Не люблю теорию, но тут дело было важное, поэтому прочитал всё крайне подробно. Если сжать всё в пару предложений и пересказать своими словами, то вышла бы примерно такая лекция:
'Пожертвования в храмах бывают двух видов: энергетические — в виде молитв, клятв и их исполнения теми, кто уверовал в божество или косящего под него релоканта, и материальные. Первое — это сложный, не совсем определяющийся в реальности элемент. Общая тенденция такова: чем выше вера людей в бога, тем больше эта самая вера у него прирастает. Ну и количество верующих в этом случае явно решает. Материальное же рассчитывается Системой и зависит от достатка делающего пожертвование, автоматически конвертируя всё это добро в веру и забирая блага под свои нужны. Мои настройки могли определять, какой процент от даров необходимо конвертировать, а какой оставлять в материальном виде, а ещё сколько процентов от полученной веры использовать на исполнение запросов тех, кто молится.
Видимо, могла сложиться ситуация, что нищий, имеющий последний медяк, мог пожертвовать его, и я бы получил веры больше, чем от тонны золота от владельца рудников. Да и степень исполнения мольбы не всегда зависит от того, кто больше веры принёс. Это своеобразный рандом, выбор Системы. И самое главное, что при сотне последователей и многочисленных пожертвованиях полученной веры хватит условно на пару человек, после чего ресурс закончится и уравняется.
Да, чудеса дорого стоят. И ещё любопытное наблюдение: много функций «ручного» контроля и выдачи наград верующим у меня заблокировано. То есть Ушедший мог сжульничать и повлиять, чтобы мне выпал какой-нибудь лук с убитого монстра, когда он так нужен. А я так не могу. Всё работает на автомате, порождая некоторую социальную несправедливость и мою ущербность как бога. Правда, тут как раз всё логично. Я же и не бог вовсе. Я очень сильный, имбовый релокант, захапавший функционал, что мне принадлежать не должен.
Однако, кое-что сделать всё-таки было можно. Я могу обменять накопленную веру, если решу урезать процент исполнения молитв и просьб верующих на божественность. Укрепить себя, так сказать. А могу в обратную сторону потратить свою божественность, чтобы раздать чудес в разных уголках мира. Но, опять же, чем сильнее и сложнее системное чудо требуется, тем больше ресурса понадобится. Так можно всю божественность растерять и всё равно даже процента последователей не удовлетворить.
А ещё «чудеса» от веры не всегда очевидны. И оттого не все верующие потом тебя поблагодарят. И это логично. Как понять, что заяц выбежал на дорогу перед охотником из-за благословления бога, а не из-за собственной глупости? Или что вовремя выпавший в разгаре сражения критический удар — результат твоих молитв или правильно поставленного и натренированного удара?
Понятно теперь, чего Боги так носятся со своими избранными и заставляют их работать на собственное развитие, усиление силы и влияния, а последнее время ещё и на строительство храмов. Сложная система, которая кратно повышает аппетиты тех, кто уже чего-то да достиг. И чем выше по иерархии силы забираешься, тем сильнее этот самый аппетит. Вспомнить того же Сантинела — вот уж где проглот, организовавший целые побоища и жертвоприношения, лишь бы урвать и хапануть побольше.
— КХИ!
— Да, спасибо… Вижу, что прилетели, — мы начали заходить на посадку на ближайшее каменное плато, на котором виднелась каменная вышка.
Если подвести итог, то с верой пока можно не париться. Оставить мизер для собственных нужд, среди которых порталы и другие способности, действующие в области вокруг храма на его прихожан. Ах да, ещё немаловажно отметить хранителей, жрецов, священников и прочий главенствующий церковный сан — они тоже имеют свои «накопления», что подобны мане и могут быть использованы для функционала храма.
А там и благословение на часик-два, и освящение артефактов и оружия — в моём случае — Тьмой и Смертью, — и вплоть до лечебных заклинаний страждущим. В общем, обитель магии, замешанной на вере.
Чем дольше этот мир существует, тем сложнее и многограннее он становится. Границы стираются, нормы меняются. Сама жизнь меняется. Кто успеет за этими стремительными изменениями, тот и будет править миром.
У вышки на этом плато дежурили какие-то волкоподобные стайные хищники размером со взрослого льва. Их укутывал белый и серый мех, а густые гривы делали их похожими на одуванчики, особенно когда они прятали свои мордочки внутрь тёплой шубы. Рядом лежали косточки ранее стоявших на посту стражников.
— Опасные ребята… — посмотрел я на них Системным взглядом.
Ребята, стоило им завидеть приземляющийся объект, переполошились и начали агрессивно рычать и лаять.
Горный Охаро
Уровень: 25
ОЖ: 97%
Статус: Нейтрален. Не опасен.
— Спокойно, пушистики, я не по ваши души. Хотя, уверен, с вас хорошая, тёплая шкура может получиться. Сейчас по ощущению конец лета, а уже холодает, снег вон местами… Зимой так и вообще грустно будет.
— Гр-р-р-р… — вожак застыл на месте и пялился на меня, пока остальные выстраивались за ним клином, готовые атаковать.
— Ну решайся уже. Будем драться или нет? — поёжился я от холодного ветра, задувшего за воротник, и посмотрел на хищников.
— Вуф! ВУФ! — залаял вожак Охаро, и его стая принялась стремительно разворачиваться в сторону горной тропы.
Зверь с вызовом посмотрел на меня, как будто это он меня отпускает и прощает, после чего, высоко задрав свой пушистый белый хвост, отправился следом за стаей.
— Вот и ладненько… Экосистемы уничтожать не обязательно, да, Обжоркин? — посмотрел я на птица, что нашёл ровную снежную поляну и нырял в неё своими перьями.
Видимо, снежную ванную принять решил.
Осмотрев место вокруг, я понял, что это дозорные альвов погибли, а место я нашёл правильное. Как раз то, что мне и описывали. Вытащил пленников, и те испуганно шарахнулись в сторону от костей, а один из делегатов с истерикой бросился к останкам. Судя по истерике — кто-то из родственников.
— Печально… — подвёл я итог и посмотрел на других погрустневших альвов. — Быстро всё сделайте! Похороните или соберите останки для кремации… Как у вас принято. И отправляемся в город ваш.
К сожалению, мы задержались, но мой жест позволил остроухим посмотреть на меня несколько другим взглядом. Если бы они знали, что я отпустил убийц этих дозорных — возненавидели бы. С другой стороны, я не уверен, что их прикончили именно те пушистики. Они и падальщиками могут быть так-то. А альвов мог умертвить кто-то другой…
— Не хватает ещё одного дозорного… Следов тоже не нашли. Больше незачем тратить здесь время. Мы готовы идти, — доложил поникший глава делегации, и мы снова двинулись в путь.
Удивляюсь их «племени». Очень многие прекрасно говорят без «акцента». Надо выяснить почему так…
Тропа петляла, уводя к подножию горы. Альвы следовали одним им известным маршрутом, и вскоре мы пересекли границу снега. Изредка встречались пересечения горных троп, едва проходимых для воина в тяжёлых доспехах, и мне приходилось помогать им преодолевать сложные участки. В противном случае путешествие затянулось бы на часы. На мой вопрос, почему нельзя спуститься ниже по воздуху, они кивнули на странный указатель, висевший на одной из развилок.
— В город ведут три дороги, но не все из них проходимы. Время от времени маршруты меняются, отмечаются опасные области, устанавливаются капканы и ловушки на животных. Мы могли зайти не на ту тропу…
— В моём случае это роли не играет, ну да ладно… Долго ещё идти?
— Мы практически на месте. Минут двадцать… — ответил старший в группе и нырнул в узкий проход, скрытый за пышным плющом, нависающим над скалой.
То был естественный ход между двумя скалами, расширенный чьими-то трудолюбивыми руками. Пройдя около ста метров, мы добрались до обратной стороны горного склона, откуда смогли спрыгнуть вниз с камня на камень. Надо же, словно кто-то всесильный выбил в горе огромные ступени для великанов. Наверх же забираться можно было по тянущимся по этим камням лианам или, как скалолаз, используя многочисленные выбоины в горной породе.
Спуск вниз оказался весьма резким, и некоторым понадобилось пятиминутная передышка. Мы направились по всё расширяющейся и расширяющейся тропе, которую уже можно было смело назвать горным шоссе. К нему присоединялось всё больше и больше других троп, словно это ручьи вливались в полноводную реку. Полкилометра относительно приятного путешествия — и мы стоим в двадцати метрах над уровнем моря. Впереди маячит мангровый лес, поблёскивает величественное сларповое море.
Дорога резко свернула в сторону отвесной скалы и перед самим каменным исполином ушла вниз, заныривая под гору.
Там уже виднелись следы цивилизации: редкие факелы, запах сырости вперемешку с запахом живых существ. Тоннель всё расширялся и расширялся. Через минут десять стали попадаться другие выжившие, что молча следили за тем, как мы движемся в сторону города.
Я вдохнул полной грудью солёный воздух и посмотрел на белеющие стены, сырость и плесень повсюду. Дорога вела вниз, и этот огромный подгорный лабиринт мог похвастаться воистину внушительными размерами. Одна только та часть, которую мы прошли, превышала размер десятка футбольных полей.
В конце концов рядом стало слишком много альвов, и я понял: мы практически у цели.
— В…Владыка… Далее будет пост… Охрана.
— Не беспокойтесь. Никого убивать не собираюсь. Но если не войдём тихо, значит, пошумим.
Альвы рядом со мной шли непростые, и отношение к ним было соответствующим. Стражи уже были готовы молча пропустить нас, но вдруг заметили меня. А я не то чтобы стремился скрываться. Наоборот. Откинув Маску, распрямил грудь и гордой походкой двинулся вперёд.
— Кто это?
— Это… Дипломат… Людей… К Зинкундиру… Под мою… ответственность.
— Он опасен? — не унимался страж, заставляя старшего из альвов нервничать.
Я даже имени его не запомнил. Давай, ушастый, договаривайся.