительницы, и у них такой же красивый почерк.
– Думаю, это не так уж здорово, потому что нельзя точно сказать, что здесь написано, – указала я на фамилию в своей подписи.
– Думаю, не стоит судить по подписи, – ответила Нанетт.
– Да, – согласилась Колин. – У меня всегда одна и та же подпись, независимо от смены фамилии.
– Это весьма удобно, – засмеялась я.
– У меня было много фамилий, – сказала Колин. – Хотя почему много? Я же не выходила замуж 30 раз.
– Она не Элизабет Тейлор[171], – заверила Нанетт.
– Но мне не нужно было менять подпись, – продолжила Колин, потому что это просто петелька – она ко всему подойдет!
В Старквилле, штат Миссисипи, я встретила человека, который беспокоился об утрате рукописного искусства.
– Знаете, что в некоторых школах от учеников даже не требуют изучения скорописи? – сказал мужчина моего возраста.
– Это действительно так, – согласилась я.
– Я был просто в шоке, когда узнал, – сказал мужчина.
– У меня смешанные чувства по этому поводу, – ответила я. – В школе мне нравилась скоропись. Думаю, она делает нас ближе к тексту. И хотя я считаю себя прирожденной машинисткой, но когда мне нужно записать какие-то идеи, то обычно я достаю блокнот и пишу от руки. Однако я не большая поклонница рукописных текстов, поэтому в остальных случаях предпочитаю печатать. Мне нравится машинопись, и у меня хорошо получается.
– Красивый почерк, – любезно сказал мужчина, глядя на слова в моем блокноте.
– Трудно убеждать в пользе скорописи, когда я сама ее почти не использую, – сказала я. – Однако я читала, что она положительно влияет на развитие мозга и языковых навыков.
– А как тогда прочитать оригинал Конституции или Декларацию независимости? – спросил мужчина.
– Я слышала такой аргумент, – ответила я, – но даже в музеях никто не читает сами рукописи – проще прочитать печатный текст, который всегда висит рядом с ними.
– Вы правы, – согласился он. – Наверное, мы скоро не сможем прочитать письма наших родителей или бабушки с дедушкой…
– У вас есть старые семейные письма? – спросила я.
– Да, – ответил мужчина.
– У меня тоже есть несколько, – сказала я. – Их трудно прочитать, хотя я привыкла разбирать чужой почерк, но тогда писали иначе.
Он только хмыкнул в ответ.
– У меня смешанные чувства по этому поводу, – повторила я. – Думаю, что скоропись – это хороший способ познакомить детей с языком. Но ее конкретная образовательная ценность – это научная проблема, которая выходит за рамки моей компетенции. Так что даже не знаю… Но с практической точки зрения, если бы мне пришлось выбирать между тем, чтобы дети учились скорописи, и тем, чтобы они вместо этого прочитали 20 книг за год, то, возможно, я бы выбрала книги.
– Понимаю, – ответил он. – Считаете это лучшим вложением времени?
– Просто я за развитие языковых навыков, – сказала я. – И не знаю для этого лучшего способа, чем чтение. Правда, в основном я занимаюсь со взрослыми.
– Только посмотрите на этот почерк! Он такой необычный, – воскликнул Джейсон из Декейтера, штат Алабама. Мы обсуждали пунктуацию, но переключились на мой почерк.
– Красивый, – согласился Джек.
Джейсон курил очередную сигарету:
– Я люблю писать от руки, – сообщил он. – А также каллиграфию.
– Правда? – удивилась я. – Никогда ею не занималась. А ты изучал ее?