Бордюркин. «Репетиция оркестра»
– Бутылку Водки и два йогурта, – какими-то неуловимыми речевыми средствами человеку, который стоит перед нами в очереди, удалось произнести слово «водка» так, что на письменный язык его можно перевести лишь при помощи заглавной буквы.
– Берите тогда уж и пива, – шутит продавщица магазина «Смешанные товары».
– Зачем?
– Йогурт без пива – деньги на ветер.
Мы с фотографом уже подошли вплотную к прилавку, когда на улице грянула «Хава Нагила». Если бы в магазине мы были порознь, то, наверное, каждый из нас подумал бы, что это глюк. Но нас был двое. Мы переглянулись и выбежали на улицу, так и не купив семечек под названием «Зеленый попугай».
У подножия кинотеатра «Юбилейный» зажигал духовой оркестр. Музыкантами были в основном пацаны вполне гопнического вида и отнюдь не еврейской внешности. Инструменты – помятые, как будто по ним прошелся метеоритный дождь. Дирижировал всем этим делом человек лет шестидесяти, похожий на Хоботова из фильма «Покровские ворота». Оркестр безбожно фальшивил, но делал это гениально. Если бы я был Эмиром Кустурицей, я бы зарыдал и упал на колени.
Потом еще были «Амурские волны», «Смуглянка» и гимн России. Повод для выступления – День молодежи, который сегодня усердно празднует город Безенчук. По этому же поводу и праздничный киносеанс. На фасаде кинотеатра – афиша: «"Нас не догонишь". Комедия-тарантиноид».
– Бордюркин, – представился руководитель оркестра во время короткого перерыва. – Геннадий Павлович. Работник пожарной части. Ответственный за агитационную работу.
– Ваш оркестр – это средство противопожарной агитации?
– Нет, это мое хобби. Я еще на полставки подрабатываю в Доме культуры «Мелиоратор». Но делаю это не ради денег, а для души.
Бордюркин – святой человек. Он очень хочет, чтобы в Безенчуке был оркестр. Он из тех «капельмейстеров, которым хочется взлететь». Трагедия Бордюркина в том, что никто в городе не хочет в его оркестре участвовать. Слушать еще слушают, а вот играть – ни в какую. Сначала он уговаривал взрослых – глушняк. Потом стал ходить по школам, училищам и агитировать молодежь. Кое-как кое-кто соглашается. Но чтобы парни дули в трубы регулярно и относились к своему делу более или менее серьезно, Бордюркину приходится отдавать им всю свою зарплату, которую он получает в «Мелиораторе».
– Меня никто не учил музыке, я дирижер-самоучка, – застенчиво улыбается Геннадий Павлович. – Родился в Оренбурге, но вырос и прожил почти всю жизнь в Таджикистане. Там, в Ленинабадской области, у меня тоже был оркестр – настоящий, со взрослыми музыкантами. Таджики – они почему-то сильнее тянутся к музыке. Но в 1994 году они побросали свои трубы, взялись за автоматы Калашникова, и нашей семье пришлось уехать сюда.
Репертуар оркестра имени Бордюркина состоит из восьми десятков произведений. Характер репертуара – непредсказуемый и продиктован лишь одной логикой: «Какие ноты в ДК остались – такие и играем». Если вы завтра пришлете в «Мелиоратор» сборник тибетских песнопений, то через неделю Бордюркин будет исполнять их на центральной площади.
– А в детстве я мечтал стать актером кино, – вздыхает музыкант. – Мой любимый фильм – «Когда деревья были большими».
– Мне кажется, вам не актером надо быть, а персонажем, – улыбается директор кинотеатра Евгений Кос. В следующую секунду улыбку на его лице сменяет выражение досады. За ночь на фасаде кто-то опять стекло разбил.
Директор. «Ирония судьбы»
Евгений Григорьевич и сам тот еще персонаж. Он не из тех людей, которые способны заломить руки и воскликнуть: «Любите ли вы кино так, как люблю его я?!» Мне даже показалось, что он вообще не любит кино, хотя посвятил ему всю свою жизнь. Для него кинотеатр – это корабль, который хотя и не существует без моря, но все же море – это море, а корабль – это корабль. И стекло на фасаде кинотеатра для Евгения Коса является не менее важным его элементом, чем белый экран, который так похож на парус.
– Мне прежний глава района говорил так: «Они бьют, а ты стекли. Они бьют, а ты стекли». Рано или поздно они поймут, что порядок сильнее беспорядка, и бить стекла перестанут. А стоит только хоть одно стекло заменить фанерой – и перебьют все остальные. Вот видите – у меня в кабинете всегда три-четыре запасных стекла.
– Ну и как? Порядок торжествует потихоньку?
– Ну разве что потихоньку.
Порядок – это ключевое понятие в натуре директора. Он похож на состарившегося Ипполита из фильма «Ирония судьбы». Недавно Евгений Григорьевич участвовал в областном конкурсе на лучший кинотеатр. По этому поводу ученики местной школы сняли про него очень трогательный документальный фильм. На протяжении тридцати минут его герой ходит туда, ходит сюда, в школу с кинопоказом, в администрацию района с визитом, к пожарным, к милиционерам, и каждый, с кем Кос встречается, рассказывает в камеру, какой Евгений Григорьевич хороший и правильный. В областном конкурсе кинотеатр «Юбилейный» занял второе место, что повергло его директора в глубокую печаль.
