— Можно, я пока не буду отвечать на этот вопрос. Вы же мне и так не очень верите, давайте сначала дождёмся результатов эксперимента, — Витя опасался разрушить и без того очень хрупкое доверие.
— Надеюсь, не от парагвайских шпионов или тем паче от шпионов с Тау Кита, — пошутил Анатолий Иванович.
В дверь постучали: Анатолий Иванович, к вам аспиранты, — раздался голос секретарши.
— Когда всё будет готово, вас оповестят. Не возражаете, если ваш нож временно останется уменя?
— Нет, — Витя был рад, что в щекотливый момент разговор завершился.
— До свидания.
— До свидания.
Зачётная неделя ещё продолжалась, соседи по комнате бегали сдавали зачёты, наш студент проводил большую часть времени в библиотеке. Один раз сходил на грузовую станцию, там хорошо знали, что работает он за двоих, а получает за одного, и охотно принимали в бригаду не только подрабатывающие студенты, но и местные грузчики. Ему тоже здесь нравилось, по сравнению с элеватором это был праздник, а не работа.
Наконец Витю пригласили к заведующему кафедрой. После взаимных приветствий Анатолий Иванович достал из сейфа две одинаковых заготовки, каждая из которых представляла собой два конуса, вершины которых были соединены тонкой перемычкой.
— Основания конусов имеют диаметр 15 мм, диаметр перемычки 3мм, площадь сечения 7,07 квадратных миллиметров. Один экземпляр контрольный, при прочности этой стали на разрыв 50кГ на квадратный миллиметр должен выдерживать до 350кГ. А сейчас пройдём в лабораторию, где ты проведёшь свою обработку.
Как и договаривались, в лаборатории никого не было, зато имелась печка и графитовая паста. Витя взял в руки одну из заготовок, под внимательным взглядом учёного не спеша покрыл её слоем пасты, запустил рецепт цементация и сунул в компактную нагревательную печь, установил температуру 500 градусов по Цельсию и включил её. Осталось подождать два часа.
— Это всё? — на лице Анатолия Ивановича явственно читалось недоверие.
— Нет, остаётся ещё завершающая процедура. На чём будет проводиться испытание на разрыв?
— На гидравлической разрывной машине с номинальным усилием 5 тонна сил (5000 кГ), что превышает предел нагрузки контрольного образца более чем в 14 раз.
— Скажите, пожалуйста, что я должен сделать, чтобы иметь возможность в дальнейшем пользоваться оборудованием лаборатории? — пользуясь удобным моментом, Витя решил получить ответы на интересующие его вопросы, а в идеале иметь возможность работать в лабораториях.
— Устроиться работать лаборантом или вступить в научное студенческое общество.
— Второй вариант мне нравится больше.
— Нет никаких проблем даже для первокурсника.
В ходе дальнейшей беседы студент рассказал, почему он им оказался на год раньше, где живут родители, как ему нравится учёба. Три раза заведующего кафедрой отвлекали по текущим делам, просили подойти к телефону и т. п. Наконец заданное время истекло, печь выключена и заготовка извлечена. Дождавшись когда она остынет, Витя тщательно удалил излишки пасты, осмотрел готовое изделие и убедившись в том, что рецепт сработал, сообщил о готовности Анатолию Ивановичу.
Разрывная машина находилась в другом помещении и экспериментаторы быстро прошли туда, обоих съедало нетерпение, лишь у академика оно было приправлено порядочной дозой скепсиса. В испытаниях на разрыв принял участие третий человек, лаборант, работающий с разрывной машиной. По команде учёного он закрепил в зажимах контрольный экземпляр и запустил машину. Разрыв образца произошёл в узком месте при усилии даже меньше 350 кГ. Записав результат в амбарную книгу, лаборант закрепил Витину поделку и снова запустил машину.
На этот раз испытание протекало гораздо дольше и закончилось ничем. Отвлёкшийся на заполнение бумаг лаборант, вернулся к месту испытания и посмотрел сначала на показания силоизмерительного датчика, затем на целый образец. Витя увидел, как его брови полезли вверх и едва не соприкоснулись с линией волос.
— Как же так, она показывает максимальное усилие, никак не может трёхмиллиметровая проволока выдержать такую нагрузку, будь она хоть из чего. Машина что ли неисправна? Анатолий Иванович, я в прошлом месяце ежегодную поверку проводил, — лаборант был явно в растерянности.
— Серёжа, снимай нагрузку, — остановил завкафедрой этот поток сознания. — В рабочий журнал ничего записывать не нужно.
На кафедру оба экспериментатора возвращались в задумчивости. Витя только сейчас начал осознавать, что же он сделал и какие последствия это за собой повлечёт. Анатолий Иванович хорошо представлял себе, что дадут для промышленности и науки подобные материалы, а также непочатый край теоретических и практических проблем, которые нужно будет решать. Вполне вероятно, что все работы будут засекречены, а ведь здесь просматривается и Нобелевская премия.
Вернувшись в свой кабинет, учёный сложил на стол последнее Витино изделие и обломки контрольного экземпляра: Ну что, Виктор Валерьевич, вы соглашались ответить после эксперимента на некоторые вопросы, я хотел бы их задать прямо сейчас, не возражаете?
— Нет, задавайте.
— Повторю вопрос, на который вы не стали отвечать в прошлый раз — откуда вам стали известны структуры на этих рисунках?