Впрочем, и замглавы, и директор школы, и милиционеры с пожарными говорили чистую правду. Евгений Григорьевич действительно хороший и правильный. Если бы не он, кинотеатр «Юбилейный» уже давно был бы или рестораном, или руинами, где тусовались бы местные наркоманы и алкоголики. Правда, сам хитрый украинец Кос о себе так не говорит. Он тактично переадресовывает все заслуги на главу района Наталью с хорошей фамилией Хорошева. Говорит, будто все дело в том, что Хорошева – сама бывший работник культуры, поэтому к этому направлению относится с особым старанием.
– Я в этом кинотеатре работаю уже тридцать три года, – не без гордости говорит Кос. – Приехал сюда с Западной Украины. Вырос в небольшом украинском селе, где единственным развлечением были киносеансы в сельском клубе.
– И там вы полюбили кино…
– Кино – это, конечно, здорово, но для меня оно всегда было чем-то вроде приложения к киноустановке. Именно ее механизм больше всего меня тогда, в детстве, заинтересовал. Окончил Львовский кинотехникум. В Безенчуке оказался, когда служил в армии. Дальше – как в старом добром фильме: влюбился, женился, остался.
Евгений Григорьевич достает из папки пожелтевший листок. Это приказ о назначении его на должность директора киносети Безенчукского района.
– Это мое первое и единственное место работы. Сначала мне в райкоме предложили стать киномехаником, но я отказался. Что такое восемьдесят рублей в месяц? Но потом по секрету мне признались, что это временная должность, а через полгода я стану директором, мне дадут квартиру и будут платить сто шестьдесят рублей плюс премиальные. Я согласился.
– Не обманули?
– Нет. Райком действительно был заинтересован найти толкового директора. Прежний был уже в возрасте и не справлялся. Развалил весь кинопоказ в районе. Из областного управления по культуре уже поступали тревожные сигналы.
Безенчук. «Город зеро»
Безенчукский район в те годы считался перспективным. Несмотря на свое скромное название, которое в переводе с чувашского означает «тихая речка», поселок развивался бешеными темпами – как в идеологически верном советском кино. Здесь был крупный железнодорожный узел, располагался штаб мелиорационных работ, развивалась нефтедобыча. Сегодня в городе зарплата три тысячи рублей. Все живое стремится уехать или в Самару, или в Германию, если есть хоть малейший намек на принадлежность к поволжским немцам. В девяностых годах в Безенчуке рухнуло все, кроме добывающей отрасли, которая стала работать под знаменем ЮКОСа. Обломки империи Ходорковского здесь до сих пор заметны: на обшарпанных домах – красивые таблички типа: «Здесь живет почетный нефтяник ЮКОСа Контрашкина З. И.», а прямо напротив кинотеатра – декоративная нефтяная вышка, которую еще не успели перекрасить в цвета Роснефти.
– Я быстро наладил работу, восстановил транспортную базу, отремонтировал сельские киноточки, – вспоминает Евгений Григорьевич. – В лучшие времена их у нас было двадцать семь штук. А сейчас во всем районе остались три киноустановки, и те законсервированы. За последние пятнадцать лет фактически произошла ликвидация сельской киносети. И не только у нас, но и во всей России.
Роковым для провинциального кино стал 1993 год, когда объекты кинопоказа были сброшены на муниципальные бюджеты. На районном уровне средств для их содержания, естественно, не было. Лет двадцать назад, возможно, с этим испытанием кинотеатры бы справились, но в девяностых годах население стало в массовом порядке приобретать домашнее видео – и это окончательно добило провинциальный кинопоказ.
– Сегодня во всей области, не считая Самары, у нас работает всего четыре кинотеатра, – рассказала мне представитель Мособлкино Вера Кузнецова. – Два из них находятся в крупных городах – Сызрань и Новокуйбышевск. Если же говорить о небольших населенных пунктах, то действующие кинотеатры есть лишь в Безенчуке и Алексеевке. Плюс еще в нескольких районах нерегулярный кинопоказ осуществляется на базе местных ДК. И подобная ситуация – по всей России.
В лучшие времена под началом Коса работало несколько десятков человек. В каждой сельской точке был свой киномеханик. Сегодня на безенчукской «фабрике грез» работают трое энтузиастов: директор, киномеханик и кассир. Общаясь с каждым из них, я никак не мог отделаться от мысли, что смотрю спрятанное от широкой публики продолжение какого-то старого фильма, в котором мой собеседник играет роль главного героя двадцать-тридцать лет спустя.
Мы заходим в кинозал. В Москве таких залов уже нет. Они остались лишь в памяти тех, кому за тридцать. Жесткие деревянные сиденья, которые скрипят, когда на них сидишь, и грохочут, когда с них встаешь. Шершавые стены из голого ДСП. Когда сорок лет назад строители сдавали объект, они уверяли, что это для лучшей акустики, но Евгений Григорьевич знает, что на самом деле они просто не успевали к юбилею пятидесятилетия революции, поэтому делали тяп-ляп. Потертые деревянные полы. Потолки со следами подтеков. Высокая крепкая сцена и над ней – белоснежный экран из пластиката. Это единственная новая деталь интерьера. Старый экран пять лет назад порвала обезьяна во время выступления заезжего театра зверей. Это был бы последний день работы кинотеатра «Юбилейный», если бы на заре перестройки Кос предусмотрительно не запасся всеми расходными материалами: ксеноновыми лампами, экранами, деталями для кинооборудования.