— Я их вижу.
— У вас с собой электронный микроскоп невиданной степени разрешения?
— Я вижу без микроскопа, с помощью рук, точнее мне нужно касаться изучаемого предмета руками и, если я захочу, то вижу его структуру внутренним зрением.
— Не могу сказать, что мне стало намного понятнее.
— Иван Антонович считает, что у меня получается воспринимать слабые сигналы электромагнитной природы, отсюда моё умение ориентироваться по сторонам света, я просто чувствую магнитное поле Земли. Воздействие на вещество с моей стороны производится такими же полями.
— Иван Антонович это кто?
— Ефремов, писатель-фантаст.
— Знаю, слышал. Допустим, я поверил, тем более, что других объяснений пока нет. Вы знаете кого-нибудь ещё с подобными способностями? Может быть среди ваших родственников?
— Нет, не знаю.
— Наверняка вам приходилось думать об этом, как считаете, откуда у вас взялись эти способности?
— Ефремов считает, что я, вероятно, мутант, а Жиров, что могу оказаться дальним потомком атлантов.
— Не буду спрашивать кто же такой Жиров, лучше скажите, сколько всего человек знают о ваших возможностях?
— Вместе с вами четверо москвичей.
— Мне тут пришло в голову, если вы видите поля, то должны видеть и провода под напряжением, что скажете?
— Так и есть, — Витя задействовал рецепт: Чувство энергии! — У вас, кстати, вон в той розетке искрит контакт.
— Что ещё можете сказать?
Внимательно “осмотревшись”, он показал, где проходит скрытая электропроводка и сообщил, что подслушивающих устройств нет.
Беседу приостановил стук в дверь: Анатолий Иванович, вам Сергей из лаборатории испытаний звонит, будете брать телефон?
— Да, — завкафедрой поднял трубку. — Слушаю.
— Анатолий Иванович, я проверил, машина в порядке, арматуру десятку порвала без проблем, не знаю, что и думать.
— В общем, ничего страшного, наверное, был единичный сбой. У тебя всё?
— Да, извините.
— Никак не могу отделаться от мысли, что всё это грандиозная мистификация, но трёхмиллиметровый стерженёк, выдержавший 5 тонн на разрыв, слишком весомый аргумент, разве что Сергей тоже в этом участвует, впрочем, это уже паранойя. Давно у вас эти способности?
— Около трёх лет. Родители связывают их появление с началом переходного возраста.
— Вы ведь можете видеть структуру любых веществ, а не только изменённых вами? Посмотрите её для этого кусочка металла, — Анатолий Иванович достал из шкафа небольшую пластинку серебристо-серого металла и подал Вите.
— Структура вещества! — подал неслышную никому кроме него команду артефактор и через некоторое время отменил её.
— Кристаллическая решётка объемно центрированная кубическая. Атомы для меня незнакомые, что это за металл?
— Цирконий, у него бывает и гексагональная решётка. Откуда ты знаешь терминологию, ведь кристаллографию вам ещё не читают?
— Почитал вчера в библиотеке.
— Мне нужно как следует всё обдумать, наметить план экспериментов, да и вообще решить, что делать дальше. Запишите себе мой телефон, с моей стороны связь будем поддерживать, как и прежде, через куратора вашей группы. Вступайте в научное студенческое общество, руководителем, если не возражаете, я назначу себя.
— Спасибо, естественно, не возражаю. Можно забрать мой ножик, он мне дорог как память?
— Не хотелось бы, конечно, чтобы ваши изделия расползались куда попало, но учитывая, что вы всегда можете их изготовить, забирайте. Настоятельная просьба, не допускайте их попадания в чужие руки.
— Разумеется, я сам в этом больше всех заинтересован.
Глава 22
Вернувшись в общагу, Витя всерьёз задумался над исполнением своей детской мечты — приобретением мотоцикла, 16 лет ему уже есть, сдать на права никаких проблем не составляет, осталось выбрать мотоцикл и накопить деньги. Самым доступным является “Восход”, но предпочтительнее был бы “ИЖ Планета-2” с надёжным, сравнительно низкооборотным двигателем и большими колёсами, хотя найти его труднее и стоит он дороже, 650 рублей против 400 за “Восход”.
За первый семестр он накопил всего 200 рублей, правда баловал младших братьев, особенно Вову, частыми угощениями и подарками, при этом денег от родителей не брал вообще. Увеличить темп накоплений можно, либо снизив расходы, либо увеличив доходы, второй путь предпочтительнее. Интересно, могу ли я в одиночку разгрузить вагон с сахаром? В нём примерно 1000 мешков по 50 кг, если тратить минуту на мешок, то для разгрузки потребуется 17 часов, что неприемлемо, нужно работать, как минимум, вдвое быстрее. Завтра как раз выходной, вот схожу и проверю.
В субботу никого из студентов уговорить пойти поработать не удалось, пришлось отправиться на грузовую станцию в одиночку. Повезло сразу, на разгрузку подогнали вагон с сахаром и у знакомых грузчиков в бригаде был некомплект. Попробовал варианты работы в разном темпе и убедился, что 30 метров с мешком на плечах лёгким бегом и возврат порожняком чуть быстрее вполне вписываются в полминуты на мешок, в принципе можно было бы и быстрее, но будет непонятна реакция свидетелей такого трудового подвига